Темный Лекарь 5

Так что на вид ему можно было бы дать лет пятьдесят. Вязь морщинок у глаз, седина в аккуратно-подстриженной бородке и даже голос прямо намекал на его возраст. Не слишком старческий, но и молодым его уже назвать было нельзя.

— Ну, здравствуй, дед, — ответил я ему в тон, — так и не научился развлекаться без перегибов, да? — обвёл я руками зал с танцующими умертвиями.

Он поморщился.

— Вот только не читай мне нотаций. Не хочу слышать ещё и от тебя, как это нехорошо вырезать целые города и бла-бла-бла.

Я пожал плечами.

— Оценивать твою жизнь с точки зрения общепринятой морали я не собираюсь. Вот только тот беспредел, который ты творишь, бросает тень и на остальных некромантов, — покачал я головой укоризненно. — Не хватало, чтобы на нас открыли охоту, как на бешеных собак.

— Какие глупости, — отмахнулся он, — но если хочешь, можем подискутировать. Только просто так болтать мне скучно. Давай сыграем?

Он хлопнул в ладоши, и тут же открылась дверь, в которую гуськом вбежали несколько умертвий, держа в руках различные вещи.

У одного это был шахматный столик, у другого шахматная же доска, третий принёс для меня стул, четвёртый держал на подносе бутылку вина и бокал.

— Ещё один плюс моей трансформации, — отметил дед, кивая на напиток, — я избавился от примитивных человеческих желаний. Мне не нужно ни пить, ни есть. Полная свобода.

— От удовольствий? — усмехнулся я, пока умертвие наполняло мой стакан, — зачем отказываться от того, что может предложить мир, ради призрачной свободы?

Я сел в кресло, глядя, как перед нами расставляют шахматные фигуры.

К слову, каждая из этих фигур была маленькой химерой. И все они были сделаны очень качественно.

Ферзь-королева кокетливо прикрывала лицо веером, конь бил копытом, а слон поднимал хобот вверх и по-настоящему трубил.

Ювелирная работа. Что ни говори, а дед всегда был талантлив.

Он рассмеялся в ответ на мои слова.

— Ты никогда не понимал главного, Макс. Человеческая природа несёт в себе слабость. Это и эмоции, и недостатки в принципе присущие человеку. Только смерть по-настоящему совершенна.

Дед играл белыми и уже приказал своей пешке сделать ход. Я тоже не стал с этим затягивать.

Несмотря на то что подобный разговор уже когда-то состоялся между нами в реальности, меня этот новый спектакль даже развлекал.

К тому же, как и всегда в испытании, я не мог узнать ничего нового, но вполне мог взглянуть на ситуацию под новым углом.

Да и мой дед, хоть и был поехавшим, но отнюдь не глупым. А с точки зрения знаний и талантов в некромантии, он всегда считался одним из сильнейших. Может быть, даже сильнейшим после меня. И то, в этом мы оба убедились лишь после поединка.

В конце концов, справиться с ним смог только я.

Он вновь двинул вперёд фигуру, на этот раз слона. Я защитил свою пешку конём и ответил:

— Только мы сами позволяем чему-то стать своей слабостью. Вот ты, например, разве не позволил себе зависеть от одного маленького сосуда, в котором хранится твоя душа? Уничтожь его и где всё твоё хвалёное бессмертие и совершенство?

Дед засмеялся, а потом серьёзно ответил:

— Думаешь, я не знаю, что ты меня сейчас убьёшь? Вот только я также знаю, что ты не позволишь себе уничтожить мою филактерию навсегда. А значит, мы ещё обсудим это спустя много лет.

— Ты даже не подозреваешь, насколько много, — улыбнулся я.

Да, мой дед действительно это сказал тогда, но сейчас его слова показались мне едва ли не пророческими.

Шахматная партия тем временем шла своим чередом. Дед срубил две мои пешки, и химеры, расстроенно вереща, убежали с доски.

В свою очередь, я лишил его одного из слонов.

— Ну? И что тебе наговорили? — вдруг поинтересовался он, — что я слетел с катушек и вырезаю всех без разбора ради своего ритуала?

Я кивнул.

— Примерно так. Только куда более эмоционально.

— Брехня, — тут же отозвался дед, — всё, что мне было нужно для трансформации в лича, я подготовил уже много лет назад. А остальные годы просто готовил к переходу своё тело.

Уверен, что так оно и было. Я и сам прекрасно знал, что требуется для перехода. И к массовому жертвоприношению прибегнул бы лишь совсем неумелый некромант. Дед к таковым не относился.

Однако я спросил:

— Тогда в чём же дело?

— В трусости, — мгновенно отозвался он, рубя голову ещё одной моей пешке, которую я специально подставил ему в жертву, чтобы заманить в ловушку, — местные маги, мои дорогие соседи, — ухмыльнулся он, — прознали про мои изменения и испугались того, кем я стал. Они решили от меня избавиться. А, как ты знаешь, я не терплю, когда кто-то бросает мне вызов. Кто-то называет это мстительностью, а я — практичностью.

Как я и ожидал, в испытании всё, что по тому же сценарию, что и в реальном прошлом. И разговор, очевидно, никак не поменяется, если я буду задавать те же вопросы. Так что я решил немного сменить вектор беседы.

И, спустя ещё несколько ходов и ничего не значащих фраз, спросил:

— Как думаешь, из-за чего человек может предать?

— Из-за тех самых человеческих слабостей, за которые ты всё ещё держишься, — тут же отозвался он, а потом уточнил, — ну и смотря какой человек.

— Любой, друг, любовница, деловой партнёр, — ответил я, передвигая ферзя, — шах.

— Ради того, чтобы возвыситься, — мгновенно отозвался дед, убирая короля из-под удара, — если у него есть шанс стать выше тебя, то он им воспользуется. Будь уверен.

— А что насчёт других причин? — решил уточнить я.

— Страх, — ответил он, отчаянно пытаясь избежать нового шаха.

— В смысле, если кто-то боится меня? Например, как твои соседи?

— Нет, — покачал головой дед, — если кого-то боятся больше, чем тебя, — серьёзно ответил он.

А, когда я сразу после этого, поставил ему мат, он одним жестом смёл всех химер с доски. И те, попискивая, как стая испуганных мышей, разбежались по залу.

— Хватит разговоров, — сказал он, — приступим к делу.

Все танцующие неподалёку умертвия тут же повернулись к нам и бросились в мою сторону.

Увы. Но куча оживших мертвецов в замке сейчас играли не за, а против него.

Как и в прошлый раз, я перехватил управление над большей частью из них.

И пока наши мёртвые слуги бились между собой, мы с дедом-личем выхватили теневые клинки и тоже вступили в ожесточённую схватку.

В прошлом мне пришлось уничтожить его не менее сотни раз, прежде чем я нашёл его филактерий.