Тень Великого Древа

– Разумеется, - согласилась Мира. – Псов не сразить мысленной стрелою, тут нужен мужик с дубинкой. Что-нибудь еще?

– Во-вторых… - начал Нави и на время умолк, будто набираясь отваги.
– Мне нужно оружие, которое висит у вас на поясе.

– Но у меня нет оружия!.. Это метафора? Дескать, меч разума всегда со мной?

– Вечный Эфес, - сказал Нави. – С его помощью я убью Пауля.

Она опешила:

– Простите?..

– Я прошу Вечный Эфес.

От удивления Мира чуть не выдернула его из ножен:

– Вот этот?!

– Трехгранный прозрачный Предмет, похожий на кинжал. Зеркало энтропии. Демон второго рода. Символ Блистательной Династии. Дайте его – и Пауль умрет. Девяносто два с половиной процента.

Императрица понимающе кивнула. И взмахнула рукой, подзывая охрану.

– Сударь, сейчас вас проводят к моему личному лекарю. Он осмотрит вас немедленно, пока длится приступ. Я не хочу отсылать вас в лечебницу, но врачебный надзор вам просто необходим.

Монета - 1

Июль 1775г. от Сошествия

Восточное море; Грейс

«Милая Низа, настало время нам с тобой хорошенько обмозговать наше будущее. Раз уж ты всячески вызвала мое доверие, то опишу все начистоту.

Перво-наперво сообщаю тебе, что все у меня вполне хорошо, за вычетом необходимости ночевать в одном помещении с шаванами. Во время сна они издают множество неожиданных звуков, в том числе и довольно пугающие. Но я преодолел эту проблему, приобретя в Леонгарде большой запас снотворного зелья. Надеюсь, моя девочка, что и у тебя все идет хорошо. Теперь же перейду к сути.

Давеча в Мелисоне ты упрекнула меня: дескать, я ничего не хочу и жизненной цели не имею. Было обидно услышать такое от той, кого спас и окружил своей заботой. Но позже, обдумав как следует, заметил я долю твоей правоты. Спроси меня: как жил Хармон Паула до прошлого года? А вот как: купил товар – продал, получил барыш. Снова купил, снова продал, наварил немного. Опять купил – и так по кругу, колесом. Теперь спроси меня: что в прошлом году случилось? Улыбнулась мне доля, да так ярко, что срубил я одним махом три тысячи эфесов. За раз выручил больше, чем за всю прошлую жизнь!

Тут уж стало ясно: нет смысла дальше по мелочам вертеться. Какой прок хлопотать за монетку, когда в кармане три тысячи? Тогда вопрос дальнейшей цели основательно встал передо мною. И я решил для себя вот что: нужно творить добро, на радость Праматерям. Но как его творить, скажи на милость? Ведь я не лекарь или священник, или еще кто-нибудь, чье ремесло располагает к добрым делам. Словом, не обучен я помогать людям.

Надумал себе лишь одно: отвезти Светлую Сферу в столицу и отдать владычице Минерве – уж она хорошо распорядится Предметом. Но и тут потерпел неудачу: Сфера была у меня отнята – да о чем говорить, если это несчастье на твоих глазах случилось. А потом угодили мы с тобой ко двору владыки Адриана, и тут уж я совсем запутался. Вся эта кутерьма с подачею вина и дегустацеей блюд решительно сбила меня с пути добра. Не использовал я свои возможности, хотя они имелись. Посуди сама: предворный человек явно может больше, чем какой-нибудь трубочист.

К счастью, плаванье по морям принесло мне облегчение. На галеоне, как оказалось, имеется особая должность под названием стюарт. Эти стюарты должны подавать пищу всем офицерам и вельможам, включая также владыку. Неправильно было забирать у стюартов хлеб, так что я оставил им подачу блюд на стол, а сам ограничился лишь дегустацеей. Освободив себе изрядный запас времени, я снова задумался о добре.

Должен сказать, моя милая девочка, я сопровождал свои мысли наблюдением за тобою. Одолжив у дежурного офицера зрительную трубу, стал рассматривать ваш корабль – «Величавую Софью». Я хотел убедиться в твоем благополучии и с великой радостью увидел, как ты свободно гуляешь по палубе, а рыцари и матросы приветливы с тобою, и даже сама леди Магда проявляет благосклонность. Не скрою, что любовался твоею стройною фигурой, грацеозной походкой, волосами на ветру. Тут я спросил себя: какое доброе дело выбрала бы моя Низа? Ответ был прост и ясен: небесный корабль.

Ты с большим восторгом приняла изобретение, так радовалась полету и печалилась от утраты шара. А что, если в мире есть и другие люди, подобные тебе? Если многих девушек и юношей осчастливит путешествие по небу? Коли так, значит, постройка небесных судов и есть доброе дело, доступное мне! В одном ремесле я могу соединить и свой талант к торговле, и принесение счастья людям. Я должен строить и продавать шары!

При удобном случае я обратился с просьбою к владыке Адриану. Как ты знаешь, он приготовился жениться и по этой причине находился в прекрасном настроении духа. Я изложил свое дело. Сказал: так мол и так, для меня большая честь служить чашником вашего величества. Я вовсе не достоин ее, вечно боюсь оконфузиться и опозорить августейшее застолье. Когда окажемся в Фаунтерре, видную роль чашника должен принять на себя благородный дворянин. А я прошу ваше величество позволить мне вернуться к делу производства небесных кораблей.

Адриан ответил с легкою насмешкой, но одобрительно. Сказал, что мне самое место в корзине воздушного шара, и что, вероятно, я попаду в Фаунтерру даже раньше него, ибо он хочет послать меня туда с одним дельцем. По словам Адриана, он совсем не возражает, если я открою в столице верфь для небесных судов.

Я очень обрадовался, как тут вспомнил еще об одном затруднении. Помнишь ли ты скверный слух о том, что полеты отнимают мужскую силу? Не отпугнет ли он наших будущих покупателей? Подобное несчастье уже случилось с мастером Гортензием. Но я легко нашел решение этой задаче! Если мы с тобой, Низа, обзаведемся ребенком, то всяком будет очевидна безопасность небесных путешествий. В этой связи я и подумал предложить тебе стать моей женой.

Согласись, это будет хорошо с любых точек зрения. Мы с тобой хорошо знакомы и удачно совпадаем по нраву, наша дружба испытана во многих пирипитиях. В столице никто не посмеет осудить твое степное происхождение, раз ты будешь супругой богатого судовладельца. А я получу надежную помощницу, которой можно доверить и денежные, и душевные дела. Вот потому и говорю: готовься к свадьбе, моя милая.

До скорой встречи!

Хармон Паула Роджер

с борта галеона «Величавая Софья»

Хармон слегка покривил душой, когда сказал, что лишь раз полюбовался Низой. На самом деле, он пялился на нее в каждый свободный час, а свободных часов имел теперь ох как много.

Очень быстро он заметил, что Низа перестала быть пленницей. Она гуляла где хотела, разговаривала с солдатами и матросами. Тот рыцарь, что прежде стерег ее, теперь угощал чаем и элем. Низа занималась рукоделием, починяла одежду для воинов миледи. На глазах у торговца сама леди Магда заплатила ей монету.

Не было сомнений: дочь герцога сочла задачу Хармона исполненной и освободила Низу. Поняв это, Хармон не перестал наблюдать, а напротив, буквально прирос к окуляру. Что бы Низа ни делала – вышивала ли, сидя на скрещенных ногах, беседовала ли с кем-нибудь, смотрела ли на море, подставив лицо ветру, - Хармону теплело на душе от каждого взгляда.

Вскоре он замучил просьбами всех дежурных офицеров. Они пришли к единому решению: навсегда отказать ему в пользовании зрительной трубой. Хармон стал смотреть без нее, невооруженным глазом. «Величавая Софья» шла в добрых трехста ярдах от «Хозяина морей», торговец не видел почти ничего, но фантазия и память восполняли недостатки зрения. Он воображал Низу во всех вариантах. Вот она летит на шаре, сияя от восторга. Вот мирно спит, свернувшись калачом, подложив кулачок под щеку. Вот подает ему вино и рассказывает легенду про теленка. А вот гневно блещет глазами, увидев Светлую Сферу… Низа была чертовски хороша в окуляре зрительной трубы, а воображении – еще краше.