Тёмные фантазии

— Очень зря, — усмехнулась юная соблазнительница и слегка прикусила палец Демису.

— Почему? — строго уточнил шиянарец у малышки, ловко пересаживая ее себе на колени, внимательно вглядываясь в пылающую огнем цветную радужку, тонущую в черном провале зрачка.

С Дарьей определенно творилось что-то ненормальное. Да, она полукровка, но манаукская кровь в смесках всегда сильнее. Неужели у Дарьи не так? Ведь была причина, по которой его отправили за ней. To, что выделяло ее среди других, и речь сейчас шла не о ее таланте художника. Что-то иное, явно связанное с тем, что ее мать полукровка с унжирскими корнями.

История очень мутная, свято хранимая наставником. Когда Демис учился у него на Новомане, он украдкой слышал разговоры между Жибором и его женой. И то, что наставник не бьет тревогу, говорит лишь об одном: в поведении Дарьи для него нет ничего неестественного. А значит, Демису придется разобраться самому, что с его покровительницей и чем это чревато для него.

Если бы не приказ, Димант никогда бы не посмел и подумать об этой крошке. Он еще несколько лет назад знал, что она для него непостижимая высота, несмотря на все шепотки про порченную унжирскую кровь. А вот сейчас, держа ее миловидное лицо в своих ладонях, ухмылялся тому себе в прошлом. Как же быстро меняется мир. Да, раньше он и не мечтал о Дарье, а сейчас может делать с ней что угодно, потому что она сама его хотела.

Она стала для него билетом к свободе, к той самой, которую выбираешь сам.

Бывшая его покровительница, Заурия Торбон, еще не сошла с ума, как большинство шиянарок, но давно желала заполучить его к себе в постель, да только Демис сопротивлялся как мог, не желая становиться сексуальной игрушкой женщины в два раза старше его. Он всегда воспринимал покровительницу как мать, поэтому и выбор его был очевиден.

Дарья молодая, импульсивная, легко управляемая. А еще явно одинокая, нераскрытая, полная женственности, которая вырывалась наружу. Что совсем неудивительно с таким строгим папочкой. Поражало другое: Жибор Дорош не вышиб ему мозги за то, что Демис забрал девственность его дочери. Девственность, которой никогда не было. Все же что-то с Дарьей не так, и это явно связано с унжирцами.

Поймав шаловливую ручку девчонки в районе своей ширинки, шиянарец макнул хрупкие пальцы в сливочный десерт, глядя в глаза малышки, обхватил губами ее пальчики и облизал, чуть не застонав от сладости.

— Вкусная моя, — прошептал он, не отпуская пальчики. Провел языком между ними, заставляя Дарью заволноваться на своих коленях. Она выгнулась, судорожно вздохнула, отчего ее высокая грудь призывно приподнялась, моля обласкать и ее.

— Так что там с унжирцами? — тихо шепнул, снова пачкая пальчики в воздушном креме и поднося их к своим губам.

— А что с ними?

Кажется, кто-то заблудился в своих мыслях. Даже взгляд такой рассеянный, следящий за тем, как неспешно раскрываются губы Демиса, который стал медленно облизывать ее пальцы.

— Ты как-то связана с унжирцами.

— Да, я очень сильно связана с унжирцами.

— И как же? — усмехнулся альбинос, поражаясь, что девчонка даже в таком состоянии умудрялась уходить от прямых ответов.

— У меня дедушка чистокровный унжирец, — тяжело дыша, ответила Даша.

Демиса чуть не повело от откровенного блеска ее глаз. Голодные, влажные, умоляющие. Рука сама потянулась к подолу ее платья, легла на колено, погладила стройную ножку.

— А мать полукровка, — пытаясь не терять нить разговора, Демис, все сильнее возбуждаясь, погладил подушечкой пальца ажурную ткань трусиков.

— И я тоже, — выдохнула Дарья, практически в рот Диманту и, отнимая свою руку и зарываясь ему в волосы на затылке, поцеловала его.

Альбинос чуть не выдал своего удивления. Разве такое может быть? Ведь общеизвестен факт, что манаукские гены доминируют над прочими, или нет?

Ведь ни один манаукец или шиянарец в здравом уме не переспит с унжиркой, слишком сильна ненависть модифицированных к своим создателям. Так не в этом ли кроется особенность Даши и то, чем она так важна для Шиянара?

Его пальцы намокли от влаги, проступившей даже через трусики, он гладил малышку, вторгаясь рукой между мягких нижних губ, имитируя проникновение. Такой чистый экстаз он не испытывал давно. Отзывчивая, доверчивая, искренняя, она приподнимала бедра, раздвигала их, тихо постанывая ему в рот, пока он имел ее языком, наседая, практически укладывая на диван, понимая, что она течет для него. И никакие слова, что это все не для него, ее не спасут.

А может, это игра? Эта мысль резко отрезвила Демиса и приструнила готового вырваться на свободу дружка. Нет. Надо сначала все же разобраться при чем здесь унжирцы, и что, собственно, между ним и Дарьей происходит.

— Позволено ли мне взять тебя здесь, моя вкусная покровительница. Или ты сейчас течешь для своего таинственного фаворита? Или все же я твой фаворит?

— вкрадчиво, слегка издевательски уточнил он у разомлевшей девчонки, которая чуть ли не насаживалась на его пальцы, тоненько постанывала от наслаждения, не выпуская из своих цепких пальцев плечи Демиса.

Вместо ответа Дарья припала к его губам, закрыв глаза от наслаждения. Но насадить ее на себя Димант все же не мог. Она не позволяла, даже запретила. Тогда почему сейчас сходила с ума от похоти и страсти?

Мужчина медленно отстранился от нее, даже ссадил рядом на диван, ласково поглаживая лицо малышки, ждал, когда ее взгляд прояснится, и два огненных янтаря пронзят его своим недовольством.

— Ты почему остановился? — сипло выдохнула, чуть обиженно поджав губы.

— Можно продолжать? — в удивлении приподнял брови Димант. Так просто?

— Конечно можно, сладенький.

Чуть не мурлыча как кошка, малышка потерлась грудью о руку, неожиданно резко оседлав колени альбиноса. Она решительно взялась за его ремень, властно целуя в губы. Демис обхватил ладонями ягодицы своей непостоянной покровительницы, смял их, вырывая стон, полный страсти, толкнул бедрами, обещая жаркую скачку. Перехватил инициативу в поцелуе, вторгся языком в ласковый ротик, застонал, когда маленькая ладошка с длинными пальчиками охватила ствол его члена.

Нет, так он точно долго не выдержит. Приподняв Дарью, сам насадил ее на себя сверху, обхватив за талию. Она выгнулась, прижимаясь грудью к его лицу, и платье полетело на диван, а ладони альбиноса добрались до обнаженной кожи малышки. Она была такая тонкая, нереально хрупкая, белоснежная, как и все манауканки. И очень слабо верилось, что она унжирка наполовину, если бы не ее невероятная отзывчивость. Шиянарки так быстро не заводятся. А у Даши с этим проблем нет, словно она землянка. Хотя Демис никогда не имел дел с ущербными, только по разговорам знал, что те, как ракетное топливо, вспыхивают от близкого огня, взрываются как бомбы, стоит только засадить им поглубже.

И как же здорово, когда не надо думать, как завести свою партнершу, когда она сама скачет на тебе в дикой пляске. А вихрь голубых с розовыми локонами волос ласкает голые плечи. И стоны разрывают тишину кабинки под скрип кожаного дивана под ними, дополняющего музыку похотливой темной страсти.

Острые ноготки царапали плечи, не причиняя вреда, лишь заводя еще больше. Демис, положив руку между лопаток, посасывал соблазнительные горошинки сосков в огранке розовых ареол. Вкусная девочка, необычная, взрывная и сумасшедшая. И потому, когда она укусила его за ухо, Демиса рвануло к финишной черте под судороги женского лона, которое болезненно туго сжималось вокруг его члена, чуть не ломая. Он кончал, шумно дыша, стиснув девчонку слишком сильно. И, кажется, даже отключился, потому что пришел в себя от того, что робкий язычок скользил по его шее, затем острые зубки сомкнулись на подбородке.