Темное очарование

К удивлению Порции, Эйдриан вдруг перестал метаться из угла в угол. Тяжело опустившись на диван, он задумчиво провел рукой по небритому подбородку.

— Ты наверняка думаешь, что я делаю из мухи слона. Но когда я увидел, как ты стоишь на краю крыши с белым как смерть лицом и растрепанными волосами. — Эйдриана передернуло.

— Ты подумал самое худшее, — закончила она за него.

Он мрачно кивнул.

— Да. Я решил, что он снова отведал твоей крови. Что он еще на шаг приблизился к тому, чтобы убить тебя. Или похитить твою бессмертную душу, что еще хуже.

Прекрасно зная, что опасность угрожает не столько ее душе, сколько сердцу, которое она и так уже подарила Джулиану, Порция ласково взяла Эйдриана за руку.

— Прости, что так напугала вас. То, что я сказала Уоллингфорду, было не совсем правдой. Я просто хотела, чтобы он поскорее убрался оттуда. Ради тебя. — Она обвела взглядом родных. — Ради всех нас, — ничуть не покривив душой, добавила она.

Эйдриан, поднявшись на ноги, помог ей встать. Потом, нагнувшись, нежно поцеловал в лоб.

— Вивьен права. Главное, что ты снова с нами и тебе не угрожает никакая опасность. А об остальном мы позаботимся позже.

Видя, что он направился к двери, Вивьен гибким движением поднялась вслед за ним.

— Пошли, дорогой, — окликнула она мужа. — Думаю, нужно поскорее избавить беднягу Уилбери от общества наших сорванцов, пока он не додумался сварить их в котле.

— А помнишь, как они заперли старину Уилбери в чулане, когда мы оставили их с ним в прошлый раз? — хмыкнул Ларкин.

— Нет, это было в позапрошлый раз. В прошлый раз он запер их в кладовке, — поправила Вивьен, вслед за Эйдрианом выйдя из комнаты.

В гостиной осталась одна Каролина. Сидя на диванчике, она задумчиво смотрела на пляшущий в камине огонь. Порция, крадучись, направилась к двери.

— Не спеши, малышка, — услышала она негромкий голос сестры.

Порция застыла, почуяв недоброе.

— Ты что-то сказала? — с самым невинным видом спросила она.

Каролина добродушно похлопала по дивану, приглашая ее сесть рядом. Лицо у нее было не менее невинным, чем у младшей сестры.

— Может, поболтаем немного?

Порция, поколебавшись, устроилась рядом и молча принялась ждать.

— Знаешь, — начала Каролина, играя носовым платком с вышитым в уголке вензелем, — все эти годы я умирала от любопытства… но так и не решилась спросить, что тогда произошло между тобой и Джулианом в склепе.

Порция с виноватым видом отвела глаза в сторону. Ей и в голову не могло прийти, что сестра собирается расспросить ее не о событиях минувшей ночи, а о том, что случилось шесть лет назад.

— Да — и я всегда уважала тебя за это. Это так не похоже на тебя.

— Наверное, всем нам было легче просто делать вид, будто ничего не произошло, согласна?

Порция слегка поежилась под испытующим взглядом Каролины.

— И все это время я спрашивала себя, не могло ли случиться так, что в тот раз ты отдала Джулиану не только свою кровь? Это могло бы объяснить твои чувства к нему. А заодно и твое нежелание выйти замуж.

Порция почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Опустив глаза, она уставилась на свои руки, отчаянно жалея, что у нее нет носового платка, который можно было бы крутить.

— Кажется, я догадываюсь, чего ты боишься, — деланно легкомысленным тоном ответила она. — Но тогда почему ты не пригласила доктора осмотреть меня?

Эйдриан предлагал, — вздохнула Каролина, — но я отказалась. Не хотела подвергать тебя Такому унижению. По правде сказать, мы оба считаем, что ты и так уже достаточно настрадалась по вине его младшего брата.

С губ Порции сорвался нервный смешок.

— Я, право, тронута твоей заботой, Каро. Что же касается женщин… Уверяю тебя, ни одна из тех, что прошли через руки Джулиана Кейна, не станет на него жаловаться.

— Даже сейчас? — встрепенулась Каролина, сверля взглядом младшую сестру.

Не зная, что на это ответить, Порция молча встала и вышла из гостиной с высоко поднятой головой. Оставалось только радоваться тому, что все ее тайны так и остались при ней.

* * *

Ночью, сидя на подоконнике в своей спальне на третьем этаже, Порция молча смотрела, как гаснет свет в окнах домов Мейфэра. Наконец колокола ближайшей церкви пробили чае, и сразу же, точно только и дожидаясь этого, погасла свеча в последнем окне. Все вокруг погрузилось в темноту, только на небе ярко серебрился серп луны.

Порция, вскочив, распахнула окно, и в комнату ворвался свежий морозный воздух. Ей вдруг стало жарко. Хотя копыта лошадей и колеса экипажей превратили свежевыпавший снег в грязное месиво, на крышах домов и на ветвях деревьев еще: белели снеговые шапки, поблескивающие в свете уличных фонарей. В тумане появлялись и таяли, точно призраки, одинокие фигуры редких прохожих, пробиравшихся по безлюдным в этот час улицам.

Порция поплотнее закуталась в шаль, жадно вглядываясь в темноту за окном. Вокруг стояла такая тишина, что казалось, во всем мире бодрствует только она одна. Но она чувствовала — Джулиан где-то здесь. Он пленник ночи со всеми ее соблазнами и опасностями. И что самое ужасное, в эту минуту он может быть в объятиях другой женщины, которая никогда не станет для него чем-то большим, чем просто источником пищи.

Порция задумчиво потрогала припухшую нижнюю губу, вспоминая, с какой торопливой жадностью он накануне осыпал ее поцелуями. Вчера он целовал ее так, словно она была для него спасением — и проклятием одновременно. Перед тем как броситься с крыши, он так крепко прижал ее к себе, что даже яростные порывы ветра были бессильны вырвать ее из его рук. Словно он скорее бы умер, чем согласился ее отпустить.

Но ведь потом он все-таки отпустил ее, напомнила себе Порция. Рука ее бессильно упала на колени. Может, это был прощальный поцелуй? Что, если он Опять отправится скитаться по миру, вынужденный оставить всех, кого любил? Что, если она никогда больше не увидит его? По какой-то неведомой причине думать об этом сейчас. Что еще мучительнее, чем прежде. Возможно, когда-нибудь потом, когда стихнет боль, воспоминание об этом поцелуе, окутанное туманом, превратится в сон… в мечту одинокой женщины, обреченной до конца своих дней тосковать о мужчине, который никогда не сможет ей принадлежать.

Ветер за окном пронзительно выл и дергал окна, пытаясь распахнуть рамы, выломать их и унести прочь. Он гнул деревья, будто луки, и те дрожали, сгибаясь в угодливых поклонах. По спине Порции пробежала зябкая дрожь. Он потянулась, чтобы захлопнуть створки окна, но потом передумала и вместо этого распахнула их настежь.

— Возвращайся домой, Джулиан, — прошептала она, устремив взгляд в темноту. — Возвращайся… пока не стало слишком поздно.

Джулиан, проскользнув в окно спальни Порции, бесшумно приземлился на обе ноги с грацией и изяществом дикой кошки. Вообще-то сейчас он должен был быть на пути во Францию — плыть через Ла-Манш вместе с безропотным Катбертом, который уже не раз доказал, что готов следовать на ним хоть на край света.