Тень рыцаря

– Она была разумной женщиной, – сказал я, – и не любила пустые траты и подлость.

– И что?

– Когда я смотрю на вас, то думаю, о чем бы попросила меня Алина. Думаю, она бы сказала…

Бейтина фыркнула.

– Муженек, пойди-ка поищи для этой изнеженной богачки хорошую знахарку!

– Что-то вроде того.

– И что бы ты ей ответил?

Следующую фразу я произнес так мягко, как только смог:

– Я бы сказал ей, что вы не сможете прождать целый день или даже полдня. Что у вас в легких жидкость, и осталось лишь приготовиться к концу.

Дама вновь потянулась к моей руке. Я не хотел прикасаться к ней, но чувствовал, что ей это нужно. Это всего лишь рука, сказала бы Алина. И колотые раны не заразны. Я протянул руку – она ее сжала, я пожал в ответ.

– Ты еще немного посидишь со мной? – спросила она.

– Я…

Где-то там разгуливал убийца и, возможно, не один. Он что-то замышлял, а я понятия не имел что. Если это и впрямь дашини убивают герцогов, которые могли бы поддержать наследницу короля, то мы уже проиграли.

– Я посижу еще немного, – выговорил я.

– Даже несмотря на то что я жена твоего врага?

– Даже несмотря на это.

– И ты пообещаешь посидеть со мной еще час, даже если мне придется сказать тебе ужасные, обидные слова?

Я посмотрел на нее с искренним изумлением.

– Миледи?

Она медленно, со свистом вздохнула: казалось, что миг этот занял целую вечность и никогда не закончится.

– Мой супруг подписал очень плохое соглашение. Никто не должен заключать договоры из страха, – сказала она и поглядела мне прямо в глаза. – Я знаю, кто ты, Фалькио валь Монд. Ты – первый кантор плащеносцев и фаворит короля-тирана.

Я заметил, что слишком сильно сжимаю ее руку.

– Миледи, лучше нам не упоминать короля.

– Прости меня, – попросила она. – Я имела в виду… Полагаю, слишком поздно говорить, что я не хотела тебя обидеть. Тем не менее я хотела сказать, что, если верить трубадурам, ты пережил пытки и дрался со множеством убийц и врагов, чтобы спасти жизнь королевской наследнице.

– Они также рассказывают, что я отрубил голову Джилларду, герцогу Рижуйскому, миледи, но, полагаю, скоро вы узнаете, что он вернулся в свой замок и голова его все еще крепко сидит на шее. Трубадуры часто преувеличивают и приукрашивают.

– А то, что ты говорил на Валуне, они тоже приукрасили? Что благодаря тебе рижуйцы восстали? Они в самом деле сами придумали, что ты помешал герцогу продлить Ганат Калилу?

– Полагаю, что я только…

– Пытался спасти девчонку. – Дама покачала головой. – Ты и впрямь такой глупец?

– Миледи?

– Мы с тобой говорили о хрупкости знати, о том, как они укрыты от невзгод и всё же так беззащитны. Фалькио, ты поехал в Рижу и достучался до Валуна! Знаешь ли ты, что после этого бунт продолжался еще десять дней? Знаешь ли ты, что многие отказались отдавать не только повышенную плату за жилье, но и даже установленную законом подать?

Я вспомнил тот день. Когда это было? Наверное, месяца два тому назад? Я уже потерял счет времени, и всё как-то смазалось. Но я помнил толпу и то, как народ кричал: «Никто не сможет разбить Валун!» А я-то считал, что на следующий день после попойки они успокоятся.

– Потом бунт стал разрастаться, – продолжила Бейтина, прервав мои воспоминания. – В городах достаточно стражи и рыцарей, чтобы подавить восстание, но в селениях и в глуши люди герцога не могли добраться до бунтовщиков. Начали распространяться слухи о твоих подвигах, и народ задумался: а стоит ли нести ярмо, возложенное на простых людей дворянами. Лишь вчера нам рассказали, что в какой-то деревне на окраине убили мытаря.

Карефаль, подумал я. Она говорит о Карефале. Неужели все это произошло из-за меня, из-за речи, которую я произнес, отчаянно ища способ сохранить жизнь Алине?

– Миледи, что вы хотите сказать?

– Я же говорила тебе, Фалькио-плащеносец, что дворяне не настолько защищены, как это кажется. Что должен делать слабый человек с клинком в руках, когда окружающие начинают сомневаться в его силе? Слабый должен убивать быстро и беспощадно, иначе кто-то другой решит отобрать его клинок. Мой супруг заключил сделку, Фалькио, ужасную сделку. Он должен был вернуть власть в свои руки и позволил рыцарю-командору самому решать, как это сделать. Карефаль находится на нашей границе. Если бы жителям этой деревни позволили пренебречь герцогским законом, то и другие последовали бы за ними – в герцогстве бы воцарился хаос. Они имели при себе оружие, стальное оружие. У герцога Росета не оставалось другого выбора, Фалькио. Ты не оставил ему выбора.

– Что вы имеете в виду?

– Рыцарь-командор послал в Карефаль солдат.

И тут словно пелена упала с моих глаз, и я понял, что она хотела сказать.

– Нет…

– Не торопись, – сказала она. – Уже слишком поздно. Наверное, Карефаль уже весь в огне.

Я отпустил ее руку и отошел назад.

Бейтина посмотрела на свою ладонь.

– Что ни говори, а эта старая кошелка варит прекрасные болеутоляющие снадобья. – Она протянула мне руку. – Кажется, ты ее сломал.

Меня охватил ужас и отвращение к тому, что я сделал с ней.

– Зачем? Зачем вы мне это рассказали?

– Прости. Ты казался мне порядочным и был добр ко мне – по крайней мере, до сих пор.

– Тогда зачем?

Бейтина грустно вздохнула.

– Потому что я стала женой герцога и верна ему. Росет разозлился из-за того, что ему пришлось сделать, – он бы хотел, чтобы я все это сказала тебе. Каждое тело, что ты найдешь в деревне, каждая жертва, погибшая по распоряжению герцога, которому пришлось подавить бунт железом и кровью, падет на твою голову, Фалькио валь Монд. Это ты принудил нас к убийству.

Она вновь начала кашлять и хрипеть, и, нарушив свое обещание, я бежал из покоев герцогини.

Глава двадцать третья Карефаль

Дым и невыносимая вонь, от которых мы стали задыхаться еще на расстоянии полумили от деревни, рассказали печальную историю об уничтожении Карефаля до того, как мы заметили первые трупы. Чем ближе мы подъезжали, тем больше нервничали лошади, отказываясь идти вперед; в конце концов нам пришлось спешиться и пройти последние сто ярдов пешком. Нам нужно было собственными глазами увидеть, что случилось с жителями Карефаля.

– Смотрите в оба, – предупредил Кест девушек. – Те, кто это совершил, могли на всякий случай оставить тут дозорных.

– А кого мы ищем? – спросила Валиана.

– Рыцарей, – ответил я.

– Дети могли остаться в живых, – сердито произнес Брасти неверным голосом, словно спал наяву. – Иногда они уходят в лес собирать ягоды.

Глупость какая. Мы с Кестом и Брасти и сами выросли в селениях не больше Карефаля и прекрасно знали, что сезон сбора ягод закончился уже несколько недель назад. Никакие дети в деревню не вернутся. Но, увидев, как ходят желваки у него на скулах, и услышав дрожащий голос, я промолчал.