Темнее ночи

— Нет! Прошу, отпустите меня домой.

— Мне очень жаль. — Он взглянул на нее, а в его глазах промелькнула тень неподдельного сожаления. — Очень жаль, — повторил он и вышел.

Скрежет ключа в замке словно предвещал скорый конец.

Кара не сводила глаз с двери. Быстрой и безболезненной. Как бы то ни было, это обещание ее ничуть не успокоило.

Глава 21

Боль. Это все, что он чувствовал. Алекс закрыл глаза, защищаясь от палящего солнца, но спасенья от света и изнуряющей жары так и не нашел.

Он был настолько слаб, что не мог даже сосредоточиться, не мог обрести контроль над своими мыслями. Как не мог и отогнать воспоминания…

Об АннеМаре…улыбающейся ему за другим концом обеденного стола, когда он манил ее к себе… позволяющей ему целовать себя…обещающей любить его до конца своей жизни…

АннаМара…лежащая рядом и обнимающая его.

АннаМара…подарившая жизнь их дочери…

Алекса охватила тоска, сильнее и болезненнее, чем телесные муки.

АннаМара…держащая на руках АнТарес…сколько утренних часов он провел рядом с женой, пока та растила их дочь…сколько ночей он прислушивался к тихому пению колыбельных?

АннаМара…лежащая в луже собственной крови…навсегда утратившая живой блеск своих красивых глаз…

— Нет! — Он открыл глаза, и все образы испарились под ярким светом солнца.

Пытаясь избежать опаляющих солнечных лучей, Алекс отвернул голову и увидел смотрящего на него Баррета.

— Мне сказали, что солнце беспокоит тебя, — проговорил доктор. — Это так?

Алекс молчал, не зная, что лучше: раскрыть правду или солгать. Ведь ложь могла сейчас оказаться на руку.

— Ну?

— Беспокоит, — согласился Алекс, подумав, что «беспокоит» — слишком мягко сказано.

— Я распоряжусь, чтобы в обед люк закрыли. Это поможет?

Алекс кивнул, испытывая отвращение к себе за чувство благодарности Баррету.

— Она рассказала, что ты здесь уже двести лет, — заметил Баррет. — Я хочу знать все. Каждую деталь — как ты сюда попал, откуда прилетел, как выжил.

Доктор принялся возбужденно мерить комнату шагами.

— Твоя раса освоила космические полеты. Вы бывали на других планетах? Там есть жизнь? Есть ли еще представители твоего народа на Земле?

Он посмотрел на Алекса, ожидая ответов, но их не последовало.

Баррет прищурился.

— Было бы разумнее рассказать мне все, что я хочу.

— А если я откажусь?

— Не откажешься, — ответил Баррет с самодовольной улыбкой. — Похоже, эта девчонка переживает за тебя. Думаю, ты за нее тоже. К сожалению, она стала для меня обузой, которую я не могу более здесь держать, если ты понимаешь, о чем я.

— Ты не можешь просто…просто убить ее! — Заорал Алекс в ужасе оттого, как спокойно доктор рассуждал об убийстве.

— Могу. Но не волнуйся, я пообещал ей, что смерть будет быстрой. Хотя, если ты не пойдешь мне на встречу, то я легко нарушу данное обещание.

— Отпусти ее и я расскажу все, что пожелаешь.

— Не могу. Мы оба с тобой понимаем, что девчонка сразу же побежит в полицию. А этого я не должен допустить.

— Приведи мне ее. Я смогу заставить ее все забыть.

В глазах Баррета загорелось любопытство.

— Каким образом? — Баррет отвлекся, чтобы проверить иглу, торчащую из вены пришельца. — Так о чем это ты?

— В ней моя кровь. Мы связаны друг с другом. Я могу контролировать ее мозг. Могу заставить забыть все. Тебя, меня… все.

Баррет покачал головой.

— Не верю.

— Я могу это доказать. Скажи мне то, чего она не может знать, и я передам ей эту информацию. — Алекс нервно вздрогнул, когда солнце обожгло его кожу. — Но… не…сейчас.

— Почему нет?

Алекс опустил веки.

— Не могу думать. Солнце…

Баррет потер подбородок, задумчиво приподняв бровь. Если то, что говорит пришелец, правда, то на кон поставлено намного больше, чем просто деньги и слава. Намного больше.

Подойдя к двери, доктор позвал Келси.

— Да, док?

— С этого момента я не хочу, чтобы пришелец находился на солнце больше пары часов утром и вечером.

— Почему? Вы же говорили, что солнце отнимает у него силы.

Баррет кивнул.

— Да, но есть вероятность, что оно убьет его окончательно. Давай будем закрывать люк с двенадцати до четырех и посмотрим, что из этого получится.

— Как скажете. По ночам по-прежнему держать его закрытым?

— Конечно. Завтра пусть закроют люк, скажем, э… в одиннадцать. Хочу следующей ночью провести эксперимент, так что ты и Хенделенд должны быть здесь в семь.

Келси одарил Алекса беглым взглядом.

— Хорошо. Что-нибудь еще?

— Нет. Если кому-то понадоблюсь — я в лаборатории.

Когда дверь за мужчинами закрылась, Алекс вздохнул с облегчением. Насколько он мог прикинуть, было начало одиннадцатого. Значит, оставалось еще два часа, прежде чем закроют люк.

Длинный прерывистый вздох вырвался из груди Алекса. Еще два часа терпеть на своей коже губительные солнечные лучи, слепящие и обжигающие глаза, отбирающие по капле все силы, пока не станет трудно дышать и думать. Он успокаивал себе тем, что это будет длиться лишь пару часов. Он все вынесет. Ради спасения Кары.

Алекс попытался сосредоточиться на возможности побега. Ему необходимо было обдумать, спланировать. Он должен был найти способ вытащить Кару отсюда, пока не стало слишком поздно.

Но попытки сосредоточиться и подумать не увенчались успехом. Кожа буквально горела, кровь в венах бурлила. Бурлила от боли и ярости. Бурлила от острой необходимости поохотиться, уничтожить наконец всех врагов. Ощутить вкус их крови на своем языке.

Вампир…

Алекс повернул голову к стене, взволнованный картиной, которую только что нарисовала в его сознании. Он писал о вампирах многие годы. Может, в некотором роде он выражал свои скрытые желания с помощью своих персонажей, их жизней. Может, мужчины с ЭрАдоны так и не смогли обуздать потребность пить кровь своих врагов.