Тёмный лорд

— Смогу я… — начал было Том, когда мадам Эльвира вошла в кабинет, но не договорил. Через мгновение в горящих углях камина появилось очертание головы, и вскоре из него вышел высокий худой человек в очках.

— Доброй ночи, доктор Дуйзинг, — почтительно залопотала мадам Эльвира.

— Позовите профессора Дамблдора! — Дуйзинг забавно оглушал согласные и глотал окончания слов. — Скорее!

Том посмотрел ему вслед: он никогда не видел живого немца. Лицо профессора показалось ему холодным и тонким, напоминающим бритву. Черные глаза смотрели из-под очков внимательно, словно ожидая опасности в любую минуту.

— Профессор, я… — пробормотал Том, увидев вбежавшего Дамблдора.

— Том, покиньте больничное крыло, — сказал заместитель директора, внимательно посмотрев на слизеринца.

Пройдя два коридора, Том присел возле статуи. Перед глазами стояло лицо Лесли, которая хрипела и кашляла кровью. Теперь также хрипела Миранда. Очертания коридора поплыли, и перед глазами возникла картинка, как они с Лесли, смеясь, кидаются мокрыми снежками.

Его вывел из забытья стук башмаков и голоса. Первый принадлежал профессору Дамблдору. Второй, делавший ударение на каждом слове, — доктору Дуйзингу.

— Когда Вы брали в школу мисс Литтлтон, я просил принять меры предосторожности, мистер Дамблдор, — жестко сказал он.

— Вы правы, — вздохнул Дамблдор. — Я предупреждал профессора Флитвика. К сожалению, там не были приняты меры предосторожности.

— Профессор Дуйзнинг! — закричал Том.

— Кто Вы есть? — поджал губы Дуйзинг, но Дамблдор успокоил его движением руки.

— Не волнуйтесь, — улыбнулся он, — это мистер Риддл, лучший друг мисс Литтлтон. Что же, профессор, пока Вы поговорите с Томом, я буду ждать Вас на чашечку чая.

— Благодарю, но я предпочитаю кофе, — сухо сказал Дуйзинг. Тому казалось, что он зол на Дамблдора, хотя это его интересовало меньше всего.

— Профессор… Она жива? — воскликнул он, посмотрев на морщинистые руки немца.

— Мисс Литтлтон? — профессор Дуйзинг смерил его взглядом. — В данный момент она в безопасности.

— А что с ней? — спросил Том со смесью облегчения и страха.

— Туберкулез, — пожал плечами доктор. — Три года назад я сделал мисс Литтлтон искусственное вдувание, и болезнь прекратилась.Однако «Petrificus Totalus» уничтожил плоды моего труда.

— Искусственное вдувание? — прошептал Том, вспоминая слова доктора Рочестера перед смертью Лесли. — Но Вы же волшебник!

— Мой юный друг, волшебники, как и маглы, пока не нашли способа лечить эту болезнь, — холодно заметил доктор Дуйзинг. — Неужели Вы думаете, что если у меня есть волшебная палочка, то я равен Господу Богу? Повторный осмотр сделаю в январе: тогда я пойму, как развивается процесс.

— Развивается процесс? Ваша нация вообще имеет представления о человечности? — Том понял, что сказал лишнее, но злость на человека, который не может вылечить Миранду, закрывала для него все.

— Я вижу, мистер Дамблдор прав, — улыбнулся Дуйзинг. — Что же сходите к мисс Литтлтон, — похлопал он Тома по плечу. — А я утолю табачный голод.

Поздний осенний рассвет только начинался, и у входа в палату тускло горели свечи. Миранда лежала в пижаме из синих и бронзовых полосок и отрешенно смотрела вверх. На лице еще застыли следы недавнего страдания.

— Миранда! — Том подбежал к ней и сел на кровать. Девочка радостно обняла его шею холодными руками. — Профессор Дуйзинг сказал, что все будет хорошо.

— Мистер Риддл! — парень вздрогнул, заметив мадам Эльвиру. — Кто Вам разрешил беспокоить мисс Литтлтон? — с негодованием воскликнула она.

— Профессор Дуйзинг, мэм, — спокойно заметил Том.

— Немедленно вон отсюда! А Вам, дорогая моя, можно пить только воду! — всплеснула она руками.

Том осторожно пошел к двери. Миранда была жива. А в январе… Какая разница, что будет в январе? Темнота за окном сменилась серыми просветами, и Том, несмотря на бессонную ночь, стал легко спускаться на завтрак.

*

Миранду выписали в день визита Молотова в Германию. С утра в школе царило приподнятое настроение: британская авиация впервые бомбила Берлин. Молотов и Гитлер, правда, обменялись рукопожатием, не предвещавшим ничего хорошего: вступление СССР в войну на стороне Рейха казалось решенным. И все же их беседа в бомбоубежище вселяла надежды. Читая о налете, Том и Миранда весело смеялись в больничной палате, за что получили нагоняй от мадам Эльвиры.

В конце ноября осенние тучи превратились в снежные бури. Непогода, впрочем, не остановила бомбардировки. Первого декабря бомбы упали в десяти милях от Хогсмида, что вызвало в школе сильный переполох. Летчики-маглы разбирались в этом слабо, но цели отбирали члены Ордена СС. Опасаясь вторжения, Том возобновил занятия темной магией. Не проходило и трех дней, чтобы он не посещал Запретную секцию, пробуя все более сложные заклинания.

Утро одиннадцатого декабря ничем не отличалось от предыдущих. Начинался поздний рассвет, и волшебный потолок показывал бесконечную сухую метель. Том, как обычно, легко зевал от недосыпа и с радостью читал о победах в Греции. Его отвлек голос Араминты.

— Представляешь, — мурчала она, как кошка, — если заставить расчищать дорожки кретина из Гриффиндора…

— Того, что хлебнул в детстве костероста? — расхохотался Лестрейндж.

— Потом лохматого можно будет запрячь в сани и покататься, — мечтательно добавила Эмилия Гринграсс.

— А лохматому понравится, — заметил Рэндальф, давясь от смеха. — Он попросит еще что-нибудь расчистить!

Риддл посмотрел на гриффиндорский стол, где Хагрид, что-то рассказывая, размахивал руками. Том не сдержал улыбку. При виде великана в нем просыпалось детское желание шутить и делать какие-нибудь каверзы.

— Про зверушек рассказывает, — многозначительно подытожил Том.

Слизеринцы грохнули. Бледные щечки Эмилии порозовели от смеха. Никто и не заметил, как мимо стола пробежал взволнованный карлик Мур.

— Вы наладили подвоз? — раздался дребезжащий голос Диппета.

— Подвоз наладим через пару дней, — пискнул завхоз. — Дела хуже. Боюсь, из-за заносов и бомбежек мы не сможем отправить Хогвартс-экспресс.

В зале повисла тишина. Большинство учеников знали, что останутся на каникулах в Хогвартсе. И все-таки это был первый случай, когда красный паровоз не мог выйти из депо.

— Тогда все останутся на каникулах в школе, — вздохнул Диппет. — Мы усилим затемнение, Альбус? — обратился он к Дамблдору.