Тень Великого Древа

– О чем задумались, отче?.. Проповедь окончилась, айда на выход.

Давид не сказал: «Я думаю о том, как спасти вашего бедного герцога». Молча поднялся и пошел вслед за кайром, вот только забыл кое-что на скамье. У выхода собралась маленькая очередь. Давид вежливо пропустил всех, вышел за Мердоком – и тут же воскликнул:

– Простите, я обронил четки. Сейчас вернусь…

Он юркнул в церковь – и как можно тише задвинул засов. И Мердок, и лидские волки остались снаружи, отрезанные кованной дверью. Давид ринулся к священнику, который гасил лампады у алтаря:

– Отче, позвольте исповедаться!

Бесшумная тень отделилась от колонны и шагнула наперерез Давиду. Испуг заставил его замереть на месте.

– Ка… капитан Лид?..

Давид не мог понять: волков же было двое! Откуда взялся третий?!

– Отче, простите, если напугал, - голос Хайдера Лида напоминал звук клинка, покидающего ножны. – Герцог вызывает вас.

– Я… я собрался на исповедь…

– Милорд вас выслушает. А если не он – тогда я. С превеликой охотой.

* * *

Эрвин София метал камни с берега в море. Рука двигалась излишне резко, истерично; окатыши давали крутую свечку и падали совсем недалеко. Ветер терзал на герцоге черный плащ.

– Милорд, - доложил капитан Лидских Волков, - отец Давид желает побеседовать с вами. Сперва он хотел исповедаться в церкви Праотца Максимиана. Я помешал ему.

Герцог только махнул рукой – подойдите. Он стоял у кромки прибоя, ноги утопали в сыром песке, смешанном с галькой. Отец Давид сказал слова приветствия, Ориджин вместо ответа бросил в воду камень. Тот булькнул жалобно, будто не хотел тонуть.

– Милорд, отчего вы не в духе?

Испытанный подход. Сколько раз Давид начинал беседу с герцогом именно этими словами – и ни разу не прогадал.

– Моя сестра на свободе… - обронил лорд Эрвин.

– Виноват?..

– Союзные силы отца и Крейга Нортвуда атаковали на марше армию Кукловода. Отборный батальон Первой Зимы нанес удар по обозу. Ночью, в лесу, из засады. Такой удар может быть объяснен лишь одним: операцией по спасению пленницы.

– И леди Иона получила свободу?!

– Источники молчат об этом. Вероятно, Шейланд не дал новостям распространиться. Но я не представляю себе такой обоз, что выдержал бы атаку нашего первого батальона.

Имеем парадокс, - подумал Давид, - а значит, стоит проявить проницательность. С лордом Эрвином это легко: в душе он сам мечтает быть понятым, потому и сыплет намеками.

– Сестра спасена, но вы расстроены. Хотели лично освободить ее? Оказаться на месте кайров из того батальона?

Герцог швырнул окатыш. Дуга получилась какой-то бессильной.

– Я – никудышний спасатель. Кайр Джемис подтвердит: в большинстве случаев меня самого приходится спасать. Потому я рад, что Ионе помогли другие.

– Не замечаю радости, милорд.

– Видите ли, отче… Кайры отца успешно отступали в сторону Кристальных гор. Они избежали смертельной ловушки в Уэймаре, ушли из-под удара, когда Кукловод применил сверхоружие. Не давали себя настичь, окружить, навязать бой. Наносили врагу ощутимые потери с помощью ловушек и засад. При этом не слишком отрывались, внушали противнику азарт погони, манили за собой. То было мастерское отступление! Кукловод должен был преследовать их вплоть до Первой Зимы. А потом он оказался бы зимою среди гор, заваленных снегом, - в наихудших условиях для наступления. Да, Виттор имел бы Персты Вильгельма – а еще много тысяч голодных замерзших шаванов на степных конях, не приученных к горам. За моим отцом были бы все преимущества: стужа, полнокровные батальоны, родная земля, отличное снабжение, куча крепостей и природных ловушек. Тьма сожри, он должен был отступать!

– Значит, леди Иона спасена, но битва проиграна?

– Проклятый дурак Крейг Нортвуд! Давеча он отвлекся для свары со старым графом, но это еще ладно. Потом он решил вернуться к Десмонду - вот в чем главная беда. Десять тысяч медведей в лесах Нортвуда – серьезная сила. Отец ощутил соблазн: отойти от плана и принять бой раньше времени. Да, в горах будет и погода, и рельеф… зато здесь – помощь медведей и шанс спасти Иону. По многим причинам лес хуже гор, зато в лесу легко подкрасться и ударить по обозам. А пленница, конечно, в обозе – где же еще. Отец рискнул. Тьма сожри.

– Сочувствую, милорд, - Давид печально уронил голос. – Много ли погибло?

– Новости рассылает Кукловод. Конечно, он преувеличивает наши потери и занижает свои. По его словам, уничтожено четыре тысячи кайров. Допустим, завысил вдвое. Значит, мы потеряли два батальона – это чудовищная цифра! Погибла треть отцовского войска! Остальные части изранены и деморализованы. Они убедились, что великий Десмонд Ориджин может проиграть битву.

– Наверное, Кукловод тоже потерял много воинов?

– Погибшими и ранеными – тысяча пятьсот, по его словам. Я думаю, тысячи три, не меньше. Но он с лихвою восполнит потери. И снова виноват чертов Крейг – ему хватило тупости сдохнуть в бою! Добрая половина крейговых мечей служила не для чести, а для денег. Нет разницы, кого бить, лишь бы были трофеи. Клыкастый Рыцарь помер, а наживы хочется. Под чьи знамена они пойдут?

– Боги, неужели к Кукловоду?! Он же только что был врагом!

Герцог злобно швырнул новый камень.

– Не изображайте наивность, отче. Большинство мечей на свете сражаются за деньги. Денег у Шейланда много.

– Помоги нам Агата… Что же теперь?

Ориджин проводил глазами последний камушек – и опустил руки.

– Похоже, Первая Зима падет.

Бывают моменты, когда люди только и хотят, чтобы их разубедили. Таких минут упускать нельзя.

– Милорд, этого не может случиться. Боги и Праматери не допустят! Кукловод – еретик!

– Говорят, он бывал на Звезде и обнимался с Ульяной. Еще говорят, что Пауль – новый Праотец. А еще у них есть Рихард – такой же Ориджин, как я. Глупей, конечно, зато здоровее…

Герцог откашлялся, сплюнул мокроту.

– Праматери знают, на чьей стороне правда! Они не допустят ошибки.

– О, конечно. Именно поэтому Агата не говорит со мной все последние месяцы.

– Должно быть, она испытывает вашу…

Ориджин глянул на Давида так, что тот подавился словами.

– Довольно лирики, отче. Вернемся к делу. Вы хотели отправить донесение своей госпоже, Леди-во-Тьме. Какое именно?

Сумерки накрывали берег. Волны вкрадчиво шуршали по песку, от их звука становилось холоднее. В темном небе проступил огонек Звезды – одинокий, как всегда. Давид посмотрел туда, будто Звезда могла придать ему решимости.