Темный рыцарь

Мой желудок сжимается, а кожу покалывает, когда воспоминание о его обжигающих прикосновениях, его крепкой хватке на моих бедрах, когда он входит в меня, заполняет мой разум и заставляет мою температуру взлететь.

Я на мгновение зажмуриваю глаза и заставляю себя вернуться к реальности.

— Раздевайся сколько хочешь, Деймос, но не ожидай того же взамен. Я просто подвезу тебя.

— Ты хороша. Я не был настолько пьян, чтобы забыть о нашем небольшом купании нагишом в прошлые выходные.

Мои щеки горят еще жарче.

— Возможно, это к лучшему, что ты пытаешься забыть, — бормочу я. — Нико тебя трахнет, если ты хотя бы подумаешь о моих сиськах.

— Если бы это было правдой, я бы давно был на шесть футов ниже.

— Ты бесстыдный ловелас, Александр.

— Это может быть правдой, Каллиста. Но что-то подсказывает мне, что тебе это нравится.

Я вздрагиваю, когда его палец касается моего уха, заправляя за него прядь темных волос.

Я нервно сглатываю. Мне действительно не нужно, чтобы он слишком усердно изучал меня. Возможно, мне все сходило с рук в школе, и я одурачила девочек и Джерома, но, боюсь, моего тонального крема хватит ненадолго.

— Ты хочешь, чтобы я остановилась перекусить? — предлагаю я, зная, что путь к сердцу любого из парней лежит через их желудки.

— Что я сделал, чтобы заслужить такое обращение сегодня?

Разве не в этом вопрос?

— Ничего. Я голодна, и я знаю, что ты тоже, так что…

— Бургеры?

— Идет.

Я поворачиваю направо и направляюсь к любимому парнями кафе с бургерами, когда Алекс делает наш заказ.

— Никуда не уходи, — говорит он после того, как я останавливаюсь возле Burnt Coals, заведения, где готовят лучшие бургеры в городе.

— Ты принесешь еду. Вряд ли я брошу тебя сейчас.

— Сколько угодно притворяйся, что хочешь меня ради бургеров, малышка Си. Мы оба знаем, что у тебя слюнки текут от моего тела.

— Ты бредишь, — кричу я, прежде чем он закрывает за мной дверь.

Я смотрю, как он уходит, мои глаза бесстыдно опускаются на его задницу в футбольных шортах.

— Черт возьми, прекрати это, — рявкаю я на себя. Один оборот на простынях, и я уже превращаюсь в одну из шлюх, которые повсюду бегают за парнями с высунутым языком.

Я не хочу Алекса. Черт возьми, я не хочу никого из них. Или я просто не хочу этого делать.

Откидывая голову назад, я закрываю глаза, позволяя своим мыслям вернуться к тому времени, когда я была с Деймоном.

Каждая частичка меня знает, что я не должна была позволять себе так легко поддаваться его чарам, как это произошло.

Но это было невозможно.

Одно касание. Один шепот мне на ухо. Один легкий намек на ранимого маленького мальчика, прячущегося за темной маской, и я, блядь, влюблена в него.

Я не могу отрицать, что у меня всегда была некоторая слабость к мальчику, который никогда не вписывался. Раньше мне было жаль его, когда я наблюдала издалека, как остальные ребята играли в футбол, сражались в Xbox или что там еще делали тупые мальчишки, а он сидел в стороне. Его всегда приглашали присоединиться — в отличие от меня, — но он почти никогда этого не делал.

Я всегда задавалась вопросом, почему. Почему он чувствовал, что не может быть вовлечен, быть частью их группы.

Мы все знаем, что он был другим, что его интересы лежат в других местах, но это не имело значения. Он был — и остается — частью их. Он просто держится на периферии по какой-то причине, которую мне все еще предстоит выяснить.

Из-за меня?

Я выбрасываю эту мысль из головы в ту же секунду, как она появляется.

Я никоим образом не имею к этому никакого отношения. Я все еще пытаюсь заставить себя поверить в те слова, которые он сказал мне в эти выходные.

Он не мог иметь их в виду. Несомненно.

10

КАЛЛИ

— Где был Деймон сегодня? — Спрашиваю я, чертовски надеясь, что это звучит не так подозрительно, как кажутся слова, слетающие с моего языка.

Я почти ожидала, что Алекс скажет мне ехать к дому Стефаноса. Ребята продолжают дразнить его за то, что он еще не до конца переехал. И я должна признать, что возвращение сюда после побега менее двадцати четырех часов назад заставляет меня немного нервничать.

Мне действительно следовало подумать об этом. Как и обо всем остальном, что я делала в последнее время.

— Черт его знает, — бормочет Алекс, закидывая в рот еще две картошки фри.

— Я думаю, он остается дома по понедельникам.

Глаза Алекса встречаются с моими через кофейный столик, разделяющий нас, пока мы едим, и мое сердце подскакивает к горлу.

— Ты не хуже меня знаешь, что он делает то, что хочет.

Я пожимаю плечами, пытаясь сделать вид, что мне все равно.

— У тебя, похоже, болят костяшки пальцев, — говорю я, меняя тему.

Он опускает взгляд на свои разбитые руки, прежде чем потянуться за бургером.

— Гребаные итальянцы. Они слишком упрямы для их же блага.

— Что там происходит?

Алекс делает паузу на середине пережевывания.

— Малышка Си, ты знаешь, что я не могу тебе этого сказать.

Низким движением я наклоняюсь вперед, упираясь локтями в колени и сводя вместе сиськи, зная, что он сможет заглянуть прямо под мою рубашку.

— Ах, да? Потому что я думаю, ты можешь рассказать мне все. Ты просто слабак, который выполняет приказы, как хороший маленький мальчик.

— Калли, — рычит он, его взгляд предсказуемо опускается на мою грудь. — Если ты чего-то хочешь, просто скажи это. Я не в настроении для игр. Я дам тебе все, что угодно. — Он подмигивает, прежде чем соблазнительно прикусить нижнюю губу.

— Я просто хочу знать, что происходит. Стелла сказала, что у вас где-то заперты двое итальянцев.

— Да. Пара гребаных пезд тоже плакали по этому поводу, как младенцы, — с гордостью говорит он.

— Кто они? Капо, или… — Я настаиваю, отчаянно пытаясь узнать что-нибудь, хоть что-нибудь об Анте.

— Один из них. Другой — солдат. Двоюродный брат Рикардо, или племянник, или что-то в этом роде.

Мне приходится бороться, чтобы подавить свою реакцию.

— Я не участвовал в планировании. Только часть казни.