Tempus

– Я умираю с голоду. На этой вечеринке есть какая-нибудь еда?

Крэбб в задумчивости начал жевать губу.

– Гм, обычно этой стороной вопроса занимался Малфой.

Гарри кивнул. Конечно. Интересно, Драко до сих пор в больничном крыле? И позволят ли ему навестить его, если да? Что ж, он узнает об этом у Лестранджа, когда здесь все поутихнет.

– Крэбб, ты знаешь, где находится гостиная Хаффлпаффа?

– Ну, по крайней мере, я знаю в каком направлении нужно идти, - ответил Грегори.

– Слушай, возьми с собой парочку младшекурсников и посмотри, что можно взять.
– Гарри рассказал Крэббу, как найти натюрморт, который несколько лет назад показали ему Фред и Джордж.

– По крайней мере, я очень надеюсь, что картина там, - добавил брюнет.
– Кто хочет пойти?

– Я пойду!
– вскинула руку вверх Анисэтт. Крэбб взял ее, Филлипса и одного четверокурсника, которого Гарри не знал.

Если до этого Поттер чувствовал себя героем, поймав снитч, то сейчас, когда «поисковая группа» вернулась полностью нагруженной тортами со взбитыми сливками, пирогами с патокой, засахаренным инжиром и много еще чем, он ощущал себя им вдвойне. Никто не пошел на ланч в Большой зал, и вечеринка продолжалась весь день.

Гарри выскользнул из гостиной, как только представилась возможность, но было уже два часа пополудни, когда он ступил в коридор. Звуки разгульного веселья затихли, стоило маскировочным чарам скрыть от посторонних глаз вход в слизеринскую обитель.

Гарри сделал глубокий вдох. Это был бы хороший, просто замечательный день, будь и Драко рядом. Но если Гарри что и уяснил за всю свою жизнь, - так это то, что счастье не достается просто так.

Лестрандж отозвался на стук в дверь своего кабинета, открыв ее и представ перед юношей лишь в жилете и брюках - мантия была перекинута через спинку кресла, которое стояло у его стола. Гарри заметил это, когда они сели. Что ж, у учителей тоже все-таки выходной.

– Я просто хотел узнать, не слышали ли Вы что-нибудь нового о Малфое?
– спросил Гарри, выслушав сперва похвалу от главы факультета относительно устроенного им представления на матче.

Поджав губы, Лестрандж выдохнул струю воздуха через ноздри.

– Говорят, ему уже лучше, но сегодня утром он все же был еще не готов снять припарки с глаз. Драко был очень взволнован, поэтому, полагаю, пришлось прибегнуть к помощи сонного зелья. Его должны выписать где-то к обеду. По крайней мере, я на это надеюсь.

Гарри кивнул. Внутри зародилось какое-то жалостливое чувство.

– Я могу что-нибудь сделать?..

– Мистер Поттер… Гарри, ты не должен винить себя в том, что случилось.

– Он был расстроен. Мы спорили…

Лестрандж поднял руку.

– Я знаю Драко большую часть его жизни и должен сказать, что он всегда был вспыльчивым.

– Но…

– К тому же, могут существовать обстоятельства, о которых ты не знаешь.

Гарри навострил уши. «Не сомневаюсь…», - подумал юноша, но промолчал, надеясь, что декан расскажет больше.

– Ты знал, что он получил письмо от родителей в тот день?
– Мужчина поигрывал с лежащим на столе пером.
– Нет, конечно, ты не мог видеть, как сова доставила его в Большой зал. Она принесла его сначала мне, а я уже передал его Драко.

– Письмо?
– переспросил Гарри, гадая, куда клонит Лестрандж.

– Да. То, которое, я полагаю, могло… расстроить молодого человека в его обстоятельствах.
– Лестрандж кашлянул, и парень понял, что «обстоятельства», на которые намекает декан, имеют непосредственное отношение к самому Гарри.

– Его родители устроили для него партию, видишь ли.

Возможно, декан говорил про квиддич или, быть может, все дело было в атмосфере легкого недоверия, которая царила между собеседниками, но сперва Гарри не врубился в смысл слов Лестранджа.

– Партию?..
– Когда до него дошло, о какой «партии» шла речь, парень покраснел.
– О. Но он ожидал этого. Вроде…

Лестрандж подтвердил догадку Гарри, согласно хмыкнув.

– Подсознательно - несомненно. Но столкнувшись с этим непосредственно сейчас, так скоро после того, как… - профессор запнулся и резко вскинул голову. В его глазах ясно читалось, что ему не следовало рассказывать такие вещи студенту. Гарри.

– Так скоро, после того как Регулус… ушел, - закончил за него юноша.

– Я… да, - сдался Лестрандж.
– Драко единственный ребенок в семье, и поэтому продолжение рода Малфоев зависит именно от него.

– Ну, и кто эта счастливица?
– Гаррин голос прозвучал более несчастно, чем ему бы хотелось, и это вызвало очередной сочувственный взгляд слизеринского декана.

– Мирабелла Фрост, - ответил Лестрандж.
– Окончила школу в прошлом году.

– А она не состоит в родстве с…?

– Твоим другом Тимати Фростом? Да. Это его старшая сестра. Два сильных магических рода - Фросты и Малфои.
– Профессор встал, и Гарри тоже начал приподниматься.
– Нет, нет, я не выпроваживаю тебя. Чаю?

Гарри взглянул на профессора.

– Э, да, пожалуйста.

Лестрандж кивнул ему, выудил из внутреннего кармана мантии, которая по-прежнему висела на спинке кресла, свою палочку, призвал с ее помощью чай и бисквиты и затем уселся обратно.

– Как я говорил, два очень сильных магических рода.

– Чистокровных рода, - уточнил Гарри.
– Если Фрост говорит правду.

– Можешь не сомневаться, - подтвердил Лестрандж, наливая им обоим чай.
– Но что значит ‘чисто’кровность? Как далеко нужно углубиться в историю человечества, чтобы найти, где она разветвляется на род волшебников и на род магглов? Достаточно далеко, поскольку никто не знает ответа.

Гарри сделал небольшой глоток чаю. Раньше он никогда не рассматривал этот вопрос с такой стороны.

– Я не понимаю, почему это так важно. Разве магия не есть магия? Я имею в виду, если кто-то родился с магическими способностями, не все ли равно, маги его родители или нет. Какое это имеет значение?

Лестрандж кивнул парню, глядя на него поверх чашки.

– Вот именно, мистер Поттер. Действительно, у нас нет никаких оснований считать, будто магглорожденные ведьмы и маги в какой-либо степени уступают в силе тем, чей род насчитывает несколько поколений волшебников. Но какую роль играет сама магия, являясь основой магической силы, в потенциале волшебника?

– Теперь магглорожденных волшебников больше, чем было раньше?

– Хороший вопрос, мой мальчик. Хороший вопрос. Могу сказать, что количество писем, приглашающих в Хогвартс детей из маггловских семьей, растет из года в год. Записи двух- и трехсотлетней давности свидетельствуют о том, что в те времена магглорожденных студентов появлялось не более одного-двух в год. Сейчас же - на каждый курс на всех факультетах приходится примерно по два-три таких ученика.