Тень минувшего полнолуния
Шрифт:
– Я помог разгрузиться и Луиджи уехал. Вдвоем было быстро. Так я хотел спросить, почему меня не взяла? Мы же вроде договаривались? А ты уехала с сыновьями старосты. Луиджи, кстати, молчал, пока мы разгружались и пришибленный был какой-то. Случилось что?
– Садись сбор пить. А потом поможешь мне мешки в погреб перетащить. Случилось? Да ничего не случилось. Разбойники какие-то по дороге были. Но в целом хорошо съездили.
Бредон плюхнулся на скамью и так и остался сидеть с открытым ртом.
– Что?
– Какие разбойники?
– Я не запомнила.
– Ты всю банду уничтожила? Одна?
– Нет. Ру помог. Я лучников не заметила, они вповалку в кустах лежали. Я думала, что это один, а они по двое там засели. Вот он их и… ну, в целом мы справились. А что?
– То есть ты съездила в город, побывала на ярмарке и на обратном пути уничтожила банду разбойников, что терроризировала земли Маркграфа уже второй год и все это без меня?
– Я еще поймала местного отравителя, чем заслужила благодарность половины города и начальника городской стражи. Но в целом да. Это все на сегодня. А что?
– Почему ты не взяла меня? Мы же друзья? А я все пропустил! – у Брендана был такой удрученный вид, что мне показалось, что он сейчас расплачется.
–Э… Понимаешь, это нужно было встречаться с Маркграфом. А мне не хотелось, – пояснила я.
– А почему? Мы с ним вдвоем с утра пришли. Думали, что ты нас ждешь. И для него и для меня было полной неожиданностью, что ты уехала. Почему?
– Брендан, я…
– Это из-за его жены? Ты как узнала о ней, так и пропала.
– Так. Хватит рассиживаться, вставай давай. И мешки с мукой нужно перетащить. Хватит тут прохлаждаться. Тебя в замке ждут.
– Подождут. Маркграф злой, как медведь, которого зимой разбудили. Он теперь опять в казарме ночует и всю ночь ругался, ходил и спать никому не давал, – и парень, взвалив на плечо мешок, потащил его в кладовку.
– В казарме? Опять? – с самым невинным видом переспросила я.
– Он как жена приезжает – в казарме спит. И злится жутко. Только вот она на два дня обычно прибывает. Аккурат, после первого снегопада, когда дорога чуть подмерзнет. И до снега уезжает. А тут почему-то сейчас приехала. Все шушукаются, понять ничего не могут. Не укрепленная крепость, а проходной двор у нас теперь.
– Тащи давай второй мешок, сплетник мелкий. А когда она уедет? – снова спросила я.
– Так вот все об этом спрашивают. Она же на два-три дня приезжает? А тут в середине осени? Почему? А ты не знаешь? – кряхтя спросил Брендан.
– А я то откуда? Я ее вообще вчера первый раз увидела и узнала о ее существовании. А они давно женаты?
– Лет десять уже.
– Десять? Это как? Ей же не больше двадцати?
– Нет. Ты чего то путаешь. Она ровесница Его милости. А ему тридцать будет этой зимой. У них договорной брак.
– Понятно. А давно они не живут вместе?
– Так они и не жили никогда. Ну, так в казарме болтают. Ой. Его сиятельство сюда идет. Мне влетит. И злой он. Он когда вот так губы сжимает, значит, бить кого-то будет. Все деревянные мечи на площадке обычно сломаны после
такого настроения.– У меня деревянных мечей нет. И ристалища тоже, – и я тоже приникла к окошку.
– Ну, значит, нас просто так прибьют. Без меча.
– Делать то что?
– А я знаю? Это ты у нас ведьма, что в одиночку порубила всю разбойничью банду Рваного. А кстати с ним самим ты что сделала?
– А я знаю? Без понятия кто там из них был этот рваный. А Маркграф часто такой злой бывает?
– Я почти десять лет живу в замке и таким злым видел его всего два раза. Умеешь же ты людей и оборотней расшевелить.
Дверь распахнулась с жутким треском. Так он мне ее сломать может. А кто потом чинить будет? И останется бедная ведьма холодная, голодная и без двери. Хм. Ну, вот точно не голодная и точно не холодная, но трагичное выражение лица это мне придать помогло. Вот только моя скорбная мордашка не произвела на разгневанного Маркграфа ни малейшего впечатления и прямо с порога он зло скомандовал.
– Брендан! В замок! Живо!
Брендан передвигался по дому исключительно боком и делая малюсенькие шажки. Это помогло. Маркграф на него и в самом деле больше внимания не обращал. Его злобный взгляд предназначался исключительно моей персоне. И чего кипятится как чайник на королевской кухне, что сбежал от главного повара?
Очень вредно вот так кричать в доме у ведьмы. Кровь приливает к… ну, в общем, приливает, и ведьма возбуждается и может натворить всякого Якова. Не знаю, кто уж такой Яков, но учительница так всегда объясняла неудачное ведьмино варево. Это мол Яков вмешался и все тут. Вот встречу, прибью этого Якова.
– Что ты творишь? Во имя всех праведников, зачем ты полезла на всю шайку в одиночку? У тебя где мозги были в этот момент?
– Мне хотелось повоевать. Поколотить кого-нибудь. А тут как раз разбойники так удачно подвернулись.
– Подвернулись? Я за ними два года гоняюсь, никак выманить не могу. А ты в первый же раз поехала по дороге в город и они тут как тут?
– Ну, мне везет. И в целом…
– Я запрещаю тебе так рисковать! Один выстрел! Чуть меньше везения и ты сегодня погибла бы!
Вот нельзя мне запрещать. Я злюсь. А когда я злюсь, Яковы всякие приходят.
– Не ори на меня! Кто ты такой, чтобы что-то мне запрещать?! Я свободная ведьма! Если не нравится, ты волен выгнать меня со своей земли! Но закон я не нарушила!
– Я Маркграф!
– А я ведьма!
– Тебя могли убить!
– Кто? Кучка разбойников? Не смеши мои седины!
– Зачем ты одна поехала? Я собирался отправиться с тобой, – уже спокойнее спросил Роланд.
– Нет.
– Что нет? Мы бы могли…
– Нет. Мы больше ничего не могли бы.
– Так я и думал, – и он прошел и, отодвинув стул, уселся на него верхом.
Я пожала плечами. Выгнать его у меня все равно не получится. Убить еще может быть и получится. Но вот проблемы с трупом, а потом с насиженного места сниматься? Нет. Просто послушаем и поговорим. Вот так. Дышим глубже. И я, взяв стул, уселась напротив него.