Тень Великого Древа

Минерва успевала все и всюду. Визит на фортификации. Смотр энного полка. Встреча с шерифом. Совещание гильдий. Молитва в главном соборе. Статья для «Голоса Короны». Вокзал… Стрельбище… Тренировка…

Она летала с места на место, сбивалась со счета дел, дремала в карете, чтобы восстановить силы. Просыпалась от голоса Лейлы Тальмир:

– Ваше величество, прибыли.

– Напомните, куда?.. Ах, да, благодарю вас.

Надевала Перчатку и выскакивала из экипажа навстречу новым делам, свершениям, людям.

Прежде она наслаждалась тремя вещами: собственным умом, вкусом кофе и хмелем. Теперь открыла четвертую: быть полезной. Минерва стала незаменима. Нет ни Ориджина, ни Адриана, но есть ужасающий враг. Кроме Миры, никто не защитит столицу. Это знание пьянило сильней, чем самое хмельное вино, и бодрило лучше крепчайшего кофе.

Теперь я живу не зря, - думала Мира и наполнялась силой.

Я просыпаюсь не зря, - думала она, и вскакивала на рассвете.

После полуночи падала в постель и засыпала, как младенец. Хотела как можно скорей оказаться в новом дне – и делать, делать, делать что-нибудь полезное. Защита Фаунтерры стала для нее вторым орджем.

Все это почти не оставляло времени. Но одна загадка настолько будоражила Миру, что мысли возвращались к ней вновь и вновь, несмотря на занятость.

Кто такой Натаниэль?

Судебные архивы не дали проку. Люди Ворона пересмотрела записи за шестьдесят третий, четвертый и пятый годы – не нашли ни одного подсудимого, хотя бы отдаленно похожего на Нави. Впрочем, если Ворон прав, то Нави и не был судим. Он сам осознал свою хворь и возжелал исцеления.

Где мог лечиться прежде, до Фарадея-Райли? Были посланы запросы во все клиники Земель Короны – тщетно. Одни не вели архивов, другие вели, но не нашли Натаниэля.

Связались с университетом – новая неудача. В те годы не ставилось опытов по части душевных болезней.

Майор Бэкфилд, надеясь на смягчение приговора, оказался очень словоохотлив. Он рассказал о графине Нортвуд абсолютно все. Он даже сообщил, что трижды изнасиловал ее, оставив бремя в ее чреве, каковое потом разрешилось выкидышем, и Сибил рыдала горькими слезами. Бедный майор, видимо, надеялся порадовать императрицу, унизив ее врага. Мира сказала:

– Какая ни есть, графиня заслуживает уважения. А вы мерзки, и получите по заслугам.

Майор тут же сознался, что все наврал. Но даже тогда ничего не вспомнил о Натаниэле.

Минерва обратилась к человеку, который знал Нави дольше всех. Больших усилий стоило остаться наедине с леди Карен. Заново обретя супругу, Менсон Луиза ошалел от счастья. Ни на шаг не отходил от нее, ловил каждое слово, без устали восхищался ею – по любому поводу и без него. Самое неприятное: он напрочь отказывался исполнять обязанности шута, если рядом не было супруги. Шутить – пожалуйста, но так, чтобы слышала Карен, иначе остроты пропадают впустую.

Мира хотела привлечь гвардейцев, чтобы хоть на краткое время обособить Менсона от жены. Леди Карен угадала желание владычицы и нашла более изящный выход:

– Любимый, если моя просьба не слишком обременительна, мог бы ты купить для меня конфет? Прости, что не послала слугу: выбор шоколада – слишком интимное дело, лишь твоему вкусу я готова довериться.

Менсона будто ветром сдуло. Карен и Мира обменялись любезностями, затем перешли к сути.

– Что я знаю о Нави?.. Ваше величество, тут главная сложность – отделить факты от ощущений. Если судить предельно строго, то факты таковы. Нави провел в лечебнице больше десяти лет, и за это время не претерпел видимого старения. Он обладает исключительным талантом к математике и навигации, а также – к чтению книг. Ему достаточно четверти часа, чтобы прочесть и запомнить книгу средних размеров. Впоследствии он может воспроизвести любое число, упомянутое в ней, и употребить его в сколь угодно сложных расчетах. Я имела возможность убедиться: Нави способен перемножить в уме шестизначные числа, результат будет верен.

– Миледи, с ваших слов он предстает истинным гением! Имеются ли у него недостатки?

– О, ваше величество, я так ждала этого вопроса! Нави одержим вычислениями. Одержим в самом плохом смысле слова. Если в течение трех часов он ничего не высчитывает, то становится капризен и плаксив. После шести часов впадает в панику, после десяти – в отчаяние. Числа для него то же самое, что вино для законченного пьяницы. Затем. По степени душевной зрелости Нави – малый ребенок. В соревновании самых инфантильных существ он превзошел бы пансионных девиц и декоративных собачек. Глаза у Нави – на мокром месте. Если вы попросите назвать все причины его плача, то я скажу: увольте, мне не окончить этот список до возвращения мужа! Нави много чего не умеет. Нельзя даже предположить, чего именно он не будет уметь. Однажды я попросила его почистить яблоко. Он взял острый нож и… Мы с графиней затратили целый час, чтобы утешить его и перевязать раны. И наконец, Нави – редкостный трус. Вот список противников, которые могут обратить его в бегство: юнцы-дуэлянты, санитары, мужики из трактира, крикливая нищенка, черная коза, отряд из трех куриц…

Минерва сказала сквозь хохот:

– Блестящие метафоры, миледи!

– Метафорами и не пахнет. Это сухие факты, проверенные опытом. Но если перейти в сферу ощущений…

– О, я предвкушаю, миледи!

Мира продолжала смеяться, но с лица Карен улыбка сошла без следа.

– Нави – бог. Это звучит абсурдно, этому нет доказательств, вы в праве высмеять и меня, и его. Я сама не верила очень долго, но потом…

– Почему поверили?

Она добрую минуту подбирала слова.

– Ваше величество, что приходит в голову при слове «бог»? Мудрый, могучий, суровый, зрелый… Скажем, Праотец Вильгельм, умноженный на два. Но попробуйте допустить, что эта банальность – лжива, как и все остальные. Каким будет бог, если он не похож на икону? Богу не требуется могучее тело: его сила – не в мускулах. Ни к чему суровость и зрелость – гораздо приятней юношеское веселье. Сдержанность тоже не нужна: смертные скрывают чувства, боясь осуждения общества, но богу-то чего бояться? Борода и морщины – еще одна чушь. Это у смертных они связаны с умом, а бог может быть гением и в детстве. Так получается, что канонический портрет бога – бутафория, мишура, гирлянда в День Сошествия. А каковы могут быть истинные черты?

Мира поняла, что от нее ждут ответа. Подумав, сказала:

– Доброта… Величие ума… Власть над какой-либо сферой мироздания… Бессмертие.

– Я прибавлю еще две, - сказала Карен. – Вечная юность и огромное сердце. Присмотритесь, ваше величество: все перечисленное есть у Нави.

Нет, Мира не готова была согласиться. Леди Карен явно преувеличивала. Нави спас ее из лечебницы, довел до дворца, помог вернуть мужа. Обязанная ему столь многим, леди Карен идеализировала спасителя. Мира же предпочитала мыслить трезво. Она обратилась к еще одному источнику сведений.

Главный придворный архивариус был ее давним знакомцем. Именно он подыскивал для Миры книги о Династии в те незапамятные времена, когда она искала убийцу наследников. Любовь к литературе связала их нитью духовной близости. Минерва редко успевала поговорить с архивариусом, но беседы всегда радовали глубиной и смыслом. Владычица не зря устроила Нави в библиотеку: так он оказался под присмотром ее старого приятеля.

– Магистр, каково ваше мнение о юноше?

– Умен, начитан, светлая голова, - в кратких словах старика звучало уважение.

Мира попросила развернутого мнения, и магистр осыпал Нави градом комплиментов.

– Читает быстро и без потерь. Иные прошелестят книгу, а через день двух слов не вспомнят. Натаниэль же запомнит все до циферки. В библиотеке ориентируется, как у себя дома. Всего неделю на службе, а уже работает лучше иных моих парней. Смекает быстро: о чем ни спросишь – вмиг готов ответ, причем толковый, по существу. Славный он юноша, далеко пойдет. Не удивлюсь, если выбьется в министры.

– По вашему мнению, какого он рода?