Темное, кривое зеркало. Том 5 : Средь звезд, подобно гигантам.

Она вырвалась и сбежала, не зная и не беспокоясь куда ей податься. Где угодно будет лучше, чем здесь.

Был план над которым они работали. Все. Священники, генералы, вожди. Они создавали воина, они создавали броню, способную открыть перед воинами новые горизонты силы и отваги. Воинов не знающих страха, не нуждающихся в еде и питье, не устающих, не спящих, сражающихся и убивающих, пока все враги не будут мертвы.

Святотатство. Искажение облика что им дали боги. Кое—кто говорил что боги покинули здесь своих детей. Другие заявляли что эта броня дар богов и принесет избавление.

Все глупость и святотатство, но важно ли это? Погибли уже столь многие, что продолжать не имело смысла. Кин уже отдала пустынным ветрам ее родных и детей. Она одна и навсегда останется одинокой.

И она умрет достойно не здесь, а в просторах пустыни, куда уходили пророки и где жили боги.

Она не знала, далеко ли ушла. Время перестало что—либо значить. Свет наверху погас, она знала что их жалкие корабли посланные на перехват были уничтожены. Странно, но атаковались лишь боевые корабли. Гражданским судам, уносящим беженцев позволяли бежать.

— Это наш дом. — говорила она с собой, шепча слова в грубую ткань рясы. — Он всегда будет нашим домом.

Все случилось в один миг. Не было знаков, ни предчувствия того, что здесь было. Кин всегда верила, молилась ее богам каждый день, верила в их мощь. Она служила как воин в Легионе Огня — на службе богов. Она рожала детей, благодаря Богов. Она знала что они жили здесь. Она знала, что порой они являются наиболее праведным.

Но она никогда не верила, что один из них предстанет перед ней.

Он был всем что она могла представить. Высокий и величественный, свет лился с его длинных крыльев. Он был совершенством, облаченным в плоть, существом из света красоты и чуда. Песчаная буря не касалась его. Ничто не могло коснуться его.

Она тотчас упала на колени отбросив капюшон с лица, иглы боли от жалящего ветра вонзились в незащищенную кожу. Здесь был Бог и его следовало встречать с открытым лицом. Она протянула к нему руки, шепча заученные молитвы.

Он посмотрел на нее с добром и поднял руку. Она замолчала.

"Ты избрана."— сказал он. Даже его голос был подобен музыке. "Есть великая служба что ты должна исполнить."

— Назови ее, господин. — проговорила она. — И я повинуюсь.

"Ты покинешь это место. Этот мир. Ты отправишься в другой мир и найдешь того, кто любим нами. Он появится скоро, и будет с ним колесница из—за предела звезд. Ты будешь служить ему до последних дней, и этим ты будешь служить нам."

— Да господин. — немедленно ответила она. — Кто он, тот кому я буду служить?

"Он Дух—что—будет. Он не из известной вам расы, но он останется с минбарцами и назовет себя одним из них. Они будут звать его…

Вален."

Она затрепетала при звуке этого имени.

* * *

Храм Кар Драфа, родной мир Маркаб.

Тот же день.

А'Иаго Мар—Хан знал что он последний. Даже когда он готовил учеников, он знал что он был последним. Никто из этих учеников не понимает. Ни у кого из них нет правильного склада ума, верного понимания.

Это не была только лишь его ошибка. Это была война. Все из—за войны. Слишком много солдат погибло, и для генералов было естественно обратиться к Братству Кар Драфы. Именно они были величайшими воинами расы Маркаб. Правильное обучение Брата Кар Драфы длилось половину жизни. Меньше одного из полусотни заканчивали обучение и заслуживали право добавить "Мар—Хан" к своему имени.

Братство всегда было невелико, а теперь остался только один. Остальные ушли на войну, и они погибли. А'Иаго был самым младшим и он остался учить новых Братьев. Но генералам нужно было не это. Они хотели непобедимых воинов сейчас, сегодня, чтобы сражаться против ужасов, брошенных против них чужаками, что звались Тени.

Генералов не заботило стремление к совершенству, древняя философия и скрытая мудрость. Они не понимали что ученик должен потратить больше трех лет в безмолвной медитации и аскезе прежде чем будет рассмотрено — готов ли он хотя бы коснуться оружия. Их не беспокоили Ночь Горького Наслаждения, Долгий Год Тишины или Боль Маски.

Нет, им были нужны воины — сейчас.

У некоторых были задатки. Может быть. Большинство А'Иаго даже не пустил бы в Храм — в обычное время. Возможно один или двое из его трех сотен учеников и мог бы стать полноценным Братом — со временем.

Но у них не было времени.

Он оставил их упражняться, понаблюдал за тем как они лупят друг друга деревянными палками и ему захотелось взвыть от отвращения к святотатству, в котором он принимал участие. Его умершие Братья не дадут ему покоя после смерти, за осквернение Храма такой пародией на их тренировки.

Но что было — то было. Ему это не нравилось. Точнее — он это ненавидел, но этому уроку он научился давным—давно.

Что было — то было.

Он опустился на колени перед большой статуей Кар Драфы — высеченный из мерцающего кристалла истинный образ святого пророка. Статуя не нуждалась в чистке, не нуждалась в полировке. В ней всегда мерцал свет — и только она освещала комнату.

Он чувствовал себя таким ничтожным перед изваянием, так остро чувствовал свою неважность перед вселенной. Он был меньшим из Братьев, самым младшим, малоопытным и на него обрушилась задача воспитать новое поколение. Нет, это неправильно.

"Да."— подтвердил голос внутри статуи. "Это неправильно."

А'Иаго вскинул голову. Свет разгорался внутри изваяния. Яркий свет. Что—то двигалось в камне и появлялось из него. Это…

Это был сам Кар Драфа, созданный только из света, медленно взмахивающий огромными крыльями. Свет лился отовсюду, такой яркий что он почти ослеплял его.

— Господин. — прошептал он — Господин.

"Тебя ждет куда большая задача. Ты был избран для лучшей цели чем эта."

— Назови ее, господин.

"Ты уйдешь отсюда и направишься на Минбар. Там ты будешь ждать того, кто придет. Он создаст новый орден — так же, как было создано Братство. Ты поможешь ему. Ты будешь знанием и мудростью для его восторга и устремленности."

"Ты последний из моего Братства, А'Иаго Мар—Хан, но ты станешь Первым Рейнджером."