Темный пакт

Стать и внутренняя уверенность, вместе с аурой официоза обманчиво завысили их возраст в моих глазах. И кадет, и воспитанница школы благородных девиц были одного со мной возраста или даже младше — лет тринадцать-четырнадцать, не больше. Кроме того, глаза у обоих обычно голубые — без неестественного отсвета, который появляется после инициации. Или близняшки, или разница в год — подумал я, осматривая неожиданных биологических родственников.

Анастасия выглядела старше всех нас. Держится как взрослая, даже слишком показательно — и скорее всего ей шестнадцать, не больше. Слишком уж пытается подчеркнуть свой статус одаренной. Может и вовсе еще шестнадцати нет, и только перешла на второй год обучения, пройдя инициацию.

Юная княжна, глядя необычными глазами, видя обращенное на меня внимание всех остальных «родственников», все же впервые глянула прямо в глаза. Без тени эмоций, ровно-изучающе. Ни намека на ярость, которую я чувствовал во время первого разговора с княгиней, на котором Анастасия присутствовала.

— Знакомьтесь, — ровным голосом заговорила Анна Николаевна. — Артур Волков, наш гость на ближайший год. Артур личный помощник Максимилиана Ивановича, и совсем недавно зачислен в штат воспитанников Высшей школы имени барона Витгефта. А это мои младшие дети, Николай и Александра, — улыбнулась княгиня, плавным жестом показывая на белокурых близнецов. — Ну а с Анастасией вы уже знакомы, хотя и не были представлены.

— Рад знакомству, — шагнул вперед кадет, протягивая мне руку. Белокурая девочка за его спиной в этот момент приветливо улыбнулась. Это настолько хорошая игра, или они действительно так открыто-благожелательны к незнакомцу, которого мать назвала гостем?

В тот момент, когда ответил на рукопожатие кадета, княгиня заговорила вновь. И сумела удивить, даже ошарашить всех присутствующих. Меня в том числе:

— Артур вымышленное имя, подаренное нашему гостю жандармским ведомством, вместе с весьма сомнительной легендой. Настоящее — Алексей Петрович Юсупов-Штейнберг, и это сын Петра Алексеевича.

Николай ощутимо вздрогнул, юная гимназистка за его спиной широко распахнула глаза. Но удивление младших членов семьи ни шло ни в какое сравнение с реакцией Анастасии, чей взор на миг вспыхнул синим пламенем.

— Прошу за стол, — Анна Николаевна легко, одним движением, поднялась с дивана. Проводив ее глазами, я столкнулся со взглядом Николая. Смотрел тот без явной неприязни, больше с усилившимся интересом. В ответ я неопределенно пожал плечами — мол, сам не ожидал, что так получится.

Самое юное здесь белокурое создание и вовсе несмело улыбнулось, поднимаясь. Лицо же Анастасии словно окаменело, и справившись с эмоциональной вспышкой, она вновь перестала обращать на меня какое-либо внимание.

За столом устроились интересно. Во главе, естественно, расположилась Анна Николаевна, по левую руку Анастасия и Александра, по правую Николай. Причем мне княгиня указала место рядом с ним, напротив девушек. Странно, я ожидал, что окажусь напротив княгини, с другой стороны стола. Получилось так, словно и не отделен от остальной части семьи.

— Завещание Петра Алексеевича стало достоянием узкого круга лиц совсем недавно, — заговорила княгиня, — и стало сюрпризом как для меня, так и для… Алексея.

Княгиня неожиданно едва-едва улыбнулась, впервые с того момента как мы сели за стол прямо обратив на меня взгляд.

— Всю свою сознательную жизнь Алексей не знал о том, что связан… с нашей семьей, — сделала многозначительную паузу княгиня. Информация для него, — уже смотрела на своих детей княгиня, — стала не менее неожиданной, чем и для вас, и для меня. Надо отдать ему должное — столкнувшись с шокирующей новостью, Алексей не стал принимать необдуманных решений. Год, который он проведет у нас, он выторговал себе как время на раздумья.

Княгиня прервалась, вновь посмотрев на меня.

— Раздумья о чем, мама?? — холодно поинтересовалась Анастасия.

— По завещанию, составленному Петром Алексеевичем, Алексею полагается право на герб Юсуповых-Штейнберг, с бастардной перевязью. А также доля в наследстве.

За столом воцарилась полная тишина. Я не видел взгляда Николая, но чувствовал его напряжение. Анастасия, все же отлично владевшая собой, сейчас смотрела на меня, сознательно не скрывая всю гамму чувств. Приязни среди них не было. И только белокурый ангел напротив глядела распахнув глаза с надеждой — на то, что сейчас все будут радоваться новому родственнику, а не ссориться.

— За время, которое есть у Алексея, он планирует закончить первый год обучения в гимназии барона Витгефта, пройти инициацию, а после уже принять решение. Отказаться ли от полагающегося ему герба и имущественной доли взамен на вознаграждение, либо… стать частью нашей семьи.

Воу. А она умеет удивить — причем я, наверное, даже гораздо больше изумился, чем остальные присутствующие. Был бы дома, в прошлой жизни — кашлянул бы, или хмыкнул показательно. Здесь уже привык, что подобные проявления чувств не приветствуются в высшем обществе, поэтому так и сидел с каменным лицом.

— При посторонних людях прошу обращаться к нашему гостю по имени Артур, дабы избежать кривотолков, — проговорила княгиня. — Анастасия, тебе отдельная просьба — так как вы обучаетесь в одной гимназии, при необходимости оказывай Алексею посильную помощь.

Выражение лица княжны при этом явно рассказало о том, что она думает о возможности «посильной помощи». Но лишь краткий миг — девушка, возвращая себе холодно-отстраненный вид, кивнула.

— Конечно, мама?.

Не знаю каким образом, но Анна Николаевна видимо отдала команду — потому что двери открылись и в проеме появилась прислуга с подносами и блюдами. Я на это даже не обратил внимания. Ко мне вернулась недавняя смутная догадка — причем вернулась уже знанием.

Морской кадетский корпус. Именно так — просто Морской кадетский корпус, а не Его Императорского Высочества наследника цесаревича Морской корпус.

В моей России в феврале семнадцатого года оркестры разучивали парадные марши, и шилась форма по эскизам Васнецова для торжественного входа войск в Константинополь. Который, как и проливы, должен был отойти Российской Империи. В это самое время, когда Россия была в шаге от по-настоящему великой победы, открывающей дорогу на вершину мира, первым из царской семьи нарушил присягу великий князь Кирилл, двоюродный брат Николая, перейдя на сторону Государственной думы вместе с возглавляемым Гвардейским экипажем, флотской элитной частью лейб-гвардии. Великий князь Кирилл был одним из многих, кто нацелился в то время на высшую власть — активный дележ которой среди высшего руководства страны и армии привел по итогу к гибели монархии.

В этом мире февраля семнадцатого не случилось. Именно в семнадцатом. Сведения, на которые я натыкался были обрывочными, скудными, а глубже я еще копать не пробовал. Опасался ненужного внимания и вопросов, да и времени пока не было — задача не первостепенной важности. Но с большой долей уверенности предполагал, что без смуты под конец Первой войны не обошлось, и наверняка амбициозный великий князь Кирилл попытался и здесь отжать себе власть, опираясь именно на флотских офицеров. Как следствие — просто Морской кадетский корпус, а не вот это вот все.