Темный час

Я знал, как пахнет мокрая киска и ее киска текла. Ее губы приоткрылись от прерывистого вдоха, когда ее глаза нашли мой член, твердый как гребаный камень. Это заводило меня больше, чем ее страх, больше, чем ее неповиновение, больше, чем ее сопротивление. Я хотел ее покорности. Мне нужно было, чтобы она сломалась. Мне было все равно, как.

Мой член упирался в трусы, твердый, толстый и просился на свободу. Я не был нежным мужчиной. Мои вкусы всегда склонялись к более грубой стороне секса, но это? Это было дерьмо следующего уровня.

— Ты знаешь, что плохие мужчины делают с любопытными принцессами с умными ртами?

Ее губы сжались в линию, как будто она пыталась не сказать то, что было у нее на уме.

— Мы их затыкаем.

Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, в которых идеально сочетались шоколад и мед, глазами, которые безмолвно умоляли меня не делать того, что, как мы оба знали, должно было произойти. Это была не ее вина, ничего подобного. Тем не менее, я хотел наказать ее за это. Невинные люди постоянно платили долги, которые они не должны были платить. Я знал. Я расплачивался за чужие грехи с той самой минуты, когда мои родные родители решили оставить меня на пороге дьявола.

Карма была сукой.

И я собирался заставить ее подавиться моим членом.

Я провел лезвием по ее шее до подбородка: — Такое красивое горло. Интересно, как глубоко оно может меня принять.

Она сглотнула, и от ее колебаний мой член стал только тверже.

Я бросил нож на кровать и провел большим пальцем по ее губам. Другой рукой я расстегнул брюки.

Эннистон покачала головой, и на ее глаза навернулись слезы.

— Ты не должен этого делать.

И вот оно. Наконец-то, блядь. Это был момент, которого я так долго ждал. Ее смирение было в моих руках. Судьба преподнесла ее мне на серебряном, блядь, блюдечке. Было бы легко держать ее запертой в этой комнате и несчастной еще столько же времени, сколько потребуется, чтобы заставить ее дерьмового отца делать то, что ему говорят. Но как только я увидел ее, тьма во мне начала закручиваться в хаос. Похитить ее было недостаточно. Мне нужно было больше. Я жаждал ее вот так, полностью в моей власти. Меня не устраивало, чтобы она была под моей крышей. Мне нужно было, чтобы она была под моим контролем.

— Да. — Я провел большим пальцем между ее губами, проталкивая его внутрь ее рта. — Я сделаю.

Ее губы приоткрылись, как только я освободил свой член: — Вот так, принцесса. Открой рот.

Я провел большим пальцем по ее зубам, открывая ее рот шире. Потом еще шире. Я провел им по ее языку до самой задней стенки горла: — Да. Он отлично подойдет.

Она выгнула спину и прижалась киской к кровати, как будто думала, что я не вижу, что она ищет облегчения.

Моя толстая головка блестела от предварительной спермы, когда я поднес к ее рту. Я вытащил большой палец и взял ее за подбородок, когда в ее глазах промелькнуло неповиновение.

— Если ты укусишь меня, я не задумываясь пропитаю эту кровать твоей кровью. — Мой взгляд упал на нож, и ее глаза последовали за ним. — Кивни, если поняла. — Она кивнула головой один раз. — Хорошо. — Это была битва, которую она не выиграет.

Я проглотил стон, когда провел головкой по ее губам и языку. Боже, ее рот был таким мягким, таким горячим. Я сжал зубы и толкнулся глубже. Она смотрела на меня, ее щеки впали, а губы сомкнулись вокруг моего члена, и я охренел. Я переместил руку на ее волосы, намотал их на кулак и начал трахать ее рот длинными, ленивыми толчками. В ее глазах мелькнула паника, слезы покатились по щекам, когда я попал в заднюю стенку ее горла. Я держал его там, пока она не задыхалась. Эннистон посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, и слезы полились по ее лицу.

Блядь.

Демоны из моего прошлого вырвались на свободу и обвились вокруг меня, как колючие лианы вокруг моей груди, затягивая и сдавливая, пока я не начал истекать кровью.

Я сжал в кулак ее волосы и стал трахать сильнее. Погружаться глубже.

Тьма клубилась вокруг меня, пока я не перестал видеть ее лицо, смотрящее на меня. Я откинул голову назад и закрыл глаза, пытаясь заглушить гнев, кипевший в моей душе. Лозы, которые держали меня вместе, наконец, разорвались. Я ворвался в ее рот, безжалостно запихивая свой член в ее горло. Снова и снова. Пока мой живот не сжался, а яйца не запульсировали от желания освободиться. Я вырвался, оставив след слюны от моего члена до ее подбородка. Кулаком обхватил свою плоть. Тремя бешеными, порочными толчками оргазм вырвался из моего тела, и я кончил, выпустив горячие струи спермы ей на подбородок, на грудь и на руку.

Ее грудь вздымалась, она смотрела на меня, не мигая.

Я засунул свой член обратно в штаны, проглотив стон, глядя на то, как моя сперма покрывает ее кожу: — Пусть это будет уроком, принцесса. Не играй со мной. Я всегда, всегда буду побеждать.

ГЛАВА 12

Я стояла в душе, позволяя горячей воде струиться по моему телу, смывая его с моей кожи. На протяжении многих лет дворцу угрожали. Нас с братом отправляли в туннели и охраняли стражники. Бывали моменты, когда мы по несколько дней не получали от отца никаких вестей и не знали, все ли с ним в порядке. Четырнадцатилетней девочкой я стояла на краю кровати моей матери и слушала, как она говорила мне, что остаток жизни я проведу без нее. Но я никогда не чувствовала себя более беспомощной, чем сейчас.

Клубок эмоций рвался во мне, как когти зверя, жаждущего вырваться на свободу. Я провела пальцами по мокрым волосам, втирая шампунь в кожу головы, и закрыла глаза. Мне хотелось исчезнуть в сточной канаве вместе с мыльной пеной, стекающей по моему телу. Мои ноги дрожали. У меня внутри был полный бардак.

Я зажмурила глаза и издала крик, поддавшись войне, бушевавшей внутри меня.

— Я ненавижу тебя, Чендлер Кармайкл.

Я ненавидела его за то, что он держит меня здесь, не объясняя причин.

Я ненавидела его за то, что он отнял у меня мою силу воли, словно брать вещи было его правом по рождению.

Я ненавидела себя за то, как его жестокость посылала искры жара по моей коже.

Он был больше, сильнее и жестче меня. Я не смогла бы бороться с ним, даже если бы попыталась. Но я и не пыталась. По какой-то темной, неизвестной причине я позволила ему овладеть собой. И именно это пугало меня больше всего.

Я смыла шампунь с волос и мыло с тела, а затем стояла под успокаивающим теплом воды, пока не перестала дрожать.

Чендлер Кармайкл был опасностью, замаскированной под красоту, и если я хотела выжить, мне нужно было взять себя в руки.

ГЛАВА 13

Клуб Шпилька достался мне в «подарок» от парня, который набрал долгов больше, чем мог выплатить. Я потратил три месяца на его перестройку, а затем превратил его в один из самых элитных клубов для джентльменов в стране. Почти все мои клиенты заказывали Ботл Сервис (прим. Bottle service для гостей бара/клуба/ресторана — это возможность занять определенную зону помещения на весь вечер и получить экстра сервис), а список ожидания из двух страниц состоял из знаменитостей, жаждущих получить VIP-кабинку. Мои родители называли это позором. Я был уверен, что они просто злились, что их не пустили внутрь. «Счастливый час» только начался, и зал был переполнен. Вместо одной главной сцены в центре клуба было семь баров, разбросанных по залу. У каждого бара был свой шест. Верхний свет переливался от красного до фиолетового по белым мраморным столешницам бара. Глубокие басы с чувственным ритмом вибрировали в звуковой системе. VIP-кабинки были выстроены в ряд вдоль задней стены, каждая из них была закрыта красными бархатными шторами для уединения. Я закатал рукава черной рубашки на пуговицах, в которую переоделся, и отдернул штору, чтобы присоединиться к Лео в одной из круглых кабинок. Я позвонил из машины по дороге сюда и попросил его организовать для меня встречу. Мне нужно было кое о чем позаботиться, и я надеялся, что это отвлечет меня от того, что только что произошло с Эннистон.

К тому времени, когда я вошел, он уже наполовину выпил бутылку Blanton's. Одна из моих девушек висела вниз головой, обхватив ногами шест в центре стола. Ее длинные светлые волосы рассыпались по столешнице, а Лео закусил губу и уставился на ее сиськи.

— Она новенькая, — сказал он, наливая еще бурбона в свой стакан.

— Это ее первый день, и я побрею твои яйца тупой бритвой, если ты заставишь ее уволиться.

Лео был тем парнем-сексуальным ботаником, который носил очки и свободно говорил, но трахался как животное. Я сбился со счета, скольких своих девочек я застал за тем, как он душил их своим членом. Они бегали за ним, как утята, а потом увольнялись, когда узнавали, что он трахнул половину моего персонала.