Тень в отражении, или как выжить, путешествуя по фантастическим мирам с мужем и кошкой

– Каком таком виде, Юлечка? Всем твой вид нравится! Никто от твоих плакатов взгляд отвести не может! – снова хлопнула в ладоши мадам, в то время как я мысленно чертыхнулась.

– Отстаньте от меня наконец! – взмолилась я. – Какого лешего вы пихаете меня на эту сцену?!

– Потому что ты звезда, пения которой все ждут!

– Но я не умею петь вообще!

– Что за глупости?! – строго пригрозила пальцем мадам. – Юлечка, солнышко, не переживай! Иди на сцену, главное, помни: песня должна идти от твоего сердца!

Наконец оторвав меня от фонарного столба, мужики буквально вынесли мое одеревеневшее тельце к кулисе. Больше всего на свете я хотела развернуться и побежать обратно, но не тут-то было! Проворная мадам уже стояла рядом со мной и, не дав мне опомниться, всучила в руки розовый микрофончик и пинком выпихнула на сцену!

В меня тут же вцепились десятки прожекторов и я услышала веселенькую попсовую музыку… а через пару секунд увидела многотысячную толпень, которая стояла под сценой и радостно визжала.

Неловко улыбаясь, я начала топтаться с места на место, пытаясь изобразить танец. Когда я огляделась на мадам в последней надежде получить помилование, то увидела только подбадривающую улыбку, с которой она приложила руки к сердцу и одними губами пафосно проговорила: «Пой!».

Собравшись с духом, я набрала в легкие воздух и… запела!

…Ну ведь я же сказала, что не умею петь! Значит, НЕ УМЕЮ, МАТЬ ВАШУ ЗА ЛЕВУЮ КИШКУ!

Глава 3. Воссоединение семьи

Сверля взглядом асфальт, я сидела на бордюре и наблюдала за помятыми флаерами с моими фотографиями, которые ветер гонял по мостовой, словно перекати-поле. Если поднять взор, то можно было увидеть сотни рабочих, оперативно снимавших и переклеивающих мои фото на билбордах и ситилайтах, спеша заменить их на другие миленькие мордашки грудастых барышень… либо просто на рекламу колбасы. Вскоре следы моей недолгой славы исчезнут вовсе – так же быстро, как и появились. И тысяча чертей, как же меня это радовало! Надеюсь только на то, что память у всех, лицезревших это позорище, сотрется так же быстро.

Розовый костюмчик у меня, к счастью, тоже забрали, дав взамен простенькое темно-синее платье. Причем очкастая мадам заставила меня переодеваться прямо в ближайшей туалетной кабинке. И выражение лица у нее было настолько недовольное, словно я под дулом пулемета принудила ее спустить в рулетку деньги, предназначенные на лечение ее больной раком дочери!

Вот так я и сидела, размышляя о безысходности своего положения, пока не услышала радостный крик Милы, как оказалось, бежавшей ко мне. А рядом с ней быстрым шагом шли Леви, Влайд и…

– Женя! Женя, ты… в мужском! Да! Да!! О да, господи, да!!! – в экстазе закричала я, кинувшись обнимать мужа.

– Я тоже безумно этому рад, – с облегчением вздохнул Женя, похоже, и сам до сих пор не веря своему счастью.

– А вы ведь… не видели ЭТОГО? – в надежде простонала я.

– Видели, милая, видели, – улыбнулся Женя с выражением лица диснеевского злодея. – Я даже несколько флаерочков на память прихватил! Если вернемся домой, я их всем нашим знакомым покажу! А еще отсканирую и выложу у себя в альбомах во всех соцсетях, где только зарегистрирован, и тебя на фотографиях отмечу!

Зная Женю… все, что мне теперь оставалось – это пустить скупую мужскую слезу и понадеяться, что я доберусь до этих документальных свидетельств моего позора раньше, чем Женя доберется до своего компьютера в нашей квартире.

– Мы очень за вас волновались! – искренне сказала Мила. – Когда нас разделила толпа на площади, мы не знали, что делать, пока не увидели ваши фото по всему городу. Вскоре появилась и реклама вашего выступления. Денег у нас было совсем немного, так что мы решили не тратить их на концерт – хоть господин Женя почему-то и очень настаивал, – а просто подождать вас неподалеку. Ну и услышав, что выступление с треском провалилось, мы дождались, пока толпа разойдется, и с легкостью вас нашли.

– Но я вот только никак не пойму, что за насилие головного мозга со мной все это время происходило и почему? Какого коня педального они вообще решили, что я по умолчанию умею петь?! – безнадежно адресовала я вопрос небесам… и, как ни странно, получила ответ!

– Потому что в этом мире сценическим искусствам учатся все девушки с грудью начиная от четвертого размера, – ответили небеса в лице невероятно красивой пышногрудой блондинки с заостренными ушами, которая стояла у нас за спинами. – Но и среди них далеко не каждая добивается настоящего успеха. Гарантией такового может быть только грудь пятого размера и больше.

– Ты!.. – выдохнула Мила, подавившись воздухом.

– Да, я прибыла из другого мира, – сообщила грациозная красотка. – И наблюдая за всей этой ситуацией с новым идолом, появившимся из ниоткуда, я поняла, что вы также попали сюда через зеркало в музее. Моя квартира совсем рядом, за углом. Предлагаю пройти ко мне, и я расскажу вам все, что знаю.

Предложение незнакомки меня немало насторожило. Но прежде, чем я успела начать задавать вопросы, Мила, словно хомячок в гипнотическом трансе, ответила:

– Хорошо.

Ничего толком не понимая, но желая хоть что-нибудь узнать, мы пошли с принцессой, которая, словно цыпленок за наседкой, последовала за таинственной красавицей. Так мы оказались в милой уютной квартирке, при виде которой, вероятно, комплекс нищеброда развился бы даже у владельца парочки крупных заводов.

– Подозреваю, у вас много вопросов, поэтому начну с главного, – проговорила девушка, жестом приглашая нас сесть на диван. – Меня зовут Лила, и я прибыла в этот мир два с половиной года назад…

– Сестренка, это действительно ты! – радостно закричала принцесса, вскочив с диванчика так бодро, словно ей в задницу впилось спрятанное в подушках шило.

– Ась? Сестренка? – икнула Лила.

– Да! Неужели ты не узнаешь меня? Это же я, Мила! Твоя Мила!

Несколько секунд красавица непонимающе моргала огромными голубыми глазами… а потом ее лицо изменилось. Наверное, примерно такое же выражение лица было и у любовницы Ким Чен Ына, когда ей сообщили, что ее расстреляют.

– Как? – только и смогла обреченно выдохнуть Лила. – Как ты меня нашла?