Тень чужака

Пройдя парапет до конца, он не заметил никого, кто хотя бы отдаленно мог напоминать Барри Редворта, резидента ФБР в Фэрбенксе.

Ступени в самом конце парапета вели в сторону пляжа. Спустившись по ним, он остановился возле строения, напоминавшего чем-то срубы первых поселенцев. Перед строением по дуге располагались столики и табуретки, изготовленные из необработанных пней. Вывеска над строением сообщала, что здесь подается настоящий турецкий кофе, мороженое и орешки. Площадка была пуста. В глубине строения стоял, неторопливо передвигая что-то у стойки, смуглый и усатый молодой человек. На нем были белые джинсы, белая рубашка и белая бейсбольная шапочка. Подойдя, Шутов понял, что означают неторопливые движения молодого человека: стоя над наполненным раскаленным песком медным противнем, он ставил туда крохотные медные джазве с кофе. Коричнево-бежевая пена, подрагивающая над каждым из джазве, напоминала бродящее тесто. Изредка парень передвигал сосуды.

— Привет, — сказал Шутов. — Что, кофе в самом деле турецкий?

— Конечно, сэр. Могу дать попробовать. Разумеется, бесплатно. Обещаю, вы попросите еще. — Юноша улыбнулся. — Вот тогда уже вам придется заплатить.

— Вообще торговля идет?

— Конечно. Просто сейчас утро. Кофе?

— Да. И орешков. Сколько это стоит по прейскуранту?

— По прейскуранту — два бакса.

— О’кей. — Взяв поднос с кофе и орешками, Шутов положил на стойку три доллара. — Надеюсь, не откажетесь? За находчивость?

— Спасибо, сэр. — Спрятав деньги в ящик под стойкой, парень снова улыбнулся. Улыбка у него была хорошей, и он, видно, это знал. — Если вы захотите еще, я вам сделаю арзрумский. Специально для вас.

— Спасибо.

Усевшись за столик у самой воды, Шутов стал неторопливо смаковать кофе. Он сидел спиной к срубу, разглядывая реку и изредка проносящиеся по ней катера. Кофе оказался отличным. Покончив с чашкой, решил было встать, чтобы заказать «арзрумский», но его остановило легкое покашливание. Поднял глаза: рядом с ним, держа в руке поднос с кофе и орешками, стоял рыжеволосый парень в ковбойке и парусиновых брюках. По виду это был вылитый студент выпускного курса какого-нибудь американского колледжа в Йеле или Гарварде.

— Привет, — сказал парень.

— Привет, — отозвался Шутов..

— Майк?

Внимательно оглядев парня, Шутов понял: молодым этот человек кажется только с виду. На самом деле ему точно под сорок.

— Майк.

— О’кей. — Человек осторожно поставил на пень поднос. Сел. — Вы должны знать, как меня зовут.

— Мне сказали, вас зовут Барри.

— Правильно. Только вы, в отличие от меня, в невыгодном положении.

— Почему?

— Я видел вашу фотографию. Как вы можете догадаться. Вы же мою — нет.

— Я верю Дику. Это раз.

— Раз. — Отхлебнув, Редворт посмотрел на Шутова. — А что два?

— Два: если вы знаете Дика, то должны знать также, что люди вроде меня сумеют определить, тот ли вы, за кого себя выдаете. После третьей секунды разговора. О’кей?

— О’кей. Третья секунда разговора прошла. И что?

— То, что я готов с вами разговаривать. — Шутов оглянулся. Молодой человек за стойкой стоял, по-прежнему сосредоточенно передвигая свои джазве. Новых посетителей на площадке не было. — Думаете, мы можем говорить здесь?

Вместо ответа Редворт всерьез занялся своим кофе. Прошла, наверное, минута, прежде чем он сказал:

— Понятия не имею. А вы что думаете?

— Не знаю.

— И я не знаю. Смотря о чем вы хотите со мной говорить.

— Я хочу поговорить с вами о том, что произошло.

— О том, что произошло?

— Да. А также о том, что происходит. И будет происходить.

— Произошло с кем?

Редворт смотрел на него как-то странно, то ли с полуулыбкой, то ли с полугримасой.

— Со мной. — Шутов усмехнулся. — Со мной, Барри.

Редворт достал сигареты и зажигалку. Показал пачку Шутову; затем, после того как Шутов покачал головой, щелкнул зажигалкой, закурил. Сказал, затянувшись:

— Вы серьезно вызвали меня только для этого?

— Серьезно.

— Да? — Редворт посмотрел на реку. — Жаль.

— Почему?

— Потому что вы допустили ошибку. В организацию, к которой я отношусь, люди вроде вас имеют право обращаться, лишь имея серьезное сообщение, у вас же, насколько я понял, такого сообщения нет.

— А мне плевать. Плевать, на что я имею право и в какую организацию я обращаюсь. Мне нужен Дик, поняли, Редворт? Один Дик. Я достаточно поработал на эту страну, чтобы иметь право снять трубку, позвонить вам и сказать: мне нужен Дик. Один Дик. И только.

Редворт сидел, сосредоточенно разглядывая реку. Наконец сказал:

— Ладно, Майк. Ладно. Я вас понял. Только не горячитесь.

— Я не горячусь.

— С Диком… как бы вам сказать. Некоторые неприятности.

— Неприятности?

— Да. Думаю, вы понимаете, какого рода. Говоря попросту, Дик сгорел.

— Сгорел?

— Да. — Повернувшись, Редворт загасил сигарету, сунув ее в кофейную гущу. — Во всяком случае, пока. Его сняли с оперативной работы, перевели в провинциальное отделение. В Штатах. Может быть, несправедливо.

— Да? — Шутов всмотрелся в Редворта. — Но ведь…

Редворт усмехнулся, как бы давая понять, что понимает все, что ему хотел бы сейчас сказать Шутов.

— Майк… Это общий порядок вещей. После того, что произошло… ну, вы понимаете. После того, что произошло здесь, по-другому не могло и быть. Боюсь, что вы тоже скоро столкнетесь с тем же самым. С чем столкнулся он.

— Можете не бояться. Уже столкнулся. И знаете что, Барри?

— Что?

— У меня есть большое желание послать к черту все это. Все, понимаете?

Взяв орешек, Редворт кинул его в рот. Прожевав, сказал:

— Очень даже понимаю. Не волнуйтесь, я тоже получил втык. Приличный.

Они посидели молча. Редворт усмехнулся:

— Майк, если хотите знать мое мнение обо всем этом, скажу: история паскудная. Но не спешите с посланием всего и вся черту. Все равно это ничего не даст. Поверьте мне.

— Ничего — кроме внутреннего удовлетворения.

— Внутреннего удовлетворения это тоже не даст. Поверьте моему опыту.

Понаблюдав за растущими сразу за пляжем кедрами, Шутов вздохнул:

— Ладно. Барри, можно задать вам пару вопросов?

— Пару вопросов? — Изучающе осмотрев Шутова, Редворт сморщил нос. — Задавайте. Господи, я час не мог заснуть ночью. После вашего звонка.