Темная полоса

– Какая-то дура бросила прокладку, – авторитетно заявила Борянка. – Вроде приличные люди сюда ходят, а унитазом пользоваться не умеют. Деревенщины.

Мы с ней согласились. Такое бывает, ничего не поделаешь.

Я уже допивала кофе, как вдруг мир вокруг меня дрогнул и в мою сторону полетели стекла, которые секунду назад были частью дверного полотна. Стекла, конечно, меня не достали, но лица коснулся теплый выдох взрыва.

Я выскочила из кабинета. Из всех дверей, выходящих в холл, и из окна повылетали стекла, зеркало в золотой раме треснуло, два из четырех хрустальных светильников рухнули на пол, палас горел, по холлу были разбросаны какие-то черные ошметки, а Марина, наш офис-менеджер, лежала на полу. Она была черной и красной. Черной от гари, а красной – от крови. Я бросилась звонить в скорую.

Борянка и Дольче оказались в холле почти одновременно со мной. Борянка склонилась над Мариной, а Дольче стал проверять помещения – вдруг у нас был еще кто-то и этот кто-то пострадал?

Вернувшись, он остановился посреди всего этого погрома. Потом поднял обгорелый фрагмент картонной коробки. Судя по цвету и обрывку надписи, это была коробка от бумаги для принтера. Она стояла тут утром, когда я пришла на работу. А возможно, и вчера. Я даже внимания не обратила. Думала, Маринка приготовила ее для чего-то. Или просто выбросить… Черт, надо было обратить внимание на эту чертову коробку раньше!

Дольче, наверное, подумал то же самое. Но его вывод оказался намного глубже:

– Пацаны, кажется, у нас снова начинается темная полоса.

Глава 13

Вечером мы собрались у Дольче.

Сначала к нему приперлась я. После целого дня, проведенного в компании сначала милицейских экспертов, а потом – мастеров, которым мы собирались поручить ремонт, я была в большой печали.

Идея приехать к Дольче показалась мне лучшей мыслью из всех возможных.

Дом моего, нашего детства обладал восхитительной способностью отвлекать мысли прочь от забот. Само его существование в нашем маленьком, но удивительно мерзком городишке было хорошей приметой для меня и моей троицы. К тому же мне очень нравилась квартира друга.

Единственным ее недостатком, по моему мнению, было то, что окна выходили только во двор, а не на бульвар. То же самое говорила и Боряна, а Дольче и Соня придерживались иного мнения. Они всегда больше любили двор.

Все остальное в квартире Дольче мне безумно нравилось. Все-таки четыре курса архитектурного факультета не прошли для него даром. Когда у моего друга появились лишние деньги, он так обустроил квартиру, что позавидовал сам себе. Думаю, он хотел создать нечто в духе модернизма, но с поправками на собственный вкус.

Для начала Дольче избавился от сплошных стен, оставив только арки и колонны, потом насытил расширившееся пространство яркими, хоть и не кричащими цветами. Добавил немного японского, немного египетского, чуть позолоты и расстелил черные ковры.

Итог был противоречивый, но приятный для глаз.

Моим любимым местом в этом жилище была вульгарная козетка, обитая цветастым шелком под светильником, якобы «Тиффани».

Этим вечером я тоже забралась на свою козетку, поджала ноги и отчиталась:

– Милиция не знает, кто нас взорвал, потому что мы не знаем. А если мы не знаем, то кто же милиции скажет, кто нас взорвал? А ремонт нам в большие бабки выльется.

Дольче, огорченно кивая, полез в бар, достал для меня красное сухое вино.

– А я хотел взять денег на поездку в Москву. Там выставка…

– А я хотела новый тренажер, – поделилась Борянка, вдруг появившаяся на пороге.

Оказывается, я забыла закрыть за собой входную дверь.

Она тут же пошла к бару за водкой.

В дверь позвонили.

– Соня, наверное, – сказал Дольче, направляясь в прихожую.

Он не ошибся.

– Маринка в жутком состоянии, – сообщила Соня, ничуть не удивившись, что компания была в полном сборе. – Ребята, мы должны организовать ей самое лучшее лечение…

– Конечно, – поддержал ее добрый Дольче, не дослушав конец фразы.

– …она пострадала из-за кого-то из нас.

Мы с Борянкой уставились на Соню почти так же, как и на Дольче, когда он сегодня утром после взрыва вдруг начал пророчествовать.

– Маринка сказала, что перед взрывом был телефонный звонок. Ей сказали: «Пусть получит твой директор за моего мужа».

– Баба звонила? – спросила Борянка.

– Нет, не баба, – ехидно сказала я. – Деда.

Сонька пошла к бару, вытащила оттуда мартини, Дольче достал сигарету. Вообще-то он пытался бросить курить, но ему это плохо удавалось.

– Пацаны, кто чьего мужа обидел? – спросила Борянка.

– Все ж таки надо думать, – резюмировал Дольче. – Нам мстят. Следователь, что вчера был, – он откуда взялся? Наташка, ты чего думаешь?

Я развела руками:

– Не знаю. Но почему-то мне кажется, что ты прав. Нам мстят, и надо хотя бы понять – за что. Что мы натворили? Давайте я начну. Вчера на похоронах свекрови я обнимала своего бывшего. Нас засекла его новая жена, и ей это не понравилось. А после кладбища он вообще рыдал у меня на груди. Алина умирала от злости. Но не могла же она организовать взрыв так быстро?!

Все вежливо захихикали, но выворачивать душу не бросились. Кажется, они все решили отмолчаться и потихоньку напиться.

– Кстати, Дольче, поработай с Алиной, будь другом. После ремонта, конечно.

Дольче скорчил недовольную рожу, но кивнул, подтверждая согласие.

– Давайте вернемся к нашим баранам, – не унималась я. – Кто что натворил? Соня, ты попалась с таблетками. Это мы поняли, ты больше не будешь. Ну а с чужими мужьями ничего не было?

– Нет.

– Что же, я одна чужого мужа обнимала? Ну ладно. Может, что-то другое? Вот у меня, кроме того, что я сказала, с Варькой проблемы. Ее парень бросил…

– А он не женат? – спросила Борянка вроде в шутку.

– Да нет, он же молоденький парень!..

Боряна вдруг пригорюнилась – опустила голову, закусила губу.

– И я встречаюсь с молоденьким парнем, – созналась она. – Ему двадцать лет, он работает на стройке. Просто парень. Ничего особенного.

– Ты же педофилка, Боря, – озадаченно произнес Дольче. – Как можно спать с человеком, который тебе в сыновья годится?

– Иди к черту! – фыркнула Боряна. – Он выше меня на полголовы, тело такое, что просто ум долой. Ты бы тоже влюбился, педик.