Тень Эндера

Сражение с Петрой Арканян – командующей армией Фениксов – оказалось более тяжелым, чем с Карном Карби. У нее было то преимущество, что она кое-что узнала: например, что Виггин воюет без строгого строя, высылает небольшие рейдовые группы перед началом генерального сражения и так далее. И все же Драконы победили, потеряв всего троих «убитыми» и девятерых «ранеными». Сокрушительный разгром. Боб видел, что Петра здорово разозлилась. Видимо, она решила, что все это подстроено, что ее специально подставили, чтобы унизить. Она и в самом деле сопротивлялась недолго: Виггин спустил на нее своих взводных, каждый из которых работал на общую победу, как он их натаскал. Тактика Драконов была лучше, а прежняя тактика ведения боя была безнадежно обречена.

Скоро и другие командующие начнут адаптироваться к новым условиям, учитывая тактику Виггина. И очень быстро армия Драконов встретится с армиями, состоящими из пяти взводов, а не из четырех, которые будут использовать партизанские приемы и повиноваться командирам, пользующимся гораздо большей свободой действий. Идиотов-то в Боевую школу не берут! Единственная причина, по которой тактика Виггина сработала во второй раз, – это то, что со времени первого боя прошел всего один день и никто не ожидал, что они так быстро встретятся с Драконами. Теперь же всем уже известно, какие тактические изменения должны быть внесены, и причем немедленно. Боб решил, что фронтального боя он уже никогда не увидит.

И что тогда? Опустошил ли Виггин свою обойму или еще держит в рукаве несколько козырей? Беда в том, что все новинки быстро устаревают и перестают обеспечивать победу. Враг очень скоро усваивает их и улучшает. Настоящее испытание начнется тогда, когда Виггин встретится с армиями, пользующимися сходной тактикой.

На третий день состоялась третья битва. На четвертый – еще одна. Победа, победа! Но с каждым разом потери с обеих сторон сближались в количестве. Сам Боб набирался солдатского опыта, приобретал уверенность, а потому все более и более огорчался оттого, что, если исключить меткую стрельбу, его участие в боях ограничивалось редкими советами Бешеному Тому или наблюдениями, переданными ему же.

Обо всем этом Боб написал Даймаку, объясняя, что его слишком мало используют и что, возможно, у более слабого командующего он научился бы большему и скорее получил бы свой взвод.

Ответ был краток: «А кто тебя возьмет? Учись у Эндера».

Жестоко, но справедливо. Без сомнения, его и Виггин-то не хочет. Ему запрещен обмен солдатами, а может, он и пытался «продать» Боба, да никто его брать не захотел.

Это случилось в свободное вечернее время после четвертого сражения. Большинство солдат занялись своими домашними заданиями: сражения привели к тому, что все их сильно подзапустили, ибо понятное дело – хочешь удержаться наверху, тренируйся много и усердно. Боб, однако, с домашними заданиями расправился, как всегда, быстро, а когда Николай сказал, что не нужна ему его дурацкая помощь, чтоб справиться с домашкой, Боб решил, что не худо было бы развеяться.

Проходя мимо комнаты Виггина – крошечного помещения вроде тех, что занимали преподаватели, где всей мебели койка, стул да крошечный столик, – Боб хотел было постучать в дверь, чтобы войти, сесть на стул и выяснить с Виггином все раз и навсегда. Здравый смысл, однако, победил обиду и тщеславие. Боб пошел дальше – к игровым автоматам.

Народу тут сейчас было куда меньше, чем раньше, и Боб понял, что все заняты дополнительными тренировками, где командиры пытаются освоить то, что они считали тактикой Виггина, перед тем как они встретятся с ним в настоящем бою.

Несколько слушателей продолжали возиться с автоматами, заставляя двигаться фигурки на плоских экранах и голографических дисплеях.

Боб выбрал себе игру, где героем был мышонок. Никому эта игра не была нужна, и Боб не спеша провел мышонка через лабиринт, который вскоре уступил место переходам и лестницам старинного дома, где всюду стояли мышеловки.

Это оказалось просто. Кошки гонялись за мышонком, но фигушки им. Потом мышонок вскарабкался на стол и оказался перед великаном.

Перед великаном, который тут же предложил ему выпить.

Та самая умная игра! Психологический тестировщик, который все время гоняют курсанты на своих компьютерах! Учителя все же ухитрились заставить Боба играть в нее, хотя он и сомневается, что им удалось узнать о нем что-нибудь важное за несколько минут мышиной возни. Черта с два!

До этой точки он дошел, а дальше идти его никто не заставит. Вот только лицо великана почему-то стало меняться.

Теперь это было лицо Ахилла!

Боб застыл в шоке. Его сковал ледяной ужас. Откуда они узнали? Зачем им это понадобилось? Поставить его лицом к лицу с Ахиллом – какая подлость! Уроды проклятые!

Он повернулся и пошел прочь.

Однако минуту спустя он вернулся. На экране уже не было великана. Только шустрый мышонок бегал по лабиринту взад и вперед, пытаясь отыскать выход.

«Нет! Не стану я играть! Ахилл далеко отсюда, никакого вреда он мне нанести не может. И Проныре тоже – во всяком случае, сейчас. Я не должен думать о нем и уж наверняка не стану пить ничего, что он мне предложит!»

Боб снова развернулся и вышел из игровой.

Вскоре он оказался около столовой. Ее только недавно закрыли, но Бобу делать было все равно нечего, так что он уселся прямо на пол холла, уперся подбородком в поднятые колени и стал думать о Роттердаме, о том, как сидел на мусорном ящике и следил за Пронырой, которая возилась со своими ребятишками. Она была очень порядочная – он таких вожаков больше никогда не встречал. Как она выслушивала своих малышей, как честно выдавала им порции, как помогала им выжить, даже если для этого ей приходилось уменьшать собственную порцию. Он подумал о том, почему выбрал именно ее: потому что в ней светилось милосердие, то самое милосердие и жалость, которые заставили ее выслушать Боба, такого крошечного.

Это милосердие и убило ее.

«Я убил ее, потому что выбрал».

Ах, если бы Бог действительно существовал! Он наверняка отправил бы этого Ахилла в ад. Навсегда.

Кто-то ударил его носком ботинка по ноге.

– Уходи, – сказал Боб. – Я же тебе не мешаю.

Удар повторился, уже сильнее. Ноги Боба съехали в сторону, и ему пришлось опереться на ладони, чтобы не упасть. Он поднял глаза.

Над ним высился Бонзо Мадрид.

– Я так понял, что ты и есть тот паршивый лист, что пристал к волосатой заднице армии Драконов?

С Бонзо были еще трое парней. Здоровенные. И у всех хулиганские рожи.

– Привет, Бонзо.

– Поговорить надо, дюймовчик-дерьмовчик.

– Это что – попытка вербовки? – спросил Боб. – С солдатами других армий разговоры запрещены.

– Мне не нужны шпионы, чтобы знать, как вдребезги разбить Драконов.

– Именно поэтому ты и отыскиваешь самых маленьких солдат из этой армии, а найдя их, лупишь, пока они не начнут реветь?

На лице Бонзо проступили багровые пятна гнева. Впрочем, выражение злобы на этом лице уже давно стало хроническим.

– Напрашиваешься, чтоб тебя накормили содержимым твоей же собственной прямой кишки, дерьмовчик?

Боб вообще ненавидел хулиганов. А поскольку в эту минуту он все еще переживал свою вину за смерть Проныры, то ему было наплевать, если именно Бонзо Мадрид станет палачом и приведет в исполнение приговор, которого Боб заслуживал.

Пришло время высказаться открыто.

– Ты в три раза превосходишь меня в весе, – сказал Боб. – Это если не принимать во внимание вес содержимого наших мозгов. Ты второсортная дрянь, которая каким-то образом получила армию и не знает, что с ней делать. Виггин сотрет тебя в порошок не напрягаясь. Поэтому то, что ты сделаешь со мной, не имеет значения. Я самый маленький и самый слабый солдат во всей школе. Поэтому-то ты меня и выбрал, чтоб пинать ногами.