Тень и искры

На его челюсти заходили желваки.

– Если бы я не забрал его жизнь, умерли бы десятки, если не больше.

– О, – прошептала я, чувствуя легкую дурноту.

Неужели его друг причинял вред людям, вынудив Эша вмешаться? Если так, то я могла понять. «Давай». Знал ли друг, что его нужно остановить? Я не стала спрашивать. Но хотела. Вопрос практически жег язык, но мне не казалось правильным задавать его. Как и не казалось правильным, что Эш был вынужден сделать такое, а также потерял еще одного друга из-за тех трех богов.

– Мне жаль, что вам пришлось совершить это.

Эш повернул ко мне голову и испытующе взглянул на меня.

– Я… – Он замолчал. – Спасибо.

– Не за что.

Я взяла прядь своих мокрых волос и начала накручивать на палец. Хотелось поделиться чем-нибудь личным, но не знала как. Как почувствовать себя достаточно уверенно для этого. Единственное, что пришло мне на ум и, к несчастью, сорвалось с губ, было совершенной нелепостью.

– Я терпеть не могу платья.

Повисла тишина.

– Что?

Наверное, это мне нужно зашить рот.

– Просто платья такие… громоздкие.

А еще терпеть не могу, когда мои бедра трутся друг о друга, но это я с ним обсуждать не буду.

Он пристально смотрел на меня. Неуютно было находиться в центре внимания его стальных глаз.

– Могу себе представить.

Я кивнула и с пылающим лицом уставилась на озеро, покрытое легкой рябью. Не следовало ничего говорить, тем более богу, который служит Первозданному. Но о том, что совершала, я не говорила никому. Даже сиру Холланду. До сих пор я не понимала, какой груз несут невысказанные слова.

Но не могла их озвучить. Они откроют слишком много. Они слишком большое бремя.

Глядя на озеро, я искала другую тему для разговора.

– Вы больше ничего не выяснили, почему те боги убивают смертных?

– К сожалению, нет. Трех богов трудно выслеживать. – Он вздохнул. – И я могу действовать только так, чтобы не привлекать ненужного внимания. Иначе не выясню, почему они это делают.

– Ваш друг, которого убили Кресса и остальные, как его звали?

– Латан. Думаю, он бы тебе понравился. Он тоже никогда меня не слушал.

Мои губы тронула, тут же исчезнув, слабая улыбка.

– Его тело осталось, или он…

– Его тело осталось, душа нетронута. Он не стал тем, во что превратилась та женщина прошлой ночью.

– О, – прошептала я, глядя, как лунный свет играет на черной воде. – От этого его смерть не становится легче. Но хотя бы он не был уничтожен.

Эш долго молчал.

– Знаешь, что ты мне напоминаешь?

Я повернулась к нему, и он поймал мой взгляд. Жар снова опалил мою кожу и просочился в вены. Причиной было не смущение. Это был другой, томный и пылкий жар.

– Почти боюсь спрашивать.

Мгновение он молчал.

– Цветок, который когда-то рос в Стране теней.

Все мое существо сосредоточилось на нем. Я представила место, где он живет… Илизиум. Что я предвкушала, когда стану супругой Первозданного, так это возможность увидеть царство богов. Я вся обратилась в слух.

– Его лепестки были цвета крови в лунном свете. Они оставались закрыты, пока кто-нибудь не приближался. Когда они открывались, то казались невероятно изящными, словно могли разбиться от легчайшего дуновения ветра, но эти цветы росли дико и необузданно в любом месте, где было хоть немного почвы. Даже в трещинах камней. И они были невероятно непредсказуемы.

Неужели я в самом деле напоминала ему изящный, прекрасный цветок? Не представляла, что во мне можно назвать изящным. Ногти?

– А как цветы могут быть непредсказуемыми?

– Они были довольно темпераментны.

У меня вырвался смех. Глаза бога опять засветились итером. Он перевел взгляд на озеро.

– Поэтому вы их вспомнили?

– Возможно.

– Любопытно, как цветок может быть темпераментным, особенно такой изящный.

– Дело в том, что они только выглядели изящными. – Он приблизился ко мне, убрав руку с камня. – По правде говоря, они были живучими и смертоносными.

– Смертоносными?

Он кивнул.

– Когда они раскрывались, обнажалась их сердцевина. А в ней – иголки с сильным ядом. В зависимости от настроения цветы их выпускали. Одна иголка могла уложить бога на неделю.

– Судя по описанию, изумительный цветок. – И немного пугающий. – Не знаю, считать ли комплиментом то, что я напоминаю вам растение-убийцу.

– Если бы ты их увидела, знала бы, что это комплимент.

Я улыбнулась, польщенная. Наверное, мало нужно, чтобы польстить моему самолюбию.

– А теперь вопрос у меня, – сказал он.

– Спрашивайте.

– Почему ты пришла к озеру? Полагаю, у принцессы есть доступ к большой ванне с горячей водой.

Я напряглась. Совсем забыла, как в гневе выдала, что я принцесса.

– Мне здесь нравится. Озеро…

– Успокаивает? – закончил он, и я кивнула. – Если не считать охотников. Часто ты сюда приходишь?

– Как только могу, – призналась я, изучая его профиль.

Все так странно. Он. Я. Мы. Этот разговор. Как легко мне с ним. Всё.

– Ты никогда не беспокоилась, что кто-нибудь наткнется на тебя?

Я покачала головой.

– Вы первый, кого я увидела в этом лесу, – ну, первый бог. Не считая духов, но они никогда не подходят близко к озеру.

– И никто не знает, что ты здесь?

– Полагаю, некоторые гвардейцы знают, что я бываю на озере, поскольку возвращаюсь с мокрыми волосами.

Он сдвинул брови.

– Трудно поверить, что никто из них никогда не ходил за тобой.

– Я же говорила, люди боятся этого леса.

– Насколько знаю смертных мужчин, многие из них преодолеют любой страх, когда поймут, что можно застать в компрометирующем положении прекрасную женщину. Особенно принцессу.

– Прекрасную?

Я рассмеялась, качая головой.

Он бросил на меня взгляд.

– Не жди, что поверю, будто ты не знаешь о своей красоте. Ты не похожа на жеманницу и до сих пор производила на меня сильное впечатление.

– Я этого и не говорю. Но спасибо, буду спать крепче, зная, что произвожу на вас впечатление.