Темный мир

— Господин лекарь, а где же спасатели? Где военные? Почему сюда никто не пришёл? — спросил тот охотник, что встретил меня на тропе. — Мы ведь кричали, просили, чтобы сюда прислали вооружённых людей. Вы… Только не говорите, что вы здесь один?

— Спасатели не придут, — коротко ответил я, поднимаясь с колен. — Они заняты спасением остальных жителей. Ни военных, ни городовых здесь нет. Вытаскивать из этой западни вас буду я. Поэтому настоятельно рекомендую взять раненых и перемещаться к берегу.

— Но как вы нам можете помочь?! — не поверил моим словам охотник. — Тем более… На берегу ведь монстры! Эти бобры проклятые!

— Семерых я уже излечил. Они больше нападать не будут. Осталось только трое, — спокойно объяснил я.

Охотники удивлённо переглянулись. Они явно не поверили моим словам. Скорее всего, подумали, что я просто их успокаиваю.

Но всё же они пошли за мной к берегу. Переправа им предстояла непростая. Но до неё ещё предстояло добраться. А противник не желал, чтобы наша команда ступила на берег.

Трое оставшихся бобров окружили нас и приготовились к атаке. Выпрыгнули сразу с трёх сторон. Отрезали нам путь к отступлению.

Если бы я не знал, что это случится, мне бы пришлось потратить полминуты на накопление энергии. Ведь ответный удар должен быть ещё сильнее, чем тот, который я совершил, подходя к берегу.

Вот только я знал, что они уже здесь. Знал, что следят за нами, но не стал говорить охотникам об этом. Клятва лекаря звенела в моей голове, когда рядом оказывались некротические существа. Поэтому молодая листва не смогла скрыть их громоздких тел. Я всё понял и без органов чувств.

Как только монстры накинулись на нас, я выпустил из себя остатки маны. Разом.

Лекарская энергия пронеслась волной по всему лесу. На этот раз её хватило. Вся троица рухнула, так и не дотянувшись до охотников, за жизни которых я был ответственным.

Как только мужики увидели, что я уложил всех монстров и при этом даже не сдвинулся с места, они издали такой вопль, что у меня даже уши заложило.

— Получите! Получите! — орал один из них. — Господин лекарь, как же вы их… Боги! Зря я в вас сомневался… Простите, видимо, от отчаяния совсем рассудок потерял.

К счастью, теперь нам торопиться было некуда. Тащить раненых по узкой плотине было безумной затеей. Но к моменту нашего возвращения спасатели уже соорудили плот, с помощью которого в течение следующего часа все пострадавшие были переплавлены к своим семьям.

Родственники охотников облепили меня со всех сторон, когда я сошёл с плота на берег. Самым последним.

Однако разговаривать с ними у меня не было времени. Я поднял взгляд на холм и увидел стоящих там Игоря и Ивана. А рядом с ними прямо на земле сидел пожилой мужчина.

Нашли, значит? Отлично. Теперь перейдём к главному этапу этой поездки. Поболтаем с долгожителем.

— Алексей, нам повезло, — сообщил Сеченов. — Я осмотрел старика с ног до головы. И не нашёл в нём некротики. Скорее всего, он не имеет никакого отношения к нашему некроманту.

— Тогда почему он до сих пор не уехал с остальными жителями Подгоренки? — спросил я, заметив, что большую часть населения уже увезли.

— Потому что он хочет поговорить с тобой. Лично, — заявил Сеченов.

Я сразу же прошёл к старику и присел рядом с ним.

— Алексей Александрович Мечников, — представился я. — Надеюсь, мои коллеги не сильно вас напрягли расспросами.

— Кузьма Федоткин, — кряхтящим голосом ответил сморщенный старичок. — Всё в порядке. Я всё прекрасно понимаю. Это — ваша работа, господа лекари.

Он замолчал.

— Кажется, вы хотели со мной поговорить, — напомнил я.

— Ах да… — почесал затылок он. — Ваши друзья спрашивали меня о некромантии. Я, естественно, сказал, что ничего общего с ней не имею.

Старик взглянул на меня белёсыми глазами, но вновь замолчал, будто забыл, что хотел сказать. В его возрасте это и не удивительно.

— Если вы не имеете ничего общего с некромантией, о чём нам тогда с вами говорить? — подтолкнул его к разговору я.

— Я не сказал всю правду. Я — не некромант. Но я кое-что знаю о том, кого вы, господа, ищете.

Глава 12

Дед Кузьма произнёс то, чего от него не ожидал никто из нас. Судя по выражению лиц Лебедева и Сеченова, моим коллегам он даже не намекнул, что хочет мне сказать.

— Вы что, рассказали ему, зачем весь этот осмотр? — спросил я товарищей.

— Нет, — помотал головой Кузьма, опередив ответ Игоря и Ивана. — Они ничего мне не говорили. Я сам понял, что то, чему было предначертано произойти здесь, случилось не просто так. Вы не подумайте, я хоть и обычный крестьянин, но жизнь повидать успел. И слышал, как действует этот человек, которого вы ищите. Застал самый расцвет его сил. Ровно полвека назад он творил такие вещи в Хопёрском районе… Ух, даже вспомнить страшно. И никто из лекарей не пытался его остановить.

— Почему? — спросил Кузьму я. — В обязанности лекаря входит истреблять некротику.

— Мало было у нас лекарей, — махнул сухой рукой он. — Их и сейчас мало, но раньше было ещё меньше. И те, кто работал в Хопёрской амбулатории, не больно-то хотели связываться с этим человеком. Хотя у меня даже язык не поворачивается называть это существо человеком. Он — самый настоящий чёрт. Демон в человеческом обличии. Творить такое и оставаться человечным невозможно. Он хуже животного.

— Подождите, — перебил Кузьму я, когда заметил, что старик увлёкся и начал трястись из-за напряжения и болезненных воспоминаний. — Судя по тому, что вы говорите, этот некромант как-то вам навредил. Что он с вами сделал?

Задав этот вопрос, я добавил единичные крупицы своей магии в сердце пожилого мужчины, чтобы успокоить его ритм. Уж чего мне точно сейчас не нужно, так это чтобы на моих глазах из-за нервного перенапряжения погиб старик, проживший целый век.

— Лично со мной — ничего, — вздохнул Кузьма Федоткин. — А вот друзья мои, с которыми я водился в те годы, сильно пострадали. У кого-то жена погибла, у кого-то дети. Да… Одно дело, если бы они просто погибли! Так их, как я понял, использовали для какого-то ритуала. Много хороших людей в то время полегло. Но и сейчас ситуация изменилась не сильно. До сих пор эта скотина портит жизнь доброму народу. Сами посудите, господа лекари, куда мне теперь податься? Семьи у меня нет. Ни жены, ни детей, ни внуков. Один совсем. Единственное дорогое мне село, дом мой родной — и тот смыл водой этот уродец.