Тень стрекозы

— Интересно, что он называет подарком? — пробормотала я.

Через двадцать минут мы забрали мою машину, а еще через полчаса тормозили возле кладбищенских ворот.

— Иди вперед, — сказала я Ковалеву, открывая багажник. — На всякий случай прихвачу фотоаппарат.

Фотоаппарат лежал у меня в сумке, но кое-что я действительно прихватила и бегом догнала Ковалева. Он успел дойти до сторожки и теперь оглядывался.

— Начнем с этого края, — предложила я. — Будем двигаться к противоположной стене. Если повезет…

Лицо Ковалева вдруг изменилось, взгляд застыл, губы вытянулись в струнку.

— Не надо ничего искать, — тихо сказал он. — Взгляни.

Я посмотрела в ту сторону, куда он указывал. На грязно-сером каменном кресте что-то висело. Я сказала что-то, но не помню, что именно — мозг отказывался воспринимать увиденное.

— Вызывай милицию, — сглотнув, выдавила наконец я из себя. — Черт.., если это кто-то увидит…

Ковалев бросился к кресту, и я побежала вместе с ним, забыв про телефон. Когда до креста оставалось несколько метров, меня вырвало. Руки мужчины были раскинуты в стороны и привязаны к кресту, ноги касались надписи «Купец первой гильдии Епифанов Кузьма Петрович. Прими, господи, душу усопшего раба твоего», грудная клетка проломлена, живот вспорот, на плече метка. Лицо, искаженное страданием, было почти неузнаваемым, темные волосы закрывали глаза, окровавленный подбородок упирался в грудь. Мужчина был голый. Одежда лежала рядом, аккуратно сложенная. Сверху бейсболка.

— Ради бога, прикрой его чем-нибудь, — с трудом расцепив губы, попросила я. Ковалев схватил ветровку, набросил на голову распятому.

— Звони в милицию, — почти крикнул он.

— Сейчас.., не могу найти телефон.

Я сунула руку в сумку, Ковалев стоял ко мне спиной. Все остальное заняло мгновение: я достала электрошокер и коснулась его шеи. Он резко повернул голову и рухнул как подкошенный. Я сковала его наручниками, устроилась на корточках спиной к распятому, набрала номер телефона, сказала несколько слов и стала ждать. По небу плыли облака, и я старалась думать о них, а не о том, кто распят за моей спиной, и уж тем более не о том, кто лежит у моих ног.

— Ладно, кончай прикидываться, — позвала я. — Ты уже очнулся.

Ковалев лежал лицом вниз. Он чуть приподнялся и повернул ко мне голову.

— Парень догадался, кто ты, — сказала я, кивнув за свою спину. — И ты его убил.

— Твой приятель — паршивый киллер, — хрипло ответил Ковалев. — В моем кармане фотография настоящего Рагужинского Павла Ильича. Думаю, его труп найдут не скоро. Твой приятель киллер, но я его не убивал.

— Кто тогда? — усмехнулась я.

— Человек, которого ты называешь Стрекоза.

— Неудачная выдумка. Стрекоза мертв.

— Откуда такая уверенность?

— Стрекоза мертв уже три года. Питерское убийство — последнее в его списке.

— Ты так уверена, потому что…

— Потому что я убила его, — сказала я резко.

— Ну, конечно, ты же «охотник». Я узнал об этом еще в Питере, поэтому и уехал. Стрекоза жив. И он в этом городе.

— У нас есть немного времени, — сказала я. — За тобой скоро приедут, и мы больше не увидимся. Я хочу тебе сказать: я сожалею, что в конце концов нашла тебя. И я очень сожалею, что ты оказался такой мразью.

— Ты уже звонила им?

— Конечно. В твоих интересах, чтобы они приехали как можно скорее, потому что если наш друг Гризли заинтересуется, что мы делаем на кладбище, будет хуже. Их не устроит твой арест, они хотят проделать с тобой то же самое, что ты с твоими жертвами.

— Ты ошибаешься, девочка. Ты даже не представляешь, как ошибаешься! Помоги мне, и я тебе все объясню.

— А я все уже знаю, — ответила я. — Ты прекрасный актер, но.., но этого мало, чтобы обмануть женщину, которая когда-то тебя любила. Мне все не давала покоя мысль, что я не замечаю очевидного. А потом все встало на свои места. Все началось с фотографий убитых мужчин. Они были чем-то похожи. Они были похожи друг на друга.., и на тебя. Рост, строение тела.., цвет глаз. Я думаю, у тебя тоже найдутся следы пластической операции, я пыталась их разглядеть, да крохотные шрамы под волосами не видно. У тебя был хороший хирург, кое-что подправил — и вот уже другое лицо.

— Послушай…

— Ты появился в городе два года назад, у тебя ни родни, ни близких. Имитатор звонил лишь тогда, когда тебя не было рядом. Ты не хотел, чтобы я ехала к Агнессе в тот вечер, а потом позвонил Авдотьеву и вынудил его убить женщину. Ты был этой ночью на кладбище. Даже то, что ты так старательно избегал моих объятий, теперь тоже понятно: рассчитывать на то, что я тебя не узнаю в постели, глупость. На это даже твоего мастерства не хватит. Участковый — хорошее прикрытие.

— Точно. Как и твое. Должен сказать, у тебя паршивая работа. Когда-нибудь ты это поймешь.

— Кто-то должен останавливать таких, как ты.

— Ну, конечно. Старая песня. Подумай, чем киллер на службе у Отечества отличается от обычного? Не жди от Родины наград, и на пенсию у нас тоже не выходят.

— Может, у меня не лучшая в мире работа, но я не вспарываю людям животы, как ты, чертов психопат.

— Я же сказал, ты заблуждаешься. Скажи на милость, зачем мне понадобилось везде таскаться с тобой, привлекая к себе всеобщее внимание?

— Иногда приходится рисковать.

— Я охранял тебя.

— Ага. Особенно в машине, с удавкой в руках.

— Ты считаешь, это был я?

— Я уже сказала, ты хороший актер. Мне понадобилось очень много времени, чтобы узнать в тебе своего бывшего любовника.

— Ты заблуждаешься, — снова повторил он. — Ты поймешь это, когда успокоишься и решишь немного пошевелить мозгами. Но будет поздно. В вашем ведомстве скоры на расправу. У меня к тебе просьба: будь осторожна. Он жив, и он идет по твоему следу.

— Зря ты надеешься, что я помогу тебе смыться, — покачала я головой.

— А я и не надеюсь, — усмехнулся он. — Это не твои друзья подъехали?

Я выпрямилась и увидела четверых мужчин, которые шли к нам от сторожки. Впереди невысокий мужчина в сером костюме и куртке нараспашку. Павел Иванович. А за глаза его называют у нас просто Иваныч. Добродушный с виду дядька. Правда, добродушия в нем — кот наплакал. Увидев меня, он вроде бы вздохнул с облегчением.

— Как ты? — спросил сердито.

— Скверно.

— Ты же сказала, что поехала в этот город по личным делам?

— Кто знал, что личное дело так обернется? — пожала я плечами. Мужчины рывком подняли с земли Ковалева.

Иваныч повернулся и долго смотрел в его лицо.

— Это ты, — сказал хмуро, а Ковалев засмеялся и ответил:

— Рад, что вы меня еще помните.

— Не могу поверить, — с печалью покачал головой Иваныч. — Глаза. Глаза остались прежними.

— Не сомневался в вашей наблюдательности, — язвительно сказал Ковалев и повернулся ко мне:

— Подумай над тем, что я сказал тебе. И будь осторожна.