Темный мир

Что-то зловещее.

Взглянув на картину, я почувствовал некротическую ауру. Поначалу мне показалось, что этой тёмной магией пропитан весь дом. Но нет, первое впечатление оказалось ошибочным. Источником некротического колдовства служила именно написанная им картина.

— Она ещё не закончена, — сказал Шацкий. — Если вам требуются объяснения, господа лекари, я не стану лгать. Алексей, вы ведь знаете, что я живу в сотне метров от этого места. Меня оно уже давно завлекает. У меня создалось впечатление, что здесь я смогу создать картину, которая… Перевернёт мир искусства! Она, разумеется, ещё не закончена, но вы присмотритесь внимательнее. По моим наброскам уже видно, что получается.

— У меня мурашки по коже от этой картины, — прошептал мне Сеченов.

И я понимал, что он имеет в виду.

На холсте было изображено тёмное поле, освещённое бледной полной луной. Похоже, Шацкий изображал вид из окна этого дома.

И в самом изображении не было ничего страшного. Но аура у полотна просто убийственная. Клятва лекаря вопит, требует, чтобы я изничтожил творение Анатолия здесь и сейчас. И думаю, Сеченов чувствовал примерно то же самое.

— А вы сами не ощущаете, что с вашей картиной что-то не так? — спросил Шацкого я.

— Ну… Я согласен, она обладает способностью вызывать не самые приятные мысли и воспоминания. Но в этом и есть её уникальность! Других таких картин я попросту не видел, — завороженно восклицал Шацкий.

Мне даже жаль его расстраивать. Похоже, он очень увлёкся этой работой. И судя по моему чутью, некротикой его пока что это место не заразило. Но нам с Сеченовым всё равно придётся уничтожить эту картину. Иначе в будущем от её воздействия может пострадать много людей.

— Анатолий, вынужден сообщить вам плохую новость, — начал я. — Эта картина писалась в доме, в котором когда-то жил могущественный некромант. Он живёт и по сей день где-то в пределах Хопёрского района. Поэтому ваша картина насквозь пропиталась некротикой. Я думаю, вы уже поняли, что нам придётся с ней сделать.

— В-вы ч-чего? — начал заикаться Шацкий и попятился назад. — Даже не думайте! Лучше со мной сделайте что-нибудь. Поколотите, пораньте, но только картину не трогайте! Господин Мечников, вы ведь не можете так поступить!

— Анатолий, вслушайтесь в мои слова. Эта картина опасна. Она может убить и вас, и людей, которые будут на неё смотреть. Более того, в теории она может даже распространять некротику. Как только она попадёт в галерею, на аукцион или в дом какого-нибудь аристократа… Жизнь множества людей изменится. И виноваты в этом будете вы, — произнёс я. — Надеюсь, у меня получилось доходчиво объяснить, почему вам не стоит нам препятствовать?

Шацкий поник. Молча кивнул, опустил взгляд, а затем отвернулся, чтобы не видеть, что мы собираемся сделать с его картиной.

Мы с Иваном положили руки на полотно, а затем выпустили в него огромное количество лекарской магии. Клятва лекаря была исполнена. В тело устремился поток магической энергии, которая выступала в качестве награды за верность своим словам.

Однако полностью картину мы всё же не стёрли. На ней осталось то же самое изображение, вот только некротической ауры оно лишилось.

— Картине мы не навредили, Анатолий, — сказал я Шацкому. — Но если вы всё же желаете её закончить, я настоятельно рекомендую покинуть этот дом и больше никогда сюда не возвращаться. В конечном итоге вы сами об этом пожалеете.

— Хорошо, господин Мечников, — кивнул Шацкий, поспешно собирая все свои художественные принадлежности. — Я догадываюсь, о чём вы говорите. На втором этаже есть комната. Туда можно забраться по обломкам лестницы. Изначально я пытался писать картину именно в ней, поскольку из окна второго этажа открывался прекрасный вид на ночную природу. Но… Там мне стало жутко не по себе. Так что будьте аккуратны.

Анатолий спешно покинул заброшенный особняк и направился к своему дому. Мы с Сеченовым ещё пару минут смотрели ему вслед, чтобы убедиться, не повернёт ли он назад.

— Я не почувствовал в нём некромантии, — сказал Сеченов. — А ты?

— Нет, — помотал головой я. — Но мы слишком сильно полагаемся на своё чутьё. Это — на будущее. Мне начинает казаться, что столь могущественный некромант может неплохо скрывать свою силу. Того же Сухорукова никто так и не раскрыл. Есть о чём задуматься.

— Думаешь, что нам даже клятва лекаря не сообщит, если такой некромант окажется рядом? — удивился Сеченов. — Но ведь это противоречит заповедям. Как мы будем уничтожать некротику, если не чувствуем её?

— Я уже давно об этом думаю. И склоняюсь к выводу, что на самом деле клятва ограничена нашим восприятием. Если не чувствуем мы, значит, и она не сигнализирует об опасности, — поделился своим мнением я.

— Посмотрим, что она скажет, когда мы исследуем комнату на втором этаже. Что-то мне подсказывает, что там атмосфера будет гораздо менее приятной, чем здесь.

— Не концентрируйся на некротике, — посоветовал я. — Мы и так знаем, что этот дом ею кишит. Наша задача — найти улики. Хоть какие-то намёки на личность нашего врага.

Мы с Иваном поднялись на второй этаж. Долго искать ту самую комнату не пришлось, поскольку она там была одна. Все остальные развалились.

Сеченова всего передёргивало по мере приближения к заветной двери. Видимо, его тело гораздо тяжелее воспринимало некротику, чем моё.

— Надеюсь, ты готов, — заключил я. — Открываю на счёт три. Раз, два…

Я схватился за ручку, а затем резко ворвался внутрь, вновь окружив себя лекарской оболочкой.

— Три! — воскликнул я, попутно осматривая комнату. Кроме кровати и пустых книжных полок там ничего не оказалось. Однако свербящее ощущение присутствия некротики всё равно продолжало царапать органы чувств.

Словно чья-то холодная рука гладила мой затылок.

— Вот оно, Алексей! — прошептал Сеченов за моей спиной. — Смотри, прямо под твоими ногами.

Я обернулся и посмотрел вниз. На полу лежал самый обыкновенный кусок багровой ткани.

Стоп… Готов поклясться, что он багровый из-за крови, которая на нём засохла. И если это кровь некроманта… Боги, какой же аурой она обладает!

— Запомни это чувство, Иван, — попросил я. — Отпечатай в голове, как резонирует эта некротика.

— Зачем?

— Мы не можем сохранить эту ткань как улику. Её придётся уничтожить, чтобы не предать клятву, — объяснил я. — Так что нам обоим следует запомнить это ощущение. Если поймаем похожую ауру, значит сможем быстро выйти на того человека, которого мы ищем.