Тень рыцаря

Все это выглядело просто жалко.

Вот так кончают свои дни богачи – не отважно и не трусливо, а «красивенько». Бейтина была настолько тщеславной, что даже на пороге смерти желала выглядеть так, словно могла в любой момент встать с одра и закружиться в танце с великими лордами и прекрасными дамами. Хотелось сказать ей, что она уже мертва, что какой-то человек пробрался в замок и убил ее, даже не задумываясь о ее красоте, грации и манерах, что она скоро покинет сей бренный мир и боги уже ожидают ее, но, скорее всего, врата рая для нее не откроют.

– О вашей красоте слагают легенды, миледи, – сказал я, склонившись к ней. – Но и они не в силах ее передать.

Она улыбнулась, и я увидел, как затуманились ее глаза, предвещая скорые слезы. Герцогиня моргнула, чтобы сдержать их.

– Благодарю тебя, шкурник.

Она разжала руки девушек и отослала и их, и травницу. Я посмотрел на Кеста с Брасти, ожидавших у входа, и они тоже вышли. Стражник закрыл дверь – мы остались одни.

– Вы хотели видеть меня, миледи, – продолжил я. – Могу ли я как-то облегчить ваши страдания?

Она усмехнулась, но затем ее скрутил жесточайший приступ кашля, от которого разметались волосы и полотенце сползло на лицо.

– Пожалуйста, – устало произнесла она, – не нужно шутить.

Я попытался поправить полотенце с травами.

– Нет, – сказала Бейтина. – Убери этот дурацкий компресс.

Я сделал, как она просила, а затем задумался, как это будет выглядеть, когда остальные вернутся.

– Вы уверены? Разве он не должен…

– Не будь идиотом. Невозможно остановить внутреннее кровотечение компрессом из сорных трав и цветов.

– Хотите, чтобы я приказал вашим людям поискать другого лекаря?

– Эта льстивая идиотка, которую я только что отослала, лучшая из всех, что тут есть. Старая дура даст тебе сколько хочешь сладеньких микстур и ароматных мазей, но она бы не знала, что делать с имбирным корнем, если бы он даже вырос у нее между пальцев.

– Вы разбираетесь в медицине?

– Я и сама училась знахарству, – ответила Бейтина. – Оставался последний год, когда со мной случайно познакомился герцог и изменил всю мою жизнь.

Она попыталась сесть на постели, но у нее не вышло. Глаза ее устремились на меня. Я помог ей сесть, стараясь не навредить.

– Хочешь, расскажу тебе кое-что смешное, плащеносец? – спросила она, пока я помогал ей. – Обычно знахарки из глухих селений, те, что перенимают знания от своих матерей и бабушек и готовят отвратительные на вкус отвары и вонючие мази, – они-то как раз и умеют лечить людей. А от тех, которых обучают в герцогских дворцах великие мастера, обычно нет никакого толка. Они могут задурить голову всякими заумными названиями, но лечить не умеют вообще.

– Удивительно, как дворяне умудряются оправиться от простуды, – заметил я.

Она слабо улыбнулась.

– Они, то есть мы хорошо питаемся и стараемся не выходить на мороз. Нас не слишком часто ранят, мы не страдаем от голода и жажды. Но когда нас одолевает болезнь, то у нас нет ни лекарств, чтобы исцелиться, ни выносливости, чтобы победить недуг. Мы похожи на прекрасные высокие стеклянные вазы: брось в них камнем – разлетятся на тысячи кусков. – Она беспечно раскинула руки. – Мы бесполезны и прекрасны.

Меня удивило, как хорошо она осознавала свое состояние. Дворяне так тщательно защищали свой мир от черни, что никогда бы не доверились деревенской знахарке или ведунье и не подпустили бы их к себе. Дворяне, как и сказала леди Бейтина, невероятно хрупкие.

– И все же, – возразил я, – похоже, что вы намерены отправиться в лучший мир, выглядя…

Она снова улыбнулась, но дернулся лишь один утолок ее рта.

– Красота, хотя ничего и не стоит, – это все мое богатство, на которое я могу положиться. Благодаря ей меня приняли в школу, хоть у меня не было денег; она завоевала сердце герцога, хоть я и не принадлежу к благородной семье. Полагаю, что боги так же мелки, как и все мы. Скажи, кому мне молиться перед смертью? Орросу или Лефее?

– Кто это, ваша светлость?

– Здесь, в Луте, мы зовем Орросом бога Монеты. А Лефея – это богиня Любви, но иногда она может быть ревнивой – так учат нас духовники. И Пургейзе, бог войны, не лучше, но уж он-то точно осыплет меня милостью, если я предстану перед ним такой красивой?

– Боюсь, я не слишком хорошо разбираюсь в богах, миледи.

Бейтина кивнула, словно я сказал какую-то мудрость.

– Истинно так. Боги не приходят к простолюдинам. Однажды муж сказал мне, что с ним разговаривал Оррос, но, может, Росет просто пошутил. – Она прикрыла глаза. – Думаю, это неважно. По крайней мере, благородные знахари знают толк в опиатах. Сейчас я совсем не чувствую боли.

Несмотря на бойкость в словах, глаза ее вновь начали наполняться слезами. Она держалась, но я видел, что герцогиня не просто испугана – ее охватывал ужас, и я устыдился, что так плохо думал о ней прежде. Неважно, как я относился к ее супругу, – эта молодая женщина умирала просто потому, что приняла предложение выйти замуж, которое вряд ли смогла бы отвергнуть.

– Если желаете, миледи, я постараюсь найти вам хорошую знахарку. Неподалеку отсюда есть деревня, я вернусь к вечеру.

Она долго смотрела на меня, а затем сказала:

– Дай мне руку.

Я полагал, что она хочет встать, но Бейтина просто сжала мою руку, поднесла к губам и поцеловала.

– Мне нравится, что ты пытаешься спасти меня, хотя в другой день пожелал бы мне смерти. Что изменило твое мнение – мое жалкое состояние или прекрасные цветы в волосах?

– Ни то ни другое, миледи.

– Только не говори мне о долге и чести, я все равно не поверю.

– Нет, миледи, я… – У меня не имелось причин утешать ее, а уж тем более говорить правду, но она была напугана и страдала от боли, поэтому заслуживала ответа. – Когда-то я был женат.

– Она была такая же хорошенькая, как и я? – спросила Бейтина.

Странный вопрос.

– Не настолько хорошенькая, как вы, миледи, но вдвое прекраснее.

Леди усмехнулась.

– Хороший ответ. Если я встречу твою жену в другом мире, то расскажу ей о твоей доброте и верности. Продолжай, расскажи мне о своей женщине. Наверное, она была святой?

Я подумал о своей жене Алине, о ее коварной улыбке и шутках – как она торговалась на рынке, пока несчастный не начинал трясти головой от отвращения, разглядывая свой лучший товар, который отдал ей за бесценок, а потом моя жена возвращалась к нему на другой день и дарила пирог, что сама испекла. Вспомнил, как Алина отказывалась пожертвовать черный грош попу и даже как-то раз украла деньги в церкви, чтобы купить еды голодным детям, ждавшим на улице. Вспомнил, как однажды она назвала меня трусом, когда я отказался связываться с задиристым соседом, а потом просила меня не ввязываться в драку, когда…