Темный лорд Кассиус Малфой

— «Ступефай!» — испуганно раздалось сбоку — это Седрик, увидел, что Гарри попал в беду и бросился ему на помощь.

Паук не обратил внимание на прилетевшее заклинание и раскрыл пасть пошире, собираясь перекусить Поттера, когда тот, направил палочку прямо между клыков, выкрикнул «Экспелиармус», вложив в него всю магическую силу.

Тело Поттера вырвало из лап паука, попутно сломав ему плечо и ногу, и отбросило в сторону кубка. Недовольный монстр, у которого от удара подогнулись задние лапы, а передние поднялись в воздух, только начал вставать обратно, когда Поттер, лёжа на земле, одновременно с Диггори, выкрикнул: «Ступефай!» — направив палочку в менее защищённое брюхо гигантского членистоногого. Паук замер и завалился набок, ломая зелёную изгородь. Гарри охая начал подниматься, когда подбежавший Седрик, подскочил ему на помощь. Так спотыкаясь, падая и скрипя зубами, несмотря на обезболивающие заклинания, наложенные Диггори, они подошли к постаменту, на котором стоял сверкавший золотом кубок.

— Ты выиграл, Седрик. Бери его поскорей, только не забудь мне помощь прислать, а то, как видишь, я сам уже не дойду, — улыбнулся Поттер. Ему не хотелось ничего, кроме как добраться поскорей в больничное крыло к мадам Помфри.

— Нет, Гарри, — покачал головой Седрик. — Если бы не твоя помощь с пауком, он бы меня сожрал. Я не мог даже пошевелиться, когда увидел летящую на меня гору.

— Давай тогда вместе? — предложил Гарри. — Мы оба достойны этой победы.

— Хорошо, — сказал Седрик и их, тут же завертело порталом.

Из воздуха они выпали не возле трибун, а в совершенно неизвестном месте, среди тумана. Было холодно и сыро, а из-за грязно-серого марева было непонятно, где они очутились. Оскальзываясь на мокрой зелёной траве, подростки сделали всего несколько шагов, когда Гарри почувствовал во лбу такую острую боль, что сначала громко вскрикнул, а потом, воя, завалился прямо на землю, стараясь сжаться. Седрик растерянно смотрел на Поттера, не зная, чем помочь хрипящему от боли товарищу, когда услышал в тумане холодный безжизненный голос:

— Этот нам не нужен, убей его Хвост, — и обернувшийся Диггори, успел заметить только ярко-зелёную вспышку, прилетевшую ему в грудь.

Тело мёртвого Седрика с чавкающим звуком рухнуло на мокрую траву рядом с Гарри и тот столкнулся взглядом с совершенно пустыми серыми глазами. Кубок, тускло светившийся золотом, тоже валялся рядом на траве, слегка касаясь выпавшей из руки палочки Гарри. Поттер ошарашенно понял, что ещё пять минут назад, живой и весёлый пуффендуец, с которым они могли бы стать друзьями, и впоследствии не раз обсуждать эти приключения — теперь окончательно мёртв.

— Привяжи мальчишку, Хвост. Что ты копаешься? — вновь послышался раздражённый голос, а рядом с Гарри, буквально касаясь его лица холодными чешуйками, проползла огромная, страшная змея. Поттер почувствовал, как его приподнимает магией и грубо впечатывает в каменную плиту, опутывая верёвками.

Туман немного развеялся, и мальчик увидел, что они находятся на старом кладбище среди покосившихся каменных надгробий, к одному из которых он и был примотан. Маленький человечек, похожий на крысу, в котором Гарри тут же узнал сбежавшего Петтигрю, суетливо поставил на подготовленные каменные блоки огромный котёл. Взмахнул палочкой, запалил жаркий костёр и «Агуаменти» наполнил его водой. Вода быстро забулькала, маг стал возле котла и высоким визгливым голосом начал ритуал. Кипящая поверхность жидкости вся превратилась в горящую лаву, выбрасывая к небу сверкающие протуберанцы. Голос Петтигрю постоянно срывался на фальцет, выдавая па­нический ужас и бессилие что-либо изменить. Он поднял палочку, и со страхом выкрикнул:

— Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына!

Из-под ног Поттера вымелась струйка праха и, пролетев над землёй, мгновенно исчезла в котле. Яростная лава, зашипев, взорвалась особенно сильным протуберанцем, пламя резко опало, и жидкость стала ядовито-голубой.

Питер, обречённо всхлипнув, вытащил из-за пазухи тонкий стальной кинжал, хищно сверкнувший острейшим лезвием, и снова заговорил:

— П-плоть... слуги... отданная д-добровольно... оживи... своего... хозяина!

Не переставая подвывать, маг вытянул правую руку над котлом, судорожно сжал её в кулак, а левой зажмурившись, со всей силы рубанул. Гарри постарался отвернуться, чтобы не видеть, как отрубленная конечность, плюхнулась в котёл, а из обрубка брызнула кровь в зашипевшее зелье. Петтигрю со всей силы зажимая обрубок оставшейся конечностью, старался не потерять сознание.

— Нагайна, — позвал тот же холодный голос и огромная змея, прятавшаяся раньше в тени могил, подползла к котлу и одним рывком сломала о край два острейших клыка, которые бесшумно исчезли в ставшей кроваво-красной жидкости. Яростно зашипев от боли, рептилия отползла к надгробиям, кинув многообещающий взгляд в сторону скулившего крыса.

— Диадему, Хвост, бросай диадему, — снова прошипел голос и Петтигрю послушно достал великолепное украшение, немедленно швырнув его в котёл.

Гарри проследил взглядом, как прекрасная диадема плавится в кипящей жидкости и не заметил, как Питер оказался вплотную к нему.

— К-кровь врага... взятая без согласия... воскреси... сво­его врага!

Петтигрю незамысловато резанул по руке мальчика и тут же подставил хрустальный флакон под хлынувшую кровь.

Вылив красную жидкость в котёл, Питер посмотрел на ставшую молочно-белой жидкость и взглянул в сторону, откуда снова послышался голос:

— Продолжай, мой верный слуга, осталось последнее действо.

Петтигрю двинулся в ту сторону, кого-то подхватил и через мгновение Гарри увидел прижатого к груди пожирателя гомункула, похожего на трупного червя только огромных размеров. Существо чем-то напоминало оставшегося без кожи младенца, и одного взгляда на него хватило, чтобы вызвать у Гарри рвотный рефлекс. Тварь сучила сморщенными ручками, по плащу Питера стекала какая-то слизь, и он с отвращением на лице понёс существо к котлу. Хвост поднял его над головой и в свете луны на мгновение, показалось уродливая и бледная как несвежий труп, морда. Хвост опустил гомункула в кипящую жидкость, и тварь немедленно исчезла в глубине.

Закончив ритуал, Питер хотел было упасть на траву, но угрожающее злобное шипение, заставило его внимательно наблюдать за котлом. Сначала жидкость равномерно булькала, постепенно из белой как молоко, становясь ярко-голубой, пока из центра внезапно не удалил яростный протуберанец, который неустойчиво покачался на поверхности жидкости, а потом вытянулся, мгновенно достиг дёрнувшегося в верёвках Поттера и с чмокающим звуком впился ему в лоб.

Всё, что до этого чувствовал Гарри, вся боль и ужас не смогли сравниться с тем, что он испытывал прямо сейчас. Казалось, с него сняли всю кожу, посыпали солью и подожгли. Горела каждая клеточка его тела, вырывавшийся из горла крик мгновенно перешёл в ультразвук, а Поттер безумно задёргался в верёвках, пытаясь отодвинуться хоть куда-нибудь от мучащего его луча. Боль становилась всё сильнее и, казалось, как что-то выдирают у него из головы, мучительно разрывая его на части. Самое страшное, что он никак не мог потерять сознание, чтобы уйти в спасительное беспамятство и продолжал испытывать эту нарастающую пытку каждую секунду. Гарри казалось — ещё минута такого кошмара, и он просто сойдёт с ума…

Также внезапно боль прекратилась, и луч убрался обратно котёл с той же скоростью. Гари подслеповато следил из-под натёкшей на глаза крови за жидкостью, надеясь, что всё уже кончилось. Наступила мертвящая тишина, только негромкое бульканье нарушало кладбищенское безмолвие, когда из котла медленно начала вставать высокая, бледная фигура, принимавшая постепенно человеческие очертания, казалось, создавая из пара и тумана мужское тело. В темноте зажглись две красные точки и холодный голос надменно сказал: