Темное, кривое зеркало. Том 5 : Средь звезд, подобно гигантам.
Шрифт:
Не Сьюзен.
– Я знала, что найду тебя здесь.
– сказала Деленн.
Меня пронзила дрожь в то мгновение, когда я увидела тот стол. Он внушал такое почтение. Я знала, что это было место, где собираются великие вожди и вершат великие дела, и я всю свою жизнь не могла понять, как я могла оказаться там.
Но Г'Кар настоял на том, чтобы привести меня, и поскольку он был великим лидером - я молча согласилась. А кроме того, здесь не было никого, с кем он мог бы меня оставить. По крайней мере - никого, в ком он мог быть уверен. Новость о союзе На'Тод и Синовала серьёзно потрясла его уверенность, удар, который был для него лишним после того, что случилось с ним на Нарне.
Несколько первых часов на этом странном чёрном куске камня он провёл в кипучем движении, и он всегда таскал меня с собой. В результате вскоре я познакомилась с игроками
Я смущённо стояла рядом, когда он говорил с другим нарном - высоким, мускулистым и без одного глаза. Командор Та'Лон нашёл похожее увечье Г'Кара почти что забавным, и пошутил насчёт того, что его новая работа - быть "двойником" Г'Кара. Был болезненный момент, когда я была вызвана чтобы рассказать о смерти того, чьё имя я теперь ношу. На какое-то время Та'Лон бы потрясён этой новостью, но затем он кивнул, улыбнувшись с неизменно присущим ему невыносимым спокойствием, и мягко сказал, что его друг умер ради достойной цели.
Я очень хорошо узнала Та'Лона, и я оценила все те достоинства, что видел в нём Г'Кар. Он не подразумевал непочтительности в своих вечных шутках, и я верю что он рассматривал как победу то, что Г'Кар остался жив, но в то время это было болезненным и горьким.
Мы навестили Коммандера Куломани, который был, насколько я поняла, в госпитале на борту одного из больших судов бракири. Он смирился с тем, что он больше не сможет ходить без посторонней помощи, но его решимость лишь стала твёрже от его ранений, и, как сказал он Г'Кару - умом он тоже не ослаб.
Был пугающий момент, когда мы проходили мимо двух минбарцев в коридоре. Они жарко говорили о чём-то на своём языке; должно быть, они спорили. Женщина пронзила меня взглядом, полным ярости, но мужчина напугал меня куда больше. Я никогда не рассказывала этого Маррэйну, но несколько недель после этого он являлся мне в кошмарах. Как странно, что это на меня так подействовало...
Г'Кар коротко переговорил с Деленн; разговор, в котором мне не нашлось места, и разговор, который я не люблю вспоминать. Моя роль была в том что я сидела молча, и лишь восхищалась красотой и элегантностью Деленн в грязном платье и желала, чтобы однажды я могла бы выглядеть так же царственно, как и она. Я не буду пересказывать сам разговор. Слишком болезненными в нём были эмоции.
Мы говорили с человеком, Дэвидом Корвином, и он потратил некоторое время, говоря со мной и пытаясь меня ободрить. Его горе было явственным и его эмоции путались, когда он смотрел на странную человеческую женщину со шрамами, проходившую мимо, но он нашёл время, чтобы попытаться мне помочь, и я всегда буду помнить это.
Мы говорили и с той женщиной в шрамах, хотя это было недолгим разговором. Она не посмотрела на меня, а Г'Кара, похоже, интересовало только то, где найти Примарха Синовала. Это Сьюзен Иванова привела нас к залу Совета, хотя она и выглядела довольно занятой.
Мы были там первыми, и мы провели долгие минуты в одиночестве и в тишине. Я не могла поверить, что мне позволено быть там, и боялась что меня посчитают самозванкой и выгонят. Г'Кар был молчалив, мрачен и погружён в свои мысли, и я занимала себя тем, что рассматривала стол. Поверхность его была блестящей и очень холодной, я почти что могла разглядеть в ней своё отражение. Стараясь разглядеть его более ясно, я заметила серебристые струйки, слегка двигавшиеся внутри стола. Сконцентрировавшись изо всех сил, я попыталась разглядеть - куда они направляются, а затем я со вскриком отпрянула назад в своём кресле.
Г'Кар взглянул на меня, и я опустила голову. Затем начали приходить остальные, и я вжалась в кресло, чтобы избежать их взглядов, и чтобы подумать о том, что я только что увидела.
Я была уверена, что из струек внутри стола сплеталось лицо.
Л'Нир с Нарна, "Уроки у ног Пророка".
Где-то в ином месте I.
Старик поднялся поздно и с трудом, как инвалид, которым - и он сознавал это - он теперь стал. Его дыхание стало легче и сон был крепче обычного. Однако его сны не были приятными. Он не любил думать о них.
Тимов, разумеется, уже ушла. Она привыкла вставать рано. Очень рано. Он не знал точно, в какой возмутительно утренний час она решила вставать, но несколько ночей назад он очнулся от тяжёлого сна, когда за окном было ещё темно - а постель уже была холодна без неё.
Он плотно запахнул свой халат, но ему всё ещё было холодно. Он подумал было о том, чтобы надеть ещё один, но в последний раз, когда он так сделал - ему стало трудно дышать и он едва не задохнулся. Нет, лучше он потерпит холод.
Как и каждое утро - или, как это чаще случалось, в нынешнее время - проснувшись к обеду, он подошёл к окну и взглянул на его город.
Вид слегка ободрил его. Восстановительные работы, похоже действительно принесли заметные плоды.
Пожары на севере всё ещё бушевали, но сейчас они, кажется, немного поутихли, и как минимум - перестали разрастаться. Засушливая погода - помогавшая поджигателям - привела к многочисленным лесным пожарам, но с ними уже начинали справляться.Он помедлил, погрузившись в размышления. Дурла поймал какое-то количество преступников. Теневые Танцоры, жалкая горстка тех, кто пережил смерть Киро и уничтожение твари Теней три года назад. Без сомнения, Дурла даже сейчас будет тщательно допрашивать их, выясняя вместе с Инквизиторами - нет ли за этим чего-то большего. Старик надеялся, что ничего нет. Он молился, чтобы Центаври Прайм видела огонь и безумие в последний раз.
Но если тут постоянно пылают пожары, то почему же здесь так холодно? От мира, который испытал пожаров более чем достаточно, ждёшь что он будет хотя бы немного теплее.
Он повернулся к прикроватному шкафчику и обнаружил что Тимов оставила там чашку джалы. Он мучительно медленно подошёл к нему, и обхватил чашку трясущимися руками. Она была ещё тёплой и слегка успокоила его. Он осторожно потягивал напиток. Тот был приятным на вкус и освежающим. Он даже немножко прояснил его разум. Он был пряным, старик помнил это.
Быть таким слабым приводило в бешенство. Не слабость его положения. Несколько лет назад у него было ещё меньше власти, и он был рад этому. Он был скитальцем, не более чем мальчиком на побегушках у одного из злейших врагов его народа, и всё же он был доволен.
Нет, его бесила слабость его тела. Его сердца изменили ему, и он много месяцев оставался в коме, пока вокруг него его народ и его Империя всё глубже погружалась в рабство. Даже когда он пришёл в себя, ему понадобилось несколько месяцев, чтобы покинуть постель. Малейшее движение заставляло его падать в обморок с судорогами. Он не мог ни на секунду удержать неподвижно перо или чашку, а один глоток бревари вызывал у него бурную рвоту.
Да, верно, его тело стало таким же беспомощным, как и его положение.
Он был почти позабыт и отошёл от дел. Он очень редко видел Тимов, и единственными признаками её присутствия была еда, что она присылала ему, питьё, которое она оставляла у постели, и её нечастая теплота в его постели.
Дурла время от времени появлялся перед ним, проверяя приставленных его охранять стражей. Дурла был всегда вежлив, официален, корректен и уважителен, как в его покоях, так, судя по слухам, и вне его, но его глаза выдавали его презрение и отвращение. Дурла был здоровым, атлетичным молодым мужчиной в расцвете сил. Быть так близко к немощной старости должно было вызывать у него отвращение.
Самым же частым его посетителем был Морден, и именно от него он узнавал большую часть новостей. Человек был столь же вежлив, как и Дурла, но в нём была неподдельная теплота. Старик не мог забыть всё, что Морден сделал и приказал сделать - именно морденовское подавление голодных бунтов впервые вызвало у него сердечный приступ - но он жаждал компании и новостей, что тот приносил.
К сожалению, в новостях не было ничего хорошего. Морден послушно передал слова о наказании, которое пало на Нарн. Целая планета была разрушена, превращена в осколки. Один Великий Создатель знал сколько миллионов погибло. Двадцать или даже десять лет назад, его народ радостно приветствовал бы такие новости. Сейчас же, знал он, остался только тихий страх, горе и подлинное сочувствие к расе, которая пострадала ещё больше, чем пострадали они.
Он получил указания отказывать в убежище нарнам, бежавшим с их родного мира и содействовать в поиске всех нарнских военных преступников, которые могли уцелеть. Не имея никакого выбора, он, разумеется, согласился. Приказ был передан Центауруму, недавно возобновившему свою работу, который, так же разумеется, одобрил его. Кроме того, его миры не могли позаботиться даже о его собственном народе, не то что о ком-то ещё.
Однако это было и скрытым благословлением. Здесь стало меньше Инквизиторов, чем прежде. Он полагал что их осталось только двое, остальные отправились во все концы - преследовать нарнов. Охоты прекратились и допросов стало куда меньше. Пищи всё ещё было недостаточно, но не настолько, как прежде. Бунтов не было уже целых три месяца. Вплоть до разрушения Нарна поступала даже какая-то помощь от Альянса.
Старик предполагал, что сейчас ворлонцы пришли к выводу что с Тенями заключали сделки и все прочие расы и потому отпала необходимость делать из центавриан единственных козлов отпущения.
Он допил джалу и нехотя поставил чашку на место. Его руки сразу же вновь ощутили холод.
Медленно и осторожно он начал одеваться, и только тогда, когда он застёгивал на себе мундир, он вспомнил своё полное имя и титул. Довольный этим, Император Центаврианской Республики Лондо Моллари II, начал планировать свой день.
Воздух был мучительно вязким, словно его заполнял невидимый дым. Декстер Смит уже ступал прежде на чужие миры и давным-давно привык к различиям в атмосфере и гравитации, но это было иным.
Он был не одинок. Талия тоже могла почувствовать это.
Она была заметно напряжена с первых же шагов по этому чуждому спутнику. Их путешествие было долгим, молчаливым и напряжённым, они пропутешествовали от Проксимы почти до края галактики. Он проспал большую его часть, во снах вновь переживая кошмары о смерти и разложении.