Тень королевы, или Слеза богини

— Голова не болит? — вскользь поинтересовалась женщина, надевая босоножки и не глядя мне в лицо.

— Да нет, не болит...

— Ну и хорошо.

Женщина надела обувь, улыбнулась мне на прощание и вышла на лестничную клетку.

Я захлопнула дверь и дважды повернула ключ. Только сейчас мое сердце превратилось в зайца и принялось барабанить в грудную клетку.

Поверила или нет?

* * *

Спала я плохо. Хотя, зачем это сообщать? И так ясно...

Утро выдалось пасмурным. Я долго лежала на диване и смотрела в окно. Мыслей в голове не было. Мною правило состояние общего глубокого уныния.

Тем не менее день, данный мне богом, следовало попытаться прожить.

Я с кряхтением приподнялась с дивана, влезла в халат и потопала на кухню.

Папочка сидел возле стола и смотрел в окно.

— Привет, — хмуро поздоровалась я.

Папочка немного встрепенулся и обернулся ко мне.

— Привет, — ответил он. И добавил:

— Что-то ты поздно. А на работу не опоздаешь?

Я села напротив него и стала молча смотреть ему в глаза. Папочка так же молча смотрел на меня.

Бесполезно. Все бесполезно. Я никогда не дозовусь его обратно.

— Я тебе вчера уже говорила, — сказала я, устав от молчания. — Я в отпуске.

— А-а-а...

Он успокоился и спросил:

— Чай налить?

— Лучше кофе.

— А у нас кофе есть?

Я молча поднялась с табуретки, подошла к висячему шкафчику и достала банку растворимого «Нескафе».

Как неустанно и совершенно справедливо внушает своим читательницам Донцова, натуральная «Арабика», конечно, гораздо лучше. И если бы у меня, как у нее, была домработница, то я пила бы только этот кофе. И с утра пораньше не возилась с коричневой кофейной массой, оседающей в чашке, и не отчищала бурый налет по бокам посуды.

Мысль насмешила меня своей абсурдностью.

Домработница! У меня! Ха-ха!

До такого я не доживу.

Я залила коричневый порошок кипятком, уселась на прежнее место и принялась помешивать горячий напиток.

Мысли бродили в голове унылые, тусклые и безрадостные. Бороться за такое существование мне совершенно не хотелось, и я невольно подумала, что, если меня должны убить, пускай уж сделают это поскорей. Но тут же посмотрела на папочку, сидящего напротив, и устыдилась.

А с ним что будет?

— Ты ничего не ешь, — рассудительно заметил папа. — Хочешь, бутерброд тебе сделаю?

— Хочу, — ответила я со слабой улыбкой.

— Сейчас.

Папа достал из холодильника сыр, который, судя по названию, был земляком Ивана Сусанина.

И его же современником, судя по намертво высохшей корке.

Папочка с трудом отпилил толстый кусок, шлепнул его на такой же толстый ломоть хлеба и протянул мне.

— Ешь!

Я приняла бутерброд, достойный кисти Ван Гога, и поблагодарила:

— Спасибо, папуля.

— Ты сегодня уходишь?

Я немного подумала.

— Уйду, наверное.

— Надолго?

— Нет. Зайду к Светке за справочниками для поступающих.

— А-а-а...

И папочка вышел из кухни.

Я завернула чудовищный бутерброд в газету. Вынесу на улицу, покрошу птицам. Если получится его раскрошить, конечно.

Допила кофе, вымыла посуду, прихватила газетный сверток и положила его в коридоре, чтобы не забыть. Быстренько умылась, собралась, прибрала в комнате и отбыла из дома.

Несмотря на серое неприветливое небо, воздух был теплым. Я немного постояла возле подъезда, закрыв глаза и втягивая носом запахи цветения. Все же этот странный и страшный мир иногда бывает невероятно привлекателен.

— Ира, здравствуй!

Я открыла глаза. Дворничиха тетя Нина тащила к мусорным бакам доверху нагруженную тележку из мусоропровода.

— Здрасте, — ответила я и перестала дышать. Пахла тележка отнюдь не весной.

Тетя Нина остановилась рядом со мной. Судя по ее невозмутимому лицу, она к этим запахам давным-давно адаптировалась.

— Слушай, — сказала она, почесав нос в каком-то затруднении, — тут тебя один мужик спрашивал.

— Высокий? — спросила я обречено.

— Высокий, — подтвердила тетя Нина и посмотрела на меня с удивлением. — Откуда знаешь?

— В окно увидела...

— Знакомый, что ли?

— Да нет.

— То-то он все выспрашивал, кто ты, да что ты, да в какой квартире ты проживаешь...

— Сказали? — спросила я безнадежным голосом.

Тетя Нина нахмурилась.

— Вот еще! Мало ли кто тут ходит, выспрашивает!

— А почему он про меня выспрашивал?

Тетя Нина пожала плечами.

— В метро, говорит, увидел. Понравилась, говорит, девушка. Познакомиться, говорит, хочу!

— А вы что?

— А я сказала, что в его возрасте люди умнее бывают! — отрезала тетя Нина. — Мужику явно за сорок перевалило, а он все за девочками бегает!

Тут она подавилась и с тревогой спросила:

— А может, зря я его отшила? Может, ты познакомиться хотела?

— Боже сохрани!

— А, ну ладно тогда!

Дворничиха оттаяла.

— Незачем тебе! Лешка — парень хороший, а от добра добра не ищут.

— Вот именно, — подтвердила я и поблагодарила:

— Спасибо.

— Не за что.

И тетя Нина потащила тележку к мусорке. А я пошла дальше.

Вот, значит, как. Понравилась я тому типусу так, что он меня до дома сопроводил. А проще говоря, выследил.

Так что он теперь точно знает, что живу я в одном доме с покойным Казицким. И не знать о его смерти никак не могу.

Ну и черт с ним! С высоким типом, имею в виду!

Пускай только сунется еще раз!

Я вошла в подъезд и позвонила в дверь Светкиной квартиры. Мне открыла Светкина мама.

— Здравствуйте, Светлана Георгиевна!

— Здравствуй, Ирочка.

Мою одноклассницу назвали в честь ее матери. Может, потому что Светка похожа на нее внешне. А может, все хотели, чтобы она была похожа на нее не только внешне.

Светлана Георгиевна — очаровательная женщина. Умная, красивая, с обаятельной манерой общения. Лично я считаю, что Светке до нее еще далеко. Хотя, какие ее годы?