Темный грех

— Не думаю, что потребуется предупреждение такого масштаба.

— Это не будет предупреждением. Это будет гарантией для всех остальных. — Он наклоняет голову и целует меня в подбородок. — Ты расскажешь мне о ней? О… нашей дочери.

Я улыбаюсь и снова кладу лицо ему на грудь. И тогда я рассказываю ему.

Я рассказываю ему, как у меня отошли воды, когда я была на встрече с капо. Как она показалась мне самым красивым ребенком, когда мне впервые вручили ее, хотя она кричала как умалишённая. О первом слове Лючии (Нет!). О ее любимых игрушках и песнях. Как она укусила Адель, одну из наших служанок, когда та попыталась забрать у нее плюшевого мишку, чтобы помыть. Я рассказываю Каю обо всем, о чем только могу, пока мои губы не немеют от всех этих разговоров. Он слушает молча, прижимая меня к себе, а его грудь быстро поднимается и опускается. Даже когда у меня заканчиваются слова, он не произносит ни слова, а продолжает гладить мою спину дрожащими пальцами.

— Я фотографировала ее почти каждый день. Я хотела записать все важные и маленькие моменты, чтобы не забыть их. И… и чтобы я могла показать их тебе, если ты однажды вернешься, — шепчу я в темноту. — Ты расскажешь мне, где ты был все это время?

— В аду, тигренок. Вместо того чтобы видеть, как растет моя дочь, я был в аду. Где мне и место.

Я поднимаю голову, пытаясь разглядеть его лицо, но там слишком темно. Перекинув одну ногу через его бедра, я забираюсь сверху и прижимаю ладони к его щекам. Они мокрые.

— Твое место здесь, — говорю я. — Рядом со мной. И нашей дочери. Но я должна знать, Кай. Я должна знать. Никакой лжи. И больше никаких секретов.

Я слышу стук его сердца, чувствую движение его груди под собой. Медленный, глубокий вдох. Его ладони лежат на моей спине, поглаживая кожу.

— Я могу вынести многое, Нера, но видеть тебя с ненавистью в глазах? Этого я вынести не мог. Итак, я проводил дни и ночи, следуя за тобой или притаившись на крыше напротив твоей квартиры. Наблюдал за тобой. То, что ты так близко, но в то же время так недосягаема, было худшей из пыток. Я никогда не хотел, чтобы ты увидела меня в ту ночь. — Его рука скользит по моей спине и зарывается в волосы. — Я слышал тебя, понимаешь? Когда ты кричала с крыши в темноту.

— Я не хотела. Мне было больно и…

— Я знаю. — Он целует меня в лоб. — У тебя было полное право. Я не мог заставить себя прийти к тебе и сказать правду. Но мое молчаливое присутствие, без объяснений, причиняло тебе боль. Мне нужно было отдалиться от тебя как можно дальше, потому что я боялся, что если не оставлю между нами достаточно расстояния, то снова приползу к тебе. Просто чтобы ты была рядом. Чтобы иметь возможность видеть тебя время от времени. Но моя токсичная близость только отравила бы остаток твоей жизни. Поэтому я ушел на работу в Мексике.

— Это должна была быть простая разведывательная миссия. Сбор информации о последних неприятностях между картелями и уехать незамеченным. Но я попал в засаду еще до того, как покинул аэродром.

Я зажмуриваю глаза. Я никогда не имела дела с картелями, но слышал истории.

— Что они сделали?

— Это не имеет значения.

— Для меня это имеет! — Прижимаюсь губами к его губам. — Для меня это важно, демон.

— Все, что только можно было придумать. Не проси меня создавать эти образы в твоей голове, тигренок. Пожалуйста. Просто… не надо.

— Как долго?

— Три года.

С моих губ срывается болезненный всхлип. Я обхватываю его за шею и прижимаюсь лицом к его груди. Все те новые шрамы, которые я видела на его теле, теперь имеют смысл.

— Но ты сбежал?

— Нет. Мои… друзья пришли, чтобы спасти меня. Я не знала, что у меня есть друзья. Я никогда не ожидал, что кто-то придет за мной. Особенно те два идиота. Они чуть не взорвали меня вместе с остальным комплексом, где я находился в плену. Чертов Белов и его одержимость взрывчаткой. Я убью его, когда увижу в следующий раз. А потом этот ублюдок Аз накачал меня успокоительным, которого хватило бы, чтобы усыпить чертова слона. Я убью и его тоже, при первой же возможности.

— Они спасли тебе жизнь. — Я прижимаюсь носом к его шее. — Ты должен благодарить их.

— Я не благодарю людей.

— Знаю. Но, может быть, в этот раз ты сделаешь исключение?

— Я подумаю об этом. — Поцелуй ложится на мои волосы. На несколько долгих минут воцаряется тишина, прежде чем он снова говорит.

— Я была полумертв, когда Аз и Белов вытащили меня и привезли в США. Прошло несколько недель, прежде чем я стал достаточно работоспособным, чтобы выследить ублюдка, который меня подставил, и убить его. Мой бывший босс. Он знал о нас, и я не хотел рисковать, чтобы он пришел за тобой, когда поймет, что я вернулся. — Его пальцы лежат на моих волосах, нежно перебирая их. — После этого я вернулся в Бостон и наблюдал за тобой издалека. Хотя я знал, что ты больше не моя. Не после того, что я сделал. Я думал, что потерял тебя, тигренок.

— Ты никогда не терял меня. — Я целую его подбородок. Затем его ключицу. — Я всегда была только твоей. Даже когда верила, что больше никогда тебя не увижу. — Я убираю пряди волос с его лица, затем целую его щеку. — Даже когда верила, что ты забыл меня или тебе больше нет до меня дела.

— Забыл тебя? — Он обхватывает меня за талию и переворачивает нас, прижимая меня к себе. — Как можно забыть единственный свет в жалкой темноте своей жизни? — Его шершавая ладонь скользит по моей грудной клетке и бедру, затем ниже. Он долго и медленно проводит пальцем по моим складкам, прежде чем ввести в меня свой член. Задыхаясь, я хватаю его за плечи. Мне все еще больно после неистовых занятий любовью, но это неважно. Я приподнимаю бедра, принимая его больше. Я хочу почувствовать его больше в себе.

— Пока я был в заточении, большую часть времени я не знал, где нахожусь. Неважно, был ли это день или ночь. А иногда я даже не знал, кто я. — Он вырывается и опускает голову, пока его лицо не оказывается на волосок выше моего. — Но даже когда я был в бреду, оторванный от реальности, разрозненные вспышки воспоминаний продолжали вторгаться в мой разум. — Он скользит обратно внутрь, погружаясь все глубже. — Красный шарф. Теплые руки, сшивающие мою кожу. Вкус шоколадного торта. — Его рука берет мой подбородок, наклоняя голову для поцелуя. — Мягкий голос, читающий мне какую-то чепуху про коров, в то время как нежный палец двигался под словами, чтобы я могла следить за ним.

— Кай. . — Его имя звучит как придушенный стон.

Лунный свет, льющийся через окно, падает на него, заливая бледным сиянием его грубое лицо. Теперь я вижу его глаза, сверкающие, как два серебряных пламени, горящие в моих. Два звездных маяка с неизмеримой гравитацией. И я… я — их добровольный пленник, готовый влюбиться. Я и представить себе не могла, что у меня будет кто-то, кто будет так на меня смотреть.

— Ты, мой тигренок, был единственным, что я помнил. — Он опускает голову и погружается в меня. — Мое все.

ГЛАВА 34

— Я проголодалась.

Я оборачиваюсь, мои глаза нацеливаются на обладателя крошечного голоса. Лючия стоит на пороге, наклонив голову набок, и с интересом наблюдает за мной широко раскрытыми светлыми глазами. Мои глаза. Мое сердце колотится так сильно и быстро, что я почти ощущаю каждый удар по внутренней поверхности своих ребер. Наш ребенок. Моя дочь. Меня одолевает желание заключить ее в объятия. Но я слишком взволнован, чтобы что-то предпринять.