Тень рыцаря

– Сдавайтесь хоть тысячу раз, если хотите, – засмеялся рыцарь-капитан. – Ничего не изменится. О том, что сегодня произойдет в Гарниоле, крестьяне и через сто лет будут рассказывать испуганным шепотом, помня о том, кто их хозяева.

– Ладно, хорошо, – согласился я. – Просто хотел спросить.

Если мой ответ и удивил рыцаря-капитана, то он этого не показал. Лишь повернулся к своим воинам.

– Арбалетчики, кто-нибудь из вас подстрелит для меня эту коричневую птаху?

Двое отложили клинки и отстегнули кожаные ремешки, которыми арбалеты крепились к их спинам.

– Прежде чем выстрелите, я бы хотел, чтобы вы еще кое-что узнали, – крикнул я.

– О! Неужели у тебя есть еще одна песенка?

– Есть. Это песня о рыцарях. О рыцарском кодексе Тристии, которому они когда-то следовали. Жили, дрались и умирали по правилам, которые никто не смел нарушить в течение тысячи лет. Кто из вас впервые надел доспехи и взял в руки оружие, мечтая стать таким же, как рыцари прошлого? А сегодня вы прячетесь за щитами и готовитесь уничтожить людей, которых обязаны защищать. Или теперь вы следуете другому кодексу? Получше? Кто из вас клялся погибнуть героем?

Я посмотрел на них и попытался представить лица рыцарей, хотя не видел их. Кто они? Молодые ретивые юнцы, впервые попробовавшие вкус битвы, или седобородые ветераны, послушно исполняющие приказы?

– Ну что? – прокричал я. – Чувствуете себя сегодня героями? Думаете, те самые рыцари, о которых рассказывают легенды и слагают песни, назвали бы вас своими братьями? Или бросили бы вам в лицо железную перчатку и вызвали на поединок? Нет, мне кажется, они бы даже не согласились сойтись с вами в поединке. Не сочли бы вас достойными этого.

Рыцари, защищенные металлической броней, пылали яростью. Я чувствовал, как их захлестнуло гневом – в основном они злились на меня, но я надеялся, что где-то в глубине души они понимают, как низко пали.

Честно говоря, мне было все равно: я лишь стремился посеять семена неразберихи и замешательства, каждое из которых на вес золота в подобном бою. Оставалось лишь дождаться, пока в меня выстрелят из арбалета.

Один из рыцарей вышел вперед с арбалетом в руке. Снял шлем, поднял оружие и прицелился.

Существовал, конечно, шанс, что он промахнется или пластины, вшитые в плащ, не позволят стреле вонзится в мою плоть, но я не стал испытывать удачу.

– Брасти!

Я увидел, как Брасти, стоявший на крыше дома на другом конце площади, прицелился и выстрелил – спустя миг стрела уже торчала из шеи рыцаря. Он медленно упал на землю.

Остальные рыцари гневно взревели – жители деревни ответили тем же.

– Дариана! – крикнул я.

– Вперед! – скомандовала она своему отряду, состоявшему из крестьян и батраков, безбородых мальчишек и девушек в сарафанах, которые держали в руках оружие, не умея с ним обращаться. По ее команде они бросились вперед, размахивая копьями, алебардами, ржавыми граблями и сломанными вилами, шаг за шагом приближаясь к своей судьбе, которую держали в руках искусные, закаленные в бою воины в блестящих доспехах.

Рыцари тоже выдвинулись вперед, сохраняя строй коробки; защищаясь щитами, они заставили крестьян отступить, но тут Дариана снова выкрикнула команду, и ее бойцы, сражавшиеся в первом ряду, уперлись древками в землю, не давая рыцарям прорваться. Парни и девушки, стоявшие во втором ряду с клинками, кирками и садовыми граблями, бросились вперед на щиты. Некоторые сразу же погибли, но не все, и им даже удалось разорвать защиту рыцарей.

– Лучники! – крикнул Брасти, и с боковых улиц и крыш, окружавших площадь, высоко и низко полетели стрелы. Большинство из них попали в проклятые щиты, но, когда несколько угодили в цель, я наконец-то облегченно выдохнул, даже не осознавая, что надолго задержал дыхание. Нам не нужно было одерживать победу при каждом ударе – достаточно убить лишь некоторых.

Когда рыцари вновь начали наступать, им пришлось перешагивать через павших товарищей. Рыцарь-капитан, выкрикивая приказы, чуть не упал, зацепившись ногой за лежащее тело. Он злости он даже закричал. Воины ждали, что бой будет прост: в конце концов, драться ведь им приходилось с крестьянами, земледельцами, безбородыми юнцами и девушками, которые еще заплетали волосы в косу. Даже не слишком хорошо обученный рыцарь легко справится с дюжиной таких жалких противников, не вспотев. Но на этот раз их были сотни, и каждый раз, когда этим девчонкам удавалось попасть в цель, – даже если спустя мгновение они погибали, разрубленные палашом или обезглавленные топором, – бравые мужчины в доспехах начинали нервничать и злились еще больше.

Святые угодники, что со мной не так? Неужели сердце мое настолько очерствело, что когда я пересчитываю тела погибших детей, то не чувствую ровным счетом ничего?

Я спустился по лестнице в самую гущу битвы.

Рыцарь-капитан наконец-таки понял, что подвергает своих людей серьезному риску поражения, и отдал приказ пятерым обойти крестьян с фланга и схватить Дариану.

Ну вот и всё, пошли за главным. Все вояки думают одинаково.

Кест, до сих пор неподвижно, словно статуя, стоявший вдали, вдруг поднял свой клинок высоко в воздух и, подгоняемый северным ветром, бросился на противников, размахивая мечом. Мощный удар пришелся на рыцарский щит, разрубив его почти пополам. Не останавливаясь ни на секунду, Кест ткнул мечом вперед, пытаясь пробить латный нагрудник рыцаря. Металл выдержал удар, но прогнулся, чуть не задушив воина. Тот выронил из рук клинок и, задыхаясь, схватился руками за горло в беспомощной попытке отстегнуть доспехи и рухнул на руки своих товарищей. От отряда отделились еще двое: они попытались окружить Кеста, но тут с неба упала стрела и вонзилась в спину одному из них.

– Нет! – вскричал Кест, лицо его побагровело от ярости и горячки. – НЕТ! Следующий, кто убьет моего противника, встретится со мной, когда всё закончится! – Он начал вращать клинком, как палицей, и вонзил его во врага, даже несмотря на то что рыцарь пытался пригнуться и уйти от нападения.

– Фалькио! – крикнула Дариана.

Я обернулся и увидел, что ее отряд нарушил строй. Он продержался целых семь минут – намного дольше, чем я рассчитывал. От первоначального войска рыцарей осталось лишь двенадцать человек, но они быстро перегруппировались, и жители селения стали терять выдержку.

– Разойтись! – прокричал я Дариане, и как только она отдала приказ, жители деревни повернулись и побежали, теряя на ходу неудобное оружие. Спустя пару секунд Дариана осталась совсем одна. Она положила руку на бедро, подмигнула рыцарям, а потом тоже повернулась и перебежала на другую сторону улицы.

Нападать стало не на кого, и рыцари растерялись. Им оставалось либо и дальше стоять посреди площади, прикрываясь щитами, либо разбиться на маленькие группы и броситься вслед за крестьянами. Они выбрали второе.

Хорошо. Если они больше не станут строиться в коробку, наши лучники смогут их перебить.

Из тени появились две фигуры. Прекрасно, но мои приказы вновь нарушили. Зачем люди требуют, что я придумал блестящий план, если, черт побери, не собираются его исполнять? Брасти с Невоздержанностью в руке шел к рыцарям, рядом с ним шагал мальчишка лет двенадцати. В одной руке он держал колчан, в другой – стрелу.

– Брасти, что ты делаешь? – прокричал я.

Если он меня и услышал, то не подал виду.