Темные Холмы

– А ты не будешь больше плакать?

– Ты видел?

– Слышал, постоянно. И не знал, как тебе помочь...

– Саша, обещаю, теперь у нас все будет хорошо. Никаких слез, больше времени дома, и только твоя любимая домашняя еда. Когда Нина вернулась с курорта, и я ей прямо с порога сказала, что не могу жить на работе, я нужна сыну. А она как засмеется: 'Наконец ты оклемалась. Ударная порция труда пошла тебе на пользу! Нечего так за мужиком убиваться, мы и сами еще ого-го'. Представляешь, Саша, так и сказала! Оказывается, она меня специально работой загрузила, чтобы я поменьше самобичеванием занималась.

Мама выглядела уверенно, из взгляда исчезла обреченность, и это придало мне уверенности и спокойствия. Я улыбнулся и поцеловал маму в висок.

– Ну, я не против иногда покушать и из ресторана.

После общения с мамой я чувствовал себя максимально счастливым, от этого появилось желание отпраздновать день рождения. Откопав телефон в кармане джинсов, я с удивлением увидел кучу смс с поздравлениями и пропущенных звонков от знакомых и одноклассников. Я даже не ожидал, что обо мне вспомнит столько людей, ведь в последнее время я был довольно угрюм и необщителен. Но, к еще большему своему удивлению, я понял, что не хочу никого приглашать. Кроме Тимки, ведь он единственный человек, который все это время не пытался обвинить меня в занудстве, а наоборот, всеми силами поддерживал, строил из себя клоуна, чтобы развеселить и силой вытаскивал меня из дому, чтобы я хоть немного развеялся. И теперь я, как последняя свинья, забыл о лучшем друге.

Тимке я дозвонился только с третьего раза. Причем был уверен, что трубку он не берет специально, поэтому взял его настойчивостью. Обиженный голос подтвердил мою догадку.

– Привет дружище! Ты простишь непутевого именинника, забывшего о собственной днюхе, и почтишь его своим присутствием?

Неразборчивое мычание в ответ не сулило ничего хорошего.

– Мама испекла торт. Тот самый.

Мычание смолкло.

– Ну ладно. Только подарка ты от меня не дождешься!

– Заметано!

***

Тим заявился минуть через десять с букетом огромных ромашек, что говорило о том, что он ошивался где-то недалеко, ведь рядом с моим домом цветы не продаются, значит, он подготовился заранее, или уже даже шел ко мне с нагоняями. Открыв дверь, я улыбнулся недовольному другу и раскрыл объятья, но он невозмутимо прошествовал в квартиру и вручил цветы маме.

– Наталья Николаевна, поздравляю вас с днем рождением сына! Эти скромные цветы для вас! Пусть в вашей жизни всегда светит солнышко, и...- мама улыбалась, прижимая букетик, а Тим запнулся и обиженно глянул на меня, - пусть ваше солнышко не забывает приглашать на день рождение лучшего друга. Ой, раздавите!

Мама сильно обняла Тимку, а потом потрепала отросшие волосы. С некоторых пор он отращивал свой "ежик", но легкие и пушистые волосы совсем не укладывались и жили своей жизнью. Теперь прическа напоминала воронье гнездо. Парень затравленно блеснул карими глазами и пару раз дернулся в попытке вырваться.

– Не обижайся, - пояснила мама, - он забыл про праздник, а не про тебя. Меня он тоже не пригласил, поэтому я приперлась сама!

Больше мы никого не ждали, поэтому приступили к праздничному обеду. Долгое время я жаждал подобного семейного обеда, в кругу близких, хоть с нами не было отца, и он даже не позвонил, я не расстроился. Я уже смирился, что он больше не часть семьи, и лишь в глубине души томился неприятный осадок. Я задавил осадок тортом и запил его бокалом шампанского, что так великодушно нам налила мама. Тим прикончил уже второй бокал и, судя по выражению лица, надеялся на третий, я же свой спрятал подальше - больше спиртного я ненавижу разве что яйца.

В целом день прошел весьма беззаботно и радостно, все выглядели счастливо, особенно я, за долгое время почувствовавший себя уверенней, и словно скинув груз. С мамой все будет хорошо, а это главное. Со своими заморочками я как-нибудь сам разберусь.

Вечером мама убежала проверить порядки и устранить беспорядки на работе, а я отправился к Тиму домой, с ночевкой. Его бабуля тоже не спешила домой, задержавшись на очередном "корпоративчике", при этом не забыв оставить нам обильный ужин, и в аккуратной коробочке с бантиком подарок для меня. Распечатав его я обнаружил пару шерстяных носков в веселую полосочку.

– Какие крутые. Сама вязала?
– спросил я друга, примеряя обновку и сразу снимая ее. На улице жара, не сезон для носков.

– Не дождешься! Не умеет она. Но, как сказала, бабушки должны дарить нечто подобное, поэтому свой долг она выполнила!
– Тимка весело рассмеялся, - А домой вернется к полуночи, наверное, - неуверенно ответил Тим на мой взгляд, - подозреваю там завелся какой-то дедушка, она последнее время скупает все шляпки и постоянно крутится у зеркала. А цветы эти уже некуда девать. Но маме твоей я купил в магазине, ты не подумай...

Обсудив все свои немногочисленные дела, подружек и планы на будущее мы упоенно отыграли несколько игр на иксбоксе, запивая победы и поражения пивом и закусывая орешками. Тим заканчивал третью бутылку, но был возмутительно трезв, а я все еще отхлебывал малюсенькие глоточки из первой, уже изрядно нагревшейся и выветрившейся, от этого еще более противной и больше налегал на орешки. Тим вообще не настаивал на том, чтобы я пил, но я не хотел чтобы он делал это в одиночку и составил другу компанию. Хоть я почти не пил, пришлось пару раз сбегать в туалет, и это послужило Тимке новым поводом посмеяться надо мной. А один раз мне даже показалось, что я уснул прямо по дороге, потому что из головы напрочь вылетело, как я возвратился назад в комнату.

Весь день я чувствовал в голове легкий хмель, а сейчас он только усиливался, изображение на экране телевизора часто двоилось и наслаивалось. В животе странно булькало, в голове периодически звенело и чувствовал я себя вроде не плохо, но очень странно. В итоге я проиграл большую часть раундов, хотя Тим мне поддавался, видимо желая угодить имениннику, но потом бросил эту затею и разбил меня в пух и прах.

Я потряс головой и пару раз сильно зажмурил глаза. Посмотрел в разные точки комнаты, с ужасом отметив, что вижу как сквозь мутное, потрескавшееся стекло. Потерев глаза ладонями, еще раз оглянулся, но зрение ко мне уже вернулось. Странно как. Видимо стресс, или переутомление.

Тимка по-своему истолковал мои телодвижения и, хлопнув по плечу, сказал:

– Детское время закончилось! Мы, как настоящие ботаны, должны отправиться спатки. В честь этого я дарю тебе свои детские пижамные штаны, ибо свои ты наверняка забыл дома. А то еще вздумаешь спать голым...

Штаны на самом деле оказались донельзя смешными, а ценник с биркой из магазина "Детский мир" указывали, что пижамка вовсе не старая, а совсем новая и специально приобретенная. Маленькие паровозики на них весело пыхтели и словно подмигивали фарами.