Темный Падший

— Сколько времени ушло на то, чтобы нарисовать этого дракона у тебя на спине?

Я не подпрыгиваю от неожиданности, не оборачиваюсь и не прикрываюсь. Моя скромность улетучилась много лет назад.

— Я слышала, как ты хрустел костяшками пальцев, когда выходил из своей комнаты, Ной Майлз, — говорю я, натягиваю майку через голову и оборачиваюсь. — Ты же не думаешь, что сможешь подкрасться ко мне незаметно. Правда, брат?

— Может быть, но я не понимаю, как ты можешь к кому-то подкрадываться, женщина. Я слышу, как у тебя в животе плещется рыба с картошкой фри, — говорит Ной. Он стоит, прислонившись к дверному косяку комнаты, скрестив руки на груди и ухмыляясь. Одетый в черные спортивные штаны и простую белую футболку, он выглядит примерно так же, как любой парень в спортзале. Ну, за исключением его необыкновенной привлекательности. Даже болезненной привлекательности.

Он улыбается.

— Итак. Как долго?

Я игнорирую тот факт, что он читает мои мысли в любое удобное для него время.

— Это заняло несколько сеансов, может быть, по четыре-пять часов на каждый, — отвечаю я. — Сначала наносится контур, а затем, когда все заживет, может быть, через три-четыре недели, добавляется цвет.

— Скучаешь по этому? — добавляет Ной. Он подходит, поднимает мою обнаженную руку и изучает замысловатый хвост дракона, извивающийся от плеча до кончиков пальцев.

— Да, — говорю я. — А что, хочешь такого же? — Я улыбаюсь ему.

Ной склоняет голову над моим предплечьем.

— Может быть, — говорит он, опускает мою руку и смотрит на меня. — Тебе придется прикрываться, пока мы здесь, — говорит он. — Ты ведь это знаешь, да?

Достав из сумки черные кроссовки «Найк», я надеваю их.

— Что ты имеешь в виду?

— Как говорит Андорра, тебе нужно привлекать к себе как можно меньше внимания, — говорит Ной. — Это не Саванна, детка. Твои тату выделяются. Привлекают нежелательное внимание, с которым тебе не хотелось бы иметь дело. Местные жители. — Костяшками пальцев он задел крылышки у моего глаза. — И, да, я знаю, ты можешь за себя постоять.

Он тоже. Мне это нравится в Ное. Он прикроет меня, если понадобится, но мне это действительно понадобится, прежде чем он бросится меня прикрывать. Он уважает мои способности. Мне это нравится в трехсотлетнем вампире. С дредами. И, возможно, он прав. Хотя ребята из «Бене» одобряют мой боди-арт, я определенно не хочу выделяться.

— И не забудь о моих очаровательных серебристых глазах, — добавляет он, хлопая длинными ресницами. Проникая в мои мысли. Снова.

— Ты смешон, Ной, — говорю я и не могу удержаться от улыбки. Он такой странный ребенок. И все же… видеть, как он меняется, как у него выходят клыки, и как он дерется? Потрясающе красиво. Я знаю, что это звучит немного нездорово, и, наверное, так оно и есть. Я хлопаю его по руке. — Пошли.

Мы с Ноем вместе выходим из комнаты и направляемся по коридору.

— Это место немного жутковатое. Тебе не кажется? — говорит он, когда мы подходим к ступенькам. — Есть что-то, я не знаю, странное в идее о маленьких непослушных школьниках, и это меня пугает.

Я качаю головой, пока мы взбегаем по ступенькам на третий этаж.

— Да, согласна. Маленькие бледнокожие дети викторианской эпохи, одетые в черные платья, чулки и ботиночки на пуговицах, выглядят определенно жутковато, — говорю я.

— Шныряют по углам, разговаривают приглушенным шепотом и просто ведут себя… странно, — добавляет Ной. — Дети, — говорит он с содроганием.

Мы оба хихикаем, когда достигаем площадки третьего этажа. В середине коридора мы видим открытые темные двойные двери. Мы проходим внутрь, и Джейк, стоящий рядом, одаривает меня ухмылкой.

— У вас есть основания подозревать, что дети, которых когда-то здесь содержали, были жуткими, — говорит он. — Они были, — он поглаживает подбородок, — можно сказать, необычными.

— Необычными? — спрашиваю я. Остальные в комнате — Джинджер, Люциан, Викториан, Ной и Эли — поворачиваются, чтобы послушать.

— Да, — продолжает он. — Все они обладали исключительными способностями. Левитация. Чтение мыслей. Перемещение в пространстве. И это лишь некоторые из них. Однако, к сожалению, их семьи и общественность Эдинбурга сочли их сумасшедшими, — говорит он и смотрит на меня. — Безумными.

— Мы остановились в старом детском доме для умалишенных викторианской эпохи? — спрашивает Ной. Он смотрит на меня. — Я так и знал.

— Комната, в которой ты живешь, Ной, когда-то принадлежала профессору Галлахеру, — говорит Джейк.

Ной кивает.

— И что?

— Его нашли мертвым, прижавшимся к стене возле твоей кровати, — добавляет Джейк. — На его обветренном лице застыло выражение ужаса, а одна рука была поднята в знак защиты.

— А другая рука? — подталкивает Ной, явно наслаждаясь рассказом Джейка.

Джейк прищуривается.

— Сжимала четки.

Ной кивает.

— Я сам вызывал у людей подобную реакцию раз или два, Андорра. — Он смотрит на меня и подмигивает. — До того, как я стал стражем, дорогая.

Я просто искоса смотрю на него.

— Хм.

— Профессор был буквально напуган до смерти, — продолжает Джейк. — Один из его учеников. — Он улыбается. — Малышка Лили Джонсон.

— О, Лили, — говорит Габриэль, входя в додзе. На нем черные штаны для занятий боевыми искусствами и туника, подпоясанная черным поясом. Мужчина огромен… едва ли не больше Эли. А длинные прямые черные волосы собраны на затылке и свисают по спине. Впечатляет, если не сказать больше.

— Так как же Лили? — спрашивает Ной.

Габриэль почти улыбается.

— Давай просто скажем, что если ты встретишь ее, не смотри ей в глаза.

Я смотрю на Габриэля, и он приподнимает бровь. Я не могу понять, шутит он или нет. В этот момент я поверю во что угодно. Причудливая маленькая викторианская Лили, отсутствие зрительного контакта. Кроме того. Кто-то, кто носит имя Маленькая Лили Джонсон? Жуть.

Сейчас мы все собрались в додзе. Это большая комната, размером по меньшей мере с четыре спальни, с окнами во всю стену, выходящими во внутренний двор. Снаружи серо, уныло и безрадостно. Кажется, здесь холодно. К счастью, я не чувствую температуру так, как раньше, поэтому мне редко бывает жарко или холодно. Пол покрыт темно-серым мягким ковриком, почти таким же, как в додзе Дюпре. Вдоль одной из стен стоит деревянная стойка с множеством мечей. Большие. Острые.

Серебряные.

— Мы разобьемся на группы, — говорит Джейк. Он смотрит на Габриэля, затем на Дариуса, который только что вошел в додзе. — Но прежде чем мы начнем с клинков, — он окидывает нас всех оценивающим взглядом, — посмотрим, какими еще навыками мы все обладаем.

— Хочешь, чтобы мы продемонстрировали свои трюки? — с сарказмом спрашивает Викториан.

— Мы все собираемся показать свои фокусы, — отвечает Джейк. — По два за раз. Давайте начнем с… — Он изучает каждого из нас. — С волков.