Темные времена
Шрифт:
— Нравится?
Я киваю.
— Что ж, это хорошо. — Она мягко улыбается, и я никогда не видел у неё такой тёплой улыбки. — Потому что мне тоже нравится, как твоя улыбка трогает меня прямо за сердце.
И вот так просто.
Мы оба обречены.
***
Кода
Тогда
Я сплёвываю кровь на пол и свирепо смотрю на мужчину передо мной. Рост около шести футов, хмурое выражение лица, тёмные волосы и голубые глаза, здоровенный ублюдок. И он получает огромное удовольствие, вышибая из меня всё дерьмо. Два дня они выбивали из меня все внутренности.
— Думаешь, ты крутой, малыш, — насмехается мужчина. — Ты не крутой. Мы только разминаемся.
Я улыбаюсь ему, обнажая окровавленные зубы.
— Не могу дождаться, чтобы увидеть, что ты приготовил.
Разочарование клокочет в его груди, и его ботинок врезается мне в челюсть, заставляя меня отшатнуться к стене, ударяясь о кирпичи. Боль пронзает моё тело, и мне становится трудно дышать, чёрт возьми, мне становится трудно что-либо делать. Но я не издаю ни звука. Ни единого стона. Ничего. У меня сломаны рёбра, рука и чертова куча внутренних повреждений. Я их чувствую.
Без сомнения, я умру здесь.
Я не против.
Главное, чтобы Брэкстон нашёл выход.
Чёрт, я надеюсь, что он выберется из этого.
Здоровяк шагнул ко мне как раз в тот момент, когда дверь открылась и вошёл Шанкс.
— Хватит, Лоренцо. У меня есть сюрприз для нашего мальчика Дакоды.
Я смотрю на мужчину, которого теперь презираю, и сплёвываю кровь в его сторону. Он улыбается мне, поднимает руку и щёлкает пальцами. Появляются двое мужчин, Брэкстон между ними. На одно грёбаное мгновение моё сердце перестаёт биться. Я хочу закричать и очнуться от этого долбанного кошмара, но не могу. Не могу, черт возьми, остановить то, что происходит прямо передо мной. Мой желудок скручивает от тошноты, а кулаки сжимаются, сломаны они или нет.
— Передай привет своему брату, Дакода. Оказывается, его было не так уж трудно найти.
— Нет.
Чёрт возьми, нет.
— Он был настолько глуп, что сбежал из реабилитационного центра, в котором прятался, когда ты не появился со своим маленьким планом побега. Нам не потребовалось много времени, чтобы найти его. Какой замечательный конец, ты не находишь?
— Иди к чёртовой матери в ад, — выплёвываю я.
— О, я уйду. Но не раньше, чем накажу его за то, что он перешёл мне дорогу.
Они швыряют Брэкстона на пол, и он несколько раз перекатывается. Он избит, весь в синяках. Я замечаю, что у него не хватает двух пальцев на левой руке. Они схватили его и пытали. Должно быть, ему не потребовалось много времени, чтобы пойти за мной, когда он понял, что я не появился. Грёбаный идиот. Ему следовало оставаться там, где он был в безопасности.
— Почему ты вышел? — шиплю я на него. — Почему, чёрт возьми, Брэкс?
Он смотрит на меня налитыми кровью глазами и с искаженным лицом.
— Потому что ты мой брат, Дакода. Я бы никогда, блядь, не позволил им заполучить тебя. Так поступают братья.
— Оу. — Шанкс смеётся. — Как сентиментально. Знаете, я долго и упорно думал об этом. Думал, может, я убью вас обоих, но это просто не удовлетворило бы моего желания, понимаете, о чём я говорю?
Я свирепо смотрю на грёбаного дьявола, стоящего передо мной.
— Итак, я решил, что убью Брэкстона. А тебе, Дакода, позволю наблюдать за этим. Смотри и сиди здесь с ним, пока его тело не начнет разлагаться, а потом я отпущу тебя. Позволяю
тебе жить каждый день с этим образом, чтобы ты знал, что, чёрт возьми, происходит, когда ты переходишь мне дорогу.Нет.
Мой желудок сжимается, и я свирепо смотрю на мужчину передо мной, желая, каким-то образом, снести ему башку.
Только я знаю, что не могу.
И он знает, что я не могу.
— Ты, блядь, дотронешься до него… — предупреждаю я.
— И что? — Шанкс смеётся. — Что ты со мной сделаешь? Со мной? Ничего, парень. Вот что.
— Если ты, блядь, сделаешь с ним хоть что-нибудь, — я приду за тобой. Я буду всю свою гребаную жизнь преследовать тебя, пока не найду и не убью. Я обещаю тебе это.
Шанкс разражается смехом, качая головой и не сводя с меня глаз.
— Пожалуйста, я каждый день имею дело с такими людьми, как вы — героями. Сегодня здесь будет извлечен урок. Я предлагаю тебе принять это, потому что, если увижу тебя снова, ты пожалеешь, что родился на свет.
Шанкс поднимает руку, и один из его людей выходит вперёд, вкладывая ему в руку пистолет. Не думаю, я просто делаю выпад, моё изломанное тело бросается на него. Я не успеваю отойти достаточно далеко, как трое его людей отбрасывают меня назад, но не раньше, чем они хватают меня и избивают до полусмерти. К тому времени, как я приземляюсь на землю, я почти без сознания, но не сдаюсь. Я не могу сдаться.
Брэкстон.
Мой брат.
Моя жизнь.
Мой близнец.
Я смотрю на него и начинаю подтягивать к себе своё изуродованное тело. Я приближаюсь к нему, обхватываю за затылок и заглядываю в глаза.
— Борись, Брэкс, — шиплю я.
Он качает головой, и одинокая слеза стекает по его щеке.
— Я не могу с этим бороться, ты знаешь, что не могу. Я умру здесь сегодня. Но знай, Дакода, ты сделал всё, что мог. Это не твоя вина. Это моя вина. Моя вина. Я ни хрена не хочу, чтобы ты жил с чувством вины. Но пообещай мне, что найдёшь его и заставишь страдать за то, что он сделает. Я легко выпутаюсь из этого, а тебя он будет мучить вечно.
Кровавые слезы вырываются наружу и текут по моим щекам. Мне, блядь, всё равно, плачу я или нет. Потому что я беспомощен. Так чертовски беспомощен. У меня нет выхода. Я не могу остановить то, что вот-вот случится с моим братом. Не могу это предотвратить, что бы ни делал, я, черт возьми, не могу это остановить. Я не могу спасти его. Своего брата. Боль разрывает мою грудь, и я прижимаюсь лбом к его лбу.
— Прости, Брэкстон.
Он качает головой.
— Не извиняйся. Не терзайся чувством вины. Я люблю тебя, Дакода. Это будет продолжаться вечно.
— Хватит, — рычит Шанкс, и двое его людей оттаскивают меня от Брэкстона.
Я сопротивляюсь, моё тело корчится в такой агонии, что едва могу дышать, но я всё равно сражаюсь. Последняя жалкая попытка спасти брата. Шанкс делает шаг вперёд, направляя пистолет прямо в лоб Брэкстону.
— Я должен был заставить тебя страдать сильнее, но мне приятно знать, что твой брат увидит, как ты умрёшь, и он будет страдать достаточно за вас обоих.
— Нет, — рявкаю я. — Нет!
Брэкстон опускается на колени, вся его решимость улетучилась, и мой крик агонии наполняет комнату, когда Шанкс нажимает на спусковой крючок. Брэкстон падает навзничь, жизнь покидает его глаза, когда он приземляется на пол. Мои крики боли заполняют пространство, и двое мужчин швыряют меня на пол, и я, сломленный, ползу к нему.