Тёмные Звёзды: Дары грома

«Всем не избежать взыскания, – жёстко решил Дангеро про себя. – Моим – за ротозейство и расхлябанность, проявленные при охране коронованной особы, а этим – одному за то, что при нём нет личного оружия, а другому за то, что посмел подойти ко мне с револьвером. Девушка… эту не накажу. Интересно, с чем она явилась?..»

Лейб-полицейские оцепили беседку; четверо вошли внутрь и окружили визитёров, держа оружие наизготовку. Штабс-капитан возбуждённо огляделся, будто примериваясь, кого первого ударить.

– Ваше Величество, – заметно волнуясь, почтительно заговорил сержант, – велите им убрать револьверы…

– Спокойно, сержант, – улыбнулся Дангеро с уверенностью. – Если что, они без выстрела сладят с любым. Сдай свой пистолет.

– Его благородие – полевой разведчик с мёртвой зоны, без отпусков полгода к кратеру ходил, – негромко пояснил жандарм, рукояткой вперёд подав револьвер охраннику. – Ваши четверо, осмелюсь доложить, никто против него.

Услышав это, лейб-полицейские как-то неуловимо отступили на полшага, а стойки их стали куда напряжённей.

– И как мне с вами беседовать наедине, штабс-капитан? – с хмурой иронией бросил Дангеро, приглядываясь к офицеру. Действительно, в нём есть нечто опасное… – Вы отвечаете за свои поступки?

– Вполне, Ваше Величество. – Офицер бросил короткий недобрый взгляд на сержанта. – Извольте лишь сказать, что вы готовы меня слушать – и я принадлежу вам как мёртвый. Я буду говорить теми словами, которые мне предписал господарь…

«Да он не в себе!.. – осенило Дангеро, когда он заметил, как глаза штабс-капитана становятся словно стеклянными – взор его остановился на императоре, но смотрел сквозь собеседника, в какую-то неведомую даль, которую ни с дирижабля, ни даже с астраля не увидишь. – Господарь?.. Что всё это значит?»

– Можно! можно его слушать! – внезапно подалась вперёд бледная златокудрая девушка, порывисто взмахнув тонкими руками. – Уверяю, Ваше Величество, он совсем безопасен!.. В нём послание, оно заключено внутри. Пусть оно выйдет!

– Позвольте мне, – влез в разговор и сержант. – Ваше Величество, он заклятый дьяволами с Мориора. Через цепенящий сон наведено… я точно знаю, государь, я медиум…

– Стоп! – скомандовал Дангеро, и говорящие умолкли. – Ты, медиум – что с ним происходит?

– Письмо, которое в нём, начало раскрываться, – подойдя ещё ближе, прошептал сержант с оглядкой на офицера, стоявшего с каким-то сомнамбулическим видом. – Он ждёт… оно ждёт пароля. Вашего согласия, должно быть.

– Ясно. – Движением руки велев сержанту отойти, Дангеро обратился к лейб-полицейским. – Осторожно, бережно – двое взяли его под локти и отвели в Меделиц. В мой кабинет. Еще троих – в охрану к окнам и дверям. Остальным – стеречь сержанта и барышню.

Помня о предостережении жандарма, охранники подступили к штабс-капитану крадучись, с опаской, но он вяло позволил взять и увести себя, как ходячую восковую куклу. На ходу его обыскали – быстро и внимательно. Нож и Бези, тоже обысканные, остались в беседке под присмотром безмолвных и бдительных вооружённых людей.

– Ты знаешь, что в него вложено? – шепнула взбудораженная, дрожащая Без собрату-вещуну.

– Откуда?.. Он и сам не знал, похоже. Разве конверту известно, что в письме написано?.. Это ещё ничего, если просто послание! Я, грешным делом, считал – его заколдовали на убийство… А не спал – больше оттого, что ждал ножа в сердце или пули в голову. Без меня-то ему – воля!.. Хорошо, что я револьвер его отобрал и спрятал. Даст бог, всё добром обойдётся… Ты-то что к государю имеешь?

– Это моё дело, – замкнулась, отвернулась Бези, покусывая нижнюю губу.

– Ну, вот, ты там, где хотела быть – теперь сама управляйся.

– Да уж без тебя сумею!.. Ф-фу, как душно здесь, дышать нечем… – Она приложила платок ко лбу, потом прижала руку к груди. – Так и жмёт… Господа! – просительно обратились Без к молчаливым лейб-полицейским, сверлившим её враждебными глазами. – Я не арестована? мне не откажут в стакане воды?

Тянулись бесконечные минуты. Ветерок с реки слабо шевелил лианы, сопящие охранники переминались с ноги на ногу; Нож маялся в ожидании, на его рубленом лице играли желваки. Принесли стакан; Бези жадно выпила до дна, пролив часть воды на жакет – чертыхаясь вполголоса, стала вытираться платком, потом всхлипнула – мокрое тёмное пятно такое заметное!..

В дикой, почти безумной надежде она хотела понравиться Дангеро – вдруг вкусы отца и сына схожи? – с горечью понимая, что её бледный страдальческий вид может внушить только жалость.

Пока Бези ждала, стискивая в пальцах смятый платок, чувство спёртой духоты нарастало, хотя воздух в беседке был приятно свеж. Наконец, стеснение в груди и тихий звон в ушах слились воедино, став гудящим головокружением и слабостью в ногах. Её начало ощутимо подташнивать.

Минула треть часа с небольшим, когда вернулся император – один, без Вельтера. Сказать, что государь задумчив, было мало. Несмотря на природную выдержку, замкнутое лицо его выражало такую озабоченность, словно Дангеро сообщили о начавшейся революции – столичный гарнизон восстал, с ним другие полки, флот, авиация, и бунтовщики уже в трёх милях от дворца.

– Говорите вы, барышня, – устало дал он знак Безуминке, едва взглянув на неё. – Постарайтесь лаконично изложить ваше прошение – у меня масса неотложных дел.

Бези, в которой всё накипело и перемешалось – особенно за время, пока троица пробиралась в государев парк, и потом, при встрече с императором и заточении в беседке, – в этот миг забыла, с чего хотела начать и как сказать. Она забыла о присутствии Ножа и лейб-полиции – пришла её минута, она стояла пред лицом единственного на планете человека, который мог одним росчерком пера дать ей счастье, достоинство уважаемой дамы, состояние и уверенность в будущем. В её глазах этот молодцеватый мужчина с осанкой героя – так похожей на стать Цереса! – казался чуть не полубогом, вершителем судеб.

И она опустилась на колени перед императором, протянув к нему руки. Её речь, рвавшаяся прямо из сердца, звучала как бред:

– Великий господарь, я пришла к вам за справедливостью. Я мориорка, дьяволица – видите, я ничего не таю от вас. У меня есть бумага, что меня произвели в штабс-ротмистры, да-да, по вашей милости… всё это правда! Я должна получить мои права, я знаю – есть чин личной любовницы, потому что я… эрцгере Церес, я люблю его, он звал меня своей птичкой, я жила под высочайшим покровительством в Бургоне… тому есть много свидетелей! Мы – я и Церес, – были мужем и женой…

Помимо воли – и желания, – Нож стал одним из тех редких людей, которые видели, как глаза у Дангеро вылезают из орбит. Только что, получив от внезапного штабс-капитана необычайное послание и не успев переварить его в уме, император столкнулся – прямо в любимой беседке! – с инопланетной тварью, требующей признания своих особых прав. Рот у него приоткрылся на вдохе, а выдохнуть монарх забыл, ошарашено слушая сбивчивый лепет золотоволосой дьяволицы.

Та кротиха, которую приручил Церес!..