Тёмные Звёзды: Дары грома

– По-прежнему шум из Кивиты?

– Да, только… он стал сильней и… другой. Как будто разгорелся.

– Что вы этим хотите сказать? – наконец, Карамо соблаговолил повернуться к ней.

– Я однажды видела пожар. Огонь бился из окна, лопнули стёкла… он был маленький, а потом выметнулся и стал расти. Горел третий этаж, но жар оттуда опалял лицо за сорок мер. Тут примчались пожарные, я убежала. Этот звук тоже растёт. В Гестеле нам не говорили, что может быть такой мощный… – Девчонка без спроса выпила чуть не стакан залпом. – …источник эфирного сигнала. Он исходит не от человека, – добавила Лара почти убеждённо. – Скорей, как пароходный или заводской гудок. Как извержение. Страшновато выглядит…

– Вы же зрячий медиум… – начал Карамо.

– Нет, туда трудно смотреть, словно против ветра.

– Передохните; ваше искусство мне ещё потребуется. А Бези… я не ошибся, вы вызывали её?

– Без толк… понапрасну. Слышно через два слова на третье, ни черта не понятно. Можно считать, связи с Великой землёй больше нет.

«Куда «в столицу» она собралась? что за «оказия», какой «капитан с кошкой»?.. правда, что Безуминка! где она, всюду шурум-бурум с присвистом. От тоски измаялась, вот и чудит. Грустно ей… лишь бы в блажь не впала и в историю не влипла, с капитаном-то. Не должна бы!.. себе цену знает, ниже героя не разменивается. А жандармский Нож при ней откуда? да вдобавок принцева полка вещун!.. что-то Бези вокруг себя замесила, ой, боюсь я за неё…»

Чтобы отвлечься, унять душевное смятение и не сидеть как кукла в витрине, Лара тихо взяла с тумбочки Святое Писание. Оно всегда полезно для души. Хотелось найти в книге что-нибудь умиротворяющее, но как нарочно, открыв наугад, она попала на явление Ветра-Воителя.

Их поставили к столбам для сожжения, раба Угера, кузнеца Мариса и деву Глену. Судейский претор объявил им: «Если вы принесёте жертвы богам во имя консулов-правителей и растопчете цветы ириса, наградой вам будет жизнь»…

Никто из них не изменил истинной вере и не топтал цветы Радуги.

Когда время милости истекло, центурион велел знаменному воину зажечь костры.

Даже читать боязно. Не так давно Лара сама была привязана к столбу, а в десяти шагах стояли в ряд жандармы с карабинами, готовые стрелять. Сложись иначе – и зарыли б в одну яму с Бези и Удавчиком. Две меры длина и глубина, а ширина две с половиной…

Но если ты за правду, бог спасает, верно?

Лара заглянула на страницу раньше, чтобы не сразу о спасении прочесть. Здесь тоже говорилось о жестоком.

…а третьей была Глена, дочь Димана и Колации, искавшая венца молний и пути по радуге, учившая людей всякого звания духовной чистоте. Её лишили чести, ибо закон запрещал казнить девственниц.

А воин, сволочь, ещё толкал её торцом копья, чтоб заговорила. Ну, она и сказала ему, смелая: «Прощаю тебе, как неразумному брату, по слепоте своей свершающему зло». И он раскаялся, стал человеком и святым. Вот какая сила была в Глене.

Тогда взошёл на Пепельную Высь некто неведомый, в длинной хламиде с капюшоном, выше самого рослого воина, а лик его был как железный со златым узором. И толпа расступилась пред ним в страхе и смятении.

Десятник спросил его: «Кто ты?» И странник рёк: «Я Ветер-Воитель, посланец громового неба. Я ищу деву, которая привела в равнины дождь и напоила землю. Её убили люди, носящие знак медного дракона. Я мститель за неё. Молись идолам, в которых веришь, ибо время твоё на земле истекло».

И приказал центурион схватить его как мятежника.

А Воитель велел мирным людям уйти с места казни. И они кинулись прочь, не дожидаясь, когда зазвенят мечи.

Тогда Воитель простёр десницу. От него изошла сила Отца Небесного и смела воинов как буря. Кровь их обагрила Высь, омочила прах мучеников и напоила его вином отмщения, слаще которого лишь мёд прощения.

Воин же, стоявший у столбов, именем Аргас, ополчился на Воителя, метнул в него копьё, а затем заслонился щитом и обнажил меч, изготовившись к схватке.

«На что ты надеешься? – рёк Воитель, – или не видишь, что стало с твоими?»

«Вижу, – отвечал Аргас, – и верю, что ты из вышних, но я воин, и мой долг сражаться, пока живу».

«Воля сильнее смерти, – сказал Воитель. – Встань справа, будь моим мечом, таково отныне твоё имя».

И звали его с тех пор Эгимар, что значит «меч вышнего».

«Наши – такие, – втайне гордилась Лара. – С виду иногда полные свиньи, разные приказы исполняют, а когда дойдёт до края, тут в них душа и покажется. Вроде Сарго или Тикена…»

Она хотела ещё прочесть, как архангел деву Глену наградил и нарёк Увангой, но тут кавалер закрыл свою тетрадь:

– Ну-с, ан Ларита, приступим к великому делу! Тут нам помех не будет.

Торжественным широким жестом он снял клетчатый платок с подноса, и Ларе открылись две части ключа, лежавшие вплотную, словно предмет и его отражение в зеркале. Теперь заметно было, что они – как бы фрагменты одного кольца. На одной части знакомая Ларите гравировка в виде рыбы, на другой – в виде черепа.

– Они соединились? – встав, Лара с живым интересом подошла к столу.

– Нет, – досадливо вздохнул Карамо. – Я их просто приставил друг к другу. Почему-то они не смыкаются… Впрочем, и ожидать не стоило – чтобы собрать ключ воедино, надо исполнить завет.

– Да? а какой? – склонившись, Лара разглядывала части, едва не касаясь их носом. Изделия из небесного металла слабо отблёскивали в свете ламп; тайна была замкнута в них.

– Я же вам говорил – рукопись ветхая, текст повреждён. То, что можно прочесть, звучит как «Владетелю святыни дано воссоединить её вместе для наделённых достоинствами также…» – и дальше не хватает слова или двух. Язык очень древний, пра-лацийский, без знаков препинания. Сведущие люди полагают, что завет – собрать все части в одних руках и тогда, в присутствии достойных, таинство свершится.

– Можно стянуть вместе лентой каучуковой. – Лара быстро смекала, как удержать части вместе. – Залить воском… вдавить в папье-маше, когда загустеет… в сургуч!

– Всё равно не то! – Карамо отмахнулся. – Пока достаточно будет держать их вплотную и так приложить ко лбу. Начнём?

У Лары руки чесались взяться за работу, хотя блестящие куски металла – теперь уже два! – таили в себе неведомое и словно предостерегали от проникновения в запретные пределы знания. Она помнила, что говорит часть с рыбой – а что они скажут вместе?.. Было немного жутко, но – ладони сами легли на металл, пальцы охватили грани небесных изделий, и – холод коснулся лба.