Тень ястреба

Я сделал подготовительные компрессы для тела и охлаждающие для головы, после чего ввел препарат и ушел. Вечером я вернулся в покои, чтобы проверить действие препарата. Сперва я не заметил ничего странного. Тело императора было укрыто одеялами. Его величество попытались что-то сказать мне. Я никак не мог разобрать слов.

— С речью императора, что-то не в порядке?

— Да, он уже на протяжении месяца часто не может нормально говорить. Его речь стала больше похожа на бессвязную кашу из звуков. Предполагаю, что болезнь оказала негативное влияние на головной мозг. Однако в тот злополучный день, все же, я разобрал его слова. Он страдал от острой боли и жара во всем теле. Сперва я прикоснулся к его лбу, он был еще более горячим и пульсировал! Тогда я приподнял одеяло и страшно испугался. Все тело императора было покрыто густой слизью!

— Слизью?

— Да именно! Это что-то странное. Никогда вовремя ветодиструктита не выделяется ничего подобного! Обычно в предсмертном состоянии тело, наоборот, иссыхает как мумия! Но тело императора мало того что выделяло слизь, оно само было мягким как студень! Касаясь его, можно было нечаянно повредить! Я измерил температуру. Она зашкаливала. Около 110 зиппен! Тело плавилось! И что самое странное, голова оставалась твердой и почти нормальной, не считая пульсации! Она усиливалась с каждой минутой!

— Пульсация? — переспросил Мальтомайн.

— Да. Голова пульсировала так сильно, словно мозг внутри шевелился. Мне никогда не доводилось сталкиваться с подобным. Я налил императору обогащенную препаратами ванну со льдом и погрузил его туда, чтобы смыть слизь, а после сообщил наместнику про все это. Через полчаса в покои императоры пришли наместник, а также брат и сестра Эйрингросс. Меня обвинили, сказав, что я ввел императору какой-то яд. Я был тут же арестован. А теперь на мое место поставили этого бездаря Цимиха.

— Мальтомайн, — обратился к антимону Ахимас, — а этот новый врач Цимих, как отчитывался о реабилитации императора? Он поборол жуткие симптомы?

— Арден, я не в курсе точных деталей. Но, кажется, с императором все нормально теперь. Его тело затвердело, а температура понизилась.

— Выходит, этот Цимих, не такой уж бездарь, — сказал Ахимас и обратился к лекарю. — Почему вы его так называете? Это личная неприязнь или вы что-то про него знаете?

— Знаю, разумеется! — сказал Лекарь. — Этот лицемер Цимих, как и я родом из Анбелонгена, но ненавидит Рунаборг и наши великие идеи! Был когда-то один разговор, где он, на чем свет стоит, крыл «Новую веру» и святые принципы создания духовного человека!

— Вы слышали о неприязни Цимиха к рунаборгу? — спросил Ахимас у Мальтомайна.

— Я что, по-вашему, всех врачей Эрнбурга знаю?

— А почему он их так ненавидит? Он же ваш земляк, — обратился к лекарю Ахимас.

— Да, кто его знает? Что-то он говорил про свою семью, мол реплиморфировали их. Но разве это причина? — с недоумением спросил Эбар и посмотрел на Мальтомайна.

Антимон одобрительно покивал головой.

— Скажите. Эбар, в чем был сам препарат? Это пузырек, порошок или, быть может, ампулы? — спросил Ахимас.

— Паракатулак Венсионис хранится в маленьких стеклянных ампулах.

«В ампулу трудно, что-то подмешать. Ее проще подменить. А подменить ее мог только тот, у кого есть доступ», — подумал Ахимас.

— Где хранились эти ампулы? У вас?

— Во дворце есть склад.

— И кто имеет доступ к складу?

— Только я и Иона Макар.

— Кто такой этот Иона Макар?

— Он глава тех. обеспечения и изобретатель, — сказал Мальтомайн.

— Инициатива закупать этот препарат принадлежит ему?

— Нет, это я настоял на закупке всей партии, — сказал Лекарь.

— Скажите, Эбар, а не жаловался ли император на что-то странное за прошедший месяц? Быть может, он говорил о чем-то необычном, о чем-то таком, чему вы не придали значения?

Эбар Лоре подошел к окну с решетками и сказал:

— Мой журнал, что я ввел… Его конфисковали. Там по дням было все записано.

— Постарайтесь вспомнить.

— Я попробую, — пообещал Лекарь.

Ахимас обернулся к Мальтомайну и спросил:

— Его проверяли? Этого главу обеспечения.

— Нет, он уже неделю не был во дворце.

— А где же тогда он?

— Иона Макар руководит подготовкой оборудования к сегодняшнему параду.

— А что он из себя представляет?

— Иона изобретатель и раньше жил в Остервании. Потом женился на Агенорке и незадолго до войны перебрался в Эрнбург. Ненависти к идеям рунаборга он никогда не выказывал. Эдакая тихая мышка. Так что он не подвергся пересаживанию. Он хорошо разбирается в технике. После реплиморфирования Иона мог бы утратить эти качества, вместе с частицами. А это не выгодно!

«Ох уж эти руны, — подумал Ахимас. — Всех хотят лишить чистых частиц, но, когда дело заходит о выгоде, идут против своих духовных принципов!»

— Ясно, — сказал наемник, — Ну, что же, стоит к этой «тихой мышке» присмотреться внимательнее.

Эбар Лорэ подошел к Ахимасу.

— Конечно, чего-то настолько же страшного не было с императором ранее. Но из того, что я вспомнил, самое странное это звуки. За последний месяц император постоянно жаловался на странные звуки.

— На что похожи эти звуки? Вы их слышали?

— Я не слышал никаких звуков.

— Ну хорошо, вы не слышали… Быть может, кто-то другой их слышал?

— Нет, говорю же. Его величество говорили, что слышат звуки прямо сейчас, в тот момент, когда я спрашивал. Тогда я списал это на бред больного.

— Как сам император описывал их?

— Как очень высокие, вибрирующие, протяжные и болезненные.

Ахимас задумался и через минуту сказал:

— Спасибо Эбар, вы очень нам помогли! — после наемник обратился к эльфу: — Мальтомайн, мы можем отойти?

— Ну хорошо.

Они вышли за дверь кабинета, в длинный коридор. Ахимас посмотрел направо, налево и убедившись, что рядом никого нет, сказал:

— Мальтомайн, вы знаете, что такое ундоскоп?

— Разумеется, знаю, — Мальтомайн приложил руку к подбородку. — Это осванский прибор, с его помощью можно создавать ундоскопию и классифицировать человека и его частицы. Так при чем здесь удоскоп?

— Еще как причем. Ундоскоп посылает на человека пучок волн особой частоты частот, взаимодействуя с частицами. Я тут подумал, что жалобы императора, могут быть как-то связаны с этим.