Тёмный лорд

Каменный истукан остался неподвижным. Том не стал поддаваться досаде, а помассировал лоб. Слизерин утверждал, что Наследник будет его воплощением. Интересно, какую фразу придумал бы он? Слизерин был в конфликте с остальными основателями, кроме Ровены… Да, Слизерин, пожалуй, хотел, чтобы потомок поддержал его.

— Боже, как просто, — усмехнулся Том. — Говори со мной, Слизерин, говори со мной, Величайший из хогвартсской четверки!

Каменная статуя задрожала. Том сделал шаг назад, c изумлением глядя, как изо рта появилась двадцатифутовая зеленая змея. Змей направил на Тома большие желтые глаза, и парень почувствовал легкое головокружение.

— Вы приш-ш-шли за мной, Повелитель, — прошипел Василиск ядовито-шелковистым голосом. — Чем могу служить?

— Следуй завету Предка, — ответил Том, чувствуя в голосе надменные ноты. — Мы начинаем борьбу с грязнокровками. — От этого слова у парня покоробило внутри: он до сих пор не мог спокойно произносить его.

— Ваш-ш-ш-ше слово — закон, Повелитель, — гладко сказал Василиск, заскользив к выходу.

— Что ты делал столько веков? — спросил Том, когда они подходили к трубе. Ему было немного не по себе от обжигающего дыхания змеи.

— Я спал, — ответил Василиск. — Я могу позаботиться о Ваш-ш-ш-ей поездке, Повелитель. — На мгновение Том испытал отвращение, представив, как он сядет на скользкую змею, но другого выхода не было.

Громадный змей, извиваясь, пополз по водосточной трубе. Том, сидя на змеиной шее, наблюдал за наростами слизи и тины. Некоторые из них касались одежды Тома, создавая неприятные ощущения.

— Ты можешь отличать грязнокровок? — спросил Том.

— Змеи чувствуют кровь, как и установил Повелитель, — ответил Василиск.

Труба, наконец, закончилась, и Том спрыгнул со спины змея. Прошептав заклинание, он почистил одежду. Все происходящее по-прежнему казалось ему бессвязным сном.

*

Светло-розовый рассвет осветил спальню Гриффиндора. Легкий солнечный луч забегал по подушке, и третьекурсница Мариэтта Донлей нехотя протерла глаза. На тумбочке лежали два свитка пергамента, набор перьев и длинный пенал. В Хогварсте подобные пеналы не были распространены, однако родители подарили его Мариэтте на двенадцать лет, и девочка не спешила с ним расставаться.

Быстро надев тапки, Мариэтта прошлепала к окну. Хотя стоял второй майский день, на траве по-прежнему лежал иней. Вдалеке виднелись хмурые верхушки Запретного леса. Улыбнувшись, девочка решила разбудить лучшую подругу Лайзу Беттс. Тихонько подойдя к ее кровати, Мариэтта одернула полог и вскрикнула от удивления: кровать была пуста.

Мариэтта осмотрелась, не понимая, что произошло. Вечером Лайза тянула ее побродить по Хогвартсу, но девочка была слишком занята повторением зелий. Лайза пристроилась к компании белобрысого Эндрю Найла, которого Мариэтта терпеть не могла за постоянные издевки. Девочка испуганно посмотрела под кровать, и с удивлением обнаружила, что там не было туфелек Лайзы. Полная смятения Мариэтта накинула мантию и помчалась в гостиную.

Ночной огонь тускло горел в камине. Откинув прядь черных волос, Мариэтта упала в красное кресло. Где в самом деле могла быть ее подруга? Заблудилась? Или, может… — Мариэтта улыбнулась самой себе, — Лайза побежала в совятню? Взволнованная гриффиндорка вышла из гостиной и пошла к движущейся лестнице.

Галерея второго этажа была пуста. От каменных сводов веяло сыростью и сквозняком. Впереди, недалеко от туалета, что-то сияло. Стараясь не шуметь, Мариэтта пошла к источнику света. На стене между двух окон огромными буквами были начертаны слова, блестящие в свете факелов:

ТАЙНАЯ КОМНАТА ОТКРЫТА. ВРАГИ НАСЛЕДНИКА, ТРЕПЕЩИТЕ!

Под зловещими словами лежала тонкая фигурка, напоминавшая статуэтку. Неуверенно развернув ее, Мариэтта закричала: это была ее подруга. Маленькая ручка держала зеркало, а на лице со вздернутым носиком застыло изумление.

— Тайная комната! — раздался чей-то голос. Обернувшись, Мариэтта заметила, что оказалась в центре круга учеников, а из толпы к ней приближались профессоры Мэррифот, Слагхорн и Дамблдор.

— Тихо! — воскликнул Дамблдор. — Мисс Донлей, отойдите.

Профессор трансфигурации, присев на колено, перевернул тело ученицы. Ученики и другие учителя, к которым присоединился осунувшийся директор Диппет, казались потрясенными. Наконец, Дамблдор выпрямился и произнес:

— Жива.

— Жива? — еле слышно пробормотал Диппет. — Мисс Беттс оцепенела?

— Именно так, Армандо, — сказал Дамблдор. — От чего, пока не знаю… Однако надпись заслуживает внимательного изучения.

— Сейчас не время для научных экспериментов, Альбус, — вздохнула профессор Мэррифот. — Оцепенения вроде бы лечатся отваром из мандрагоры?

— Надо будет поинтересоваться у профессора Бири… Мисс Донлей, следуйте за мной, — мягко заметил Дамблдор. Гриффиндорка, всхлипнув, обернулась и еще раз взглянула на то, как статую ее лучшей подруги положили на носилки.

*

Второй раз Том выпустил Василиска в ночь на четверг. Жертвой нападения стал гриффиндорец Марк Винст, который с помощью лупы изучал следы возле надписи. Следующей жертвой стал хаффлпаффец Эндрю Тройтон — белобрысый мальчик в больших очках, осматривавший кубки в Зале Славы. Последняя жертва доставила Тому наибольшее удовольствие, поскольку Эндрю напоминал Билли Стаббса.

Риддл до сих пор не мог забыть тот испуг, который охватил его, когда нашли тело Лайзы Беттс. Слизеринец старался не смотреть на профессора трансфигурации, однако ему казалось, будто холодные глаза Дамблдора рассматривают его фигуру и сверкавший на его груди значок серебристой змеи. Весь завтрак его преследовало чувство облегчения от того, что гриффиндорка только оцепенела, а не умерла.

После второго нападения директор Диппет велел старостам круглосуточно патрулировать коридоры. После третьего сформировал особый отряд из старшеклассников, которые должны были досматривать школу. Вечерами Том усиленно патрулировал вместе со всеми, пытаясь поймать таинственного Наследника Слизерина, то есть самого себя.

Том помнил, что для Василиска смертелен крик петуха. Как-то в выходной он под покровом ночи проник в курятник Огга. Убить школьного петуха заклинанием было подозрительно, и Том, зажмурив глаза, свернул шею рябой птице. Затем он спеша вытащил тело во двор и бросил его, изобразив дело так, будто петуха удушил хорек или ласка. Глядя на съёжившийся гребень, Том почувствовал едва ли не больше вины, чем за нападения на грязнокровок.

— Знаешь, Том, — заметил Лестрейндж, когда они спускались на завтрак. — Будь ты из чистокровной семьи, я бы подумал, что Наследник Слизерина — ты.