Тень в воде

— Всегда пожалуйста, — сказал Ханс-Петер. — Прямо «Унесенная ветром».

Женщина резко повернулась к нему:

— Что это вы несете?

Ханс-Петер ощутил резкий прилив гнева, точно в солнечное сплетение кулак вонзился. Захотелось прошипеть в ответ какую-нибудь гадость, обидеть. Но он промолчал — Ханс-Петер был не из тех, кто выплескивает злость. Ссоры в его жизни случались крайне редко. Даже давний разрыв с Лив прошел очень сдержанно. Лив приходилась сестрой его боссу, Ульфу. Иногда Ханс-Петер выслушивал рассказы о том, как нынче поживает бывшая жена. Лив оставила Ханс-Петера ради мужчины по имени Бернт. Переехала в его типовой коттедж в северной части Хэссельбю, нарожала целую прорву детишек. Однажды Ханс-Петер столкнулся с семейством в торговом центре в Окермюнтан.

— Нам надо поддерживать связь, — прошептала она, положив свою маленькую мягкую ладонь на его рукав. Бернт стоял рядом, выставив пивное брюхо.

— Конечно, заходи к нам, выпьем. Или просто кофе попьем. Мы почти все время дома.

Но Ханс-Петер так и не зашел. Разумеется.

А потом он повстречал Жюстину.

Не успел Ханс-Петер взяться за ручку как дверь резко толкнули изнутри. Это была Ариадна, уборщица, в руках она держала пакет.

— Ну ты и несешься! — воскликнул Ханс-Петер.

Опустив голову, Ариадна что-то еле слышно пробормотала и шмыгнула носом. Ханс-Петер обнял ее за плечи и увлек обратно в фойе.

— Ариадна.

Она сжала губы. Казалось, это причинило ей боль. Губы были припухшие, странного цвета.

— Что с тобой, господи боже?

Ариадна скривилась.

— Упадала с лестницы, дома.

— Упала?

— Да, на крыльцо. Спешила.

— Вот как.

— Хорошо, не поломалось у меня ничего.

— Да уж, похоже, тебе и так изрядно досталось.

Ариадна высвободилась, принялась собирать туристические брошюры, разбросанные по стойке администратора. Аккуратно сложила их в старую коробку из-под обуви, которую когда-то украсила цветастой самоклейкой, чтобы использовать именно для хранения брошюр. Ханс-Петер отметил, что коробка уже изрядно потерта.

— Нужно сделать новую коробку, — сказал он. — Эта уже свое отслужила.

— Если нужно, — глухо произнесла Ариадна.

— То есть как?

— Не знаю. Просто чувствую так.

— Ульф что-то сказал тебе?

— Нет. Не сказал.

Ариадна была родом из Греции. Она прожила в Швеции больше пятнадцати лет, но до сих пор говорила с довольно сильным акцентом. Ханс-Петер пытался исправлять ее ошибки. Сама она особо не старалась выучить шведский получше.

— Мой муж говорит, ему нравится, когда я так говорю, — повторяла она. — Он говорит, это экзотика.

Ариадна была замужем за полицейским по имени Томми.

Раньше она часто брала с собой на работу дочь Кристу, когда та была помладше. Девочка родилась слепой, как котенок, ей было не суждено видеть мир.

— Так что ты имеешь в виду?

Она откашлялась.

— Не знаю. Но воздух такой. Сегодня не так хорошо, я жалко.

Иногда слова Ариадны было сложно понять. Впрочем, ясное дело, кому может быть хорошо с таким разукрашенным лицом.

— Наверное, гроза надвигается, — сказал Ханс-Петер.

Ариадна наморщила лоб:

— Не знаю.

— Ты уходишь? — Ханс-Петер указал на пакет в ее руке.

Ариадна одернула футболку, обтягивающую грудь и пухлые бока. Джинсы тоже были в обтяжку. Казалось, ей нравится носить светлые тесные брюки, которые делают ее еще полнее.

— Надо купить новые тряпки, — пробормотала она и заправила за уши жесткие курчавые волосы. — Тряпки кончились, знаешь, которыми мыть.

— Конечно, понимаю.

— Я не могу убирать, должна убирать.

— Ладно, не буду задерживать.

Ариадна сделала пару шагов и остановилась.

— Ты сегодня ранний, — сказала она, будто лишь в эту минуту осознав, что обычно Ханс-Петер приходит вечером.

— Рано, — поправил он.

Ариадна попробовала улыбнуться. Изуродованные губы дрожали.

— Да, рано.

— Уффе хотел поговорить со мной. Ты его видела?

— Наверху. — Ариадна указала на лестницу.

— Ладно, тогда пойду к нему.

Она снова приготовилась открыть дверь, но остановилась. Печально покачала головой.

— Что такое? — участливо спросил Ханс-Петер.

— Нет, ничего. Я скоро обратно.

Глава 8

Тепло вернулось на той неделе, когда они уехали из Швеции. Душная, внезапная жара, от которой люди расслабились и сбавили темп, хотя было уже поздно. У большинства отпуск закончился. Почти все лето прошло под дождями.

— Ловкий расчет, — смеялись коллеги Йилл в диспетчерской. — Наконец-то в городе нормальная погода, а ты уезжаешь.

Йилл закончила свою смену и уходила в девятидневный отпуск. Ей давно уже опостылели курорты. Вместо этого она решила отправиться вместе с Тором в одно из тех мест на Земле, где рождаются циклоны.

Нужно ли это ему? — думала Йилл, когда самолет опускался через дождевые облака к Тромсё. Может, ему больше по душе бокал «сангрии» на жаркой тесной улочке, где на веревках, протянутых от дома к дому, сохнет белье, а в тени дремлют собаки?

Прочитать его мысли сложно, не поймешь, чего он хочет.

— Сядешь за руль? — Она протянула ему ключи от автомобиля, взятого напрокат.

Тор кивнул. Едва сев в машину, он вывернул ручку обогрева до максимума.

С пассажирского места Йилл могла исподволь рассматривать Тора, не смущая его. Он всегда был худым, на вид заядлый курильщик. Острые морщины печальными скобками пролегли от носа к уголкам рта, узкие губы в мелких трещинках. Ему пятьдесят четыре — на два года больше, чем ей. Брови с возрастом стали жесткими и кустистыми. Слишком длинные волосы редкими прядями спускались за воротник. Тор сидел, напряженно приподняв плечи и чуть склонившись вперед. Йилл посмотрела на его руки, лежащие на руле, и едва сдержалась, чтобы не прикоснуться к ним.

— Здесь удивительно много зелени, — проговорила она. — Так… плодородно. Я не ожидала.

Клевер и колокольчики. Сочная колышущаяся трава. Лиловые заросли иван-чая. Она сорвала цветок, когда они остановились на обочине.

— Его нельзя ставить в воду, — сообщил Тор.

— Да ну?

— Большой любитель свежего воздуха. Вянет, как только поставишь в вазу.

Тор взял цветок из рук Йилл и указал на гроздь бутонов на верхушке:

— Знаешь, что по ним можно проследить ход летних месяцев?