Теневой король

– А-а, как эта?.. Ну если скажете, то кого угодно! – разошлась она.

Свою кровь она отдавать не хотела, но забрать чужую – пожалуйста. Чудо-девушка! Именно такая и нужна была Фарадею.

Глава 9

Марина и Вайс находились по разные стороны баррикад. И еще их разделяла решетка. Он – на одной половине помещения для допросов, она – на другой, и между ними – толстые, скрещенные под прямым углом железные прутья.

– Решила не пытать судьбу? – вспомнив первую с ней официальную встречу, спросил Вайс. – Ну да, я же хищный зверь, и меня нужно бояться…

– Не решила, а решили, – сухо поправила его Марина.

На этот раз она была в форме, на плечах погоны старшего лейтенанта. Новенький синий китель идеально выглажен, без единой складочки.

– Извините, гражданин следователь.

– Пусть будет гражданин, если вы настаиваете, – с непроницаемым лицом краешком губ усмехнулась она. – Думаю, вам нужно к этому привыкать.

– Моя вина неоспорима, и я буду расстрелян.

– Я не вижу здесь ничего смешного. Гражданин Фарадеев окончательно пришел в себя и смог дать подробные показания. Он обнаружил вас в шкафу своей сожительницы, Махорцевой Валерии Петровны. И он и вы, Аникеев, называете ее почему-то Калерией, но на самом деле она Валерия..

– Не знал, не знал. Но это вполне объяснимо. Проститутки обычно берут звучные псевдонимы. Хотя Валерия – очень даже неплохо звучит. Но, может, она была соучастницей преступлений, которые совершал Фарадеев?

– Какие преступления, о чем вы?

– Ну я не знаю, где их черти носили…

– Не знаете и не говорите!.. Кстати, Фарадеев обнаружил вас в своем шкафу; как вы можете это объяснить?

– Его случайно не в голову ранило?

– Нет, с головой у него все в порядке. У него проникающее ранение грудной клетки и нижнего подреберья. И еще ранена нога… Кстати, пуля, извлеченная из ноги, была выпущена из пистолета системы «вальтер»…

– Вы уже и систему установили?

– Мы нашли оружие, которое вы, Василий Юрьевич, выбросили в реку. Пистолет «глок» с прибором бесшумной стрельбы и пистолет «вальтер».

– Ничего я не выбрасывал.

– Кто стрелял из «вальтера»?

– Не знаю.

– Фарадеев утверждает, что вы заставили Махорцеву стрелять в него.

– Я понимаю, болевой шок, ум за разум… Где мой адвокат? Мне нужен мой адвокат.

– Я думаю, мы могли бы обойтись без него, – пристально глядя на Вайса, сказала Марина.

– Да? Тогда вы сами должны составить представление… заключение… Или как там у вас называется? В общем, Фарадеева надо бы отправить на психиатрическое обследование…

– А заодно трех человек, которые видели, как вы бегали по двору с пистолетом…

– И где эти люди?

– У меня есть протокол опознания за подписью понятых. Вас, гражданин Аникеев, опознали по фотографии. Опознали заочно, потому что очное опознание может навредить свидетелям. Я знаю, ваши люди на воле и они очень опасны…

– Нет никаких свидетелей.

– Есть. И они дали показания. И обязательно выступят на суде. Так что шансов у вас нет.

– Я не стрелял в Фарадеева. И в шкафу у него не сидел.

– И добить его не пытались…

– Добить?

– Да, в больнице, – презрительно усмехнулась Марина.

– Когда?

– Позавчера. Я не говорю, что это вы подкупили медсестру, чтобы она сделала инъекцию, несовместимую с жизнью.

– Кому?

– Фарадееву… К счастью, тот проявил бдительность и не позволил застать себя врасплох. Так что у вас ничего не вышло, Аникеев! Фарадеев жив, и он обвиняет вас в покушении на свою жизнь. И я обвиняю вас!

– Но я ничего не знаю про медсестру, – выдержав ее взгляд, пожал плечами Вайс.

– Охотно верю. Тактика сейчас не ваше дело, вас сейчас интересует стратегия. Вам нужно убрать Фарадеева, вы передали заказ на волю, а каким именно способом его убьют, уже не важно…

– Ну, может быть.

Ульян бы сказал, если бы отрядил человека на дело, но не было ничего. Может, Фома постарался? Жаль, что у него ничего не вышло.

– Только я никого не заказывал.

– Можете упрямиться сколько хотите! – язвительно проговорила Марина. – Это лишь усугубит ваше положение. Но мне все равно! Мое дело собрать доказательства, составить обвинительное заключение и передать материалы в суд. А доказательства есть, и они неопровержимые! Так что сидеть вам, Аникеев, за покушение на убийство.

– И сколько мне светит?

– В районе десяти лет.

– Десять лет за то, чего я не совершал…

– Поверьте, угрызениями совести я мучиться не буду, потому что на все сто процентов уверена в вашей виновности. И суд легко убедится в том. Вас посадят, Аникеев. И вы будете сидеть. Вы ответите за Фарадеева. А заодно ответите за смерть майора Мишина! Жаль, что по этому делу нет ни единого доказательства вашей вины, но вы будете наказаны, и это меня хоть как-то успокаивает…

– Не вижу я, что вы спокойны, Марина Германовна. Волнуетесь и переживаете. И очень сильно сомневаетесь в том, что майор Мишин погиб по моей вине.

– Ничуть не сомневаюсь! – выпалила она.

– Это все нервы… вам действительно нужно успокоиться. И выслушать меня… Да, я был у Фарадеева в доме. Да, я сидел в шкафу. И слышал, о чем он говорил со своей Лерой. Это он убил Цимбала. И, я так полагаю, Плата тоже он убил… Лера предала его. Она поверила, что я могу ее убить, и готова была стрелять в него, чтобы выжить. Она понимает, что Фарадеев ей этого не простит, поэтому и сбежала…

– Есть версия, что Махорцеву забрали ваши люди.

– Если бы… Если бы она была у меня, я бы передал ее вам. Она очень много знает о темном прошлом Фарадеева. И о его грязном настоящем. Поэтому ее нужно найти и допросить…

– Скажите еще, что это она стреляла в Фарадеева, а вы совершенно ни при чем!

– Если бы я хотел это сказать, я бы сказал… Может, она и стреляла, но я ничего не знаю.

– Я бы на твоем месте во всем призналась, – неожиданно перешла на «ты» Марина.

И в лице она изменилась, не было больше вошедшего в раж следователя, перед Вайсом сидела уставшая женщина, причем очень красивая.

Вайс никогда не замечал за собой тягу к женщинам в форме, но сейчас он мог сказать, что в кителе с погонами Марина смотрелась гораздо лучше, чем в штатском. Впрочем, она могла покорить его в любом виде, даже в бомжацкой рванине, еще лучше без нее. Вообще без ничего…

– Почему?

– Потому что у тебя нет шансов. Но моему начальству нужно твое признание. Если его не будет, меня заменят, и с тобой будет работать другой следователь, – с какой-то непонятной грустью смотрела на него Марина. – Я не хочу сказать, что тебе приятно мое общество. Но я хотя бы не пытаюсь применить к тебе меры… скажем так, силового воздействия. Это вообще не мой метод работы. Все, что противозаконно, – это не для меня. Но большинство моих коллег считают по-другому. Про следователей прокуратуры я пока ничего не говорю, но дело в том, что мне приходится сдерживать порыв оперативного обеспечения. Сюда к тебе рвется майор Околотов. Знаешь такого?