Тени безумия

Учителю потребовалась ее помощь.

О Госпожа! Неужели Магистр оказался сильнее и могущественнее, чем они думали? Он победил Родерика и теперь угрожает поражением учителю? Смерть и ее слуги! Она и так не смогла выполнить приказ учителя и по-быстрому разобраться с посторонними, а теперь еще и это!

Печальная Жрица, неужели судьба на стороне этого треклятого боевого мага? Но ведь… Но ведь учитель говорил, что никакой судьбы нет! Что это отговорка для заказчиков, послушников и младших учеников! Что есть только шрайя и их ошибки, из-за которых они проваливают задание! Учитель раскрыл ей это, когда она стала старшим учеником. Он говорил: «Единственная судьба смертных – то, что они когда-нибудь умрут. Бытие-к-смерти – единственный рок, ведомый нашему роду. И, кроме него, нет иного фатума».

Неужели учитель ошибался? Нет, невозможно! Невозможно, невозможно, невозможно!

Захваченная переживаниями, тайкеши упустила начало атаки упырей. Десятки черных полос с синими прожилками устремились к шрайя справа, а слева мчался пастеголовый упырь, и капающая из его ртов слюна разъедала почву. Генриетта не успевала ни закрыться веерной защитой, ни воспользоваться профанумом, она не успевала, катастрофически не успевала…

Госпожа… сегодня ты выбрала меня?..

Тайкеши ударило в спину нечто – с такой силой, что повалило наземь. Нечто, попытавшееся укусить ее за шею, с визгом испустило дух, пронзенное выбросившим из себя острую ленту плащом.

Генриетта извернулась, не глядя, рубанула. Интуиция вновь не подвела ее. Скьявона разрубила на две части длинное, покрытое изумрудной чешуей тело со множеством похожих на конечности насекомых ногами. Еще одна тварь прыгнула от валявшегося неподалеку риттера; ее схожую со змеиной голову в обрамлении кольца из щупалец снес профанум.

Тайкеши вскочила, огляделась. Поляну стремительно заполняли змееподобные существа. Они выныривали из лесу, с той стороны, куда убежал человек, чью жизнь Генриетта предоставила забрать учителю. Небольшие, длиной и толщиной с руку, и огромные, размером с быка. Мелкие существа спешили к шрайя, а огромные набросились на упырей. Именно их внезапное появление прервало атаку Живущих в Ночи и спасло служительницу Печальной Жрицы.

Скьявона закружилась, рубя подбирающихся к тайкеши тварей; вторил золотистому клинку профанум, безостановочно нанизывая змееподобных существ на конус, точно на копье. Кислый запах растекся в воздухе вокруг Генриетты. Она сразила не меньше двух десятков тварей, но их только прибывало. Не зная страха, змееподобные упрямо лезли прямо под золотистые росчерки, и Генриетта могла лишь поблагодарить Госпожу, что ей в противники не достались создания побольше. Шрайя успевала следить за происходящим, и она видела, как не дают упырям отвлечься на нее здоровенные чудовища. Упырь крутился юлой, его пасти рвали тварей на части, а язык, росший из брюха, полосовал монстров не хуже скьявоны Генриетты. Упырица же неподвижно застыла, за нее всю работу выполняло черное существо сзади, без остановки нанизывающее приближавшихся чудищ на отрастающие из куколя полосы и хлещущее их вырывающимися из рук темными жгутами.

Полчища змееподобных существ валили без остановки, их количество казалось воистину неисчислимым. Твари не боялись смерти, точь-в-точь следуя заветам ордена Шрайя, и Генриетте стала надоедать эта бесконечная рубка. Никакого изящества, никакого великолепия. Чудесно? Нет! Прекрасно? Нет! Восхитительно? Нет! Смерти этих созданий не имели смысла. К тому же учителю все еще требовалась помощь, и ей стоило постараться вырваться из этого заколдованного круга беспрерывной рубки.

Все изменилось так же неожиданно, как и в момент нападения змееподобных. Натиск тварей прекратился, они хлынули в стороны, подальше от шрайя и Живущих в Ночи, но в лес не вернулись, собрались по краям поляны. Так ведет себя слабая или больная нечисть, учуяв приближение полного сил чудовища. Она предоставляет ему право сразить добычу, надеясь насытиться хотя бы останками.

Земля вздрогнула, покрываясь паутиной разрывов. А затем поляна взорвалась, словно умельцы-гномы сделали под ней подкоп, заложили десятки Свитков с огненными и разрывными заклинаниями и теперь привели артефакты в действие. Упырей и тайкеши раскидало в противоположные стороны, но хоть они и упали неподалеку от сбившихся в кучи тварей, те не посмели их тронуть, лишь шипели, поглядывая голодными глазами.

А из дыры, занявшей большую часть поляны, поднималась коронованная щупальцами змеиная башка. Легенды гласили, что среди Магов-Драконов водились такие, чей сосуд мыслей был величиной с одноэтажный дом. Башка монстра лишь чуть-чуть недотягивала до габаритов подобной головы. Изо рта чудовища валил пар, падали вниз сгустки жидкого огня. Касаясь грунта, огонь моментально плавил его, оставляя после себя ветвистые стеклянные трубки, покрытые маленькими пузырьками. Попади такое пламя на смертного – и ничего, кроме участи обгоревшего костяка, его не ждало!

Чудовище повернуло голову, глянуло на упырицу с черным существом за спиной, перевело взгляд на пастеглавого упыря. Оно будто колебалось, не зная, кого из Живущих в Ночи выбрать первым. Упыри не преминули воспользоваться заминкой. Не-живой ринулся к лесу позади твари, наперерез ему протянулись щупальца, каждое вдвое больше упыря и каждое покрытое слизью с копошащимися внутри жуками размером с волка, чьи мощные жвала выглядели довольно угрожающе. Зарычав, упырь врезался прямо в переплетение щупалец, разрывая и разрезая все на своем пути. Он стремился попасть в лес, и помешать ему чудовище не могло.

Черное существо, вонзив в землю полосы и пользуясь ими как опорами, вознесло упырицу над башкой змеи. И тварь сделала выбор, сосредоточив внимание на не-живой. Распахнув пасть, чудовище потянулось к Живущей в Ночи. Темные жгуты ударили, кромсая ноздри, хлынула желтая кровь. Словно не чувствуя боли, змеиная башка упорно тянулась к упырице. Пар из пасти достиг ближайшей полосы, и черная субстанция начала оплывать, таять, точно лед на солнцепеке. Почуяв неладное, сотворенное упырицей существо стало перебирать полосами, отодвигаясь от приближающегося чудовища, и тут тварь дыхнула. Густой пар заполонил все пространство под Живущей в Ночи. Она почти рухнула в серую хмарь под ногами, но вырвавшийся из черных рук десяток жгутов вонзился промеж лишенных век золотистых глаз и потянул Живущую в Ночи вперед, на голову чудовища. Стоило черному существу достичь чешуи, как оно впилось полосами в плоть монстра. Высвободившиеся жгуты взлетели, обматывая потянувшиеся к упырице щупальца и опускаясь на орду побежавших к ней жуков. Чудовище мотнуло головой, пытаясь сбросить с себя не-живую, но та крепко засела на верхней челюсти, а черные полосы продолжали углубляться, пробиваясь сквозь мускулы к мозгу твари.

И тогда смирно сидевшее вокруг поляны полчище чудищ, громогласно зашипев, устремилось к гигантскому собрату, точно получив слышимый лишь им одним приказ. Чудища быстро забирались на его голову и потоком бурной реки напирали на упырицу. Их натиск был столь силен, что нескольким мелким змееподобным удалось прорваться сквозь жгуты и вонзить свои клыки в Живущую в Ночи. Их тут же сносили вырывающиеся из места укуса жгуты, но оставленные раны моментально воспалились и не заживали.

И упырица начала уставать. Еще быстры были кромсавшие жуков и змееподобных жгуты, но острый глаз приметил бы, что они становятся все медленнее, и разрезанные на части твари падают все ближе к не-живой. Вдобавок слизь с жуков попала на часть полос, и те, задымившись и истончившись, не заменились новыми. И все же Живущая в Ночи не сдавалась. Она держалась, стойко вырезая следующие одна за другой волны тварей, она держалась и ждала.

И дождалась.

Октариновые нити протянулись над змеиной башкой, сплетаясь в чудные узоры, чей цвет тут же менялся на декарин, а по золотистым кружевам важно прогуливались животные. Гордо шествовал к одинокому серому донжону в центре магического полотна зеленый леопард. Приветствуя его, раскинула крылья расположившаяся у основания башни красная цапля. Нежившийся неподалеку в реке оранжевый крокодил лениво зевнул, глянул на проходящего рядом синего бронтотерия, тоже направляющегося к донжону, и выбрался из воды, устремившись к зданию следом за носорогом.

На крыше донжона стоял пастеголовый упырь, держа над собой направленное в небо копье. На наконечнике разбухала фиолетовая сфера, полная ярящейся магической энергии. Она становилась все больше и больше, раздулась до размеров огра, когда все животные подошли к башне, встав точно по четырем сторонам света. Леопард рыкнул и ударил по стене лапой, цапля подскочила и вонзила в донжон клюв, носорог, пригнув голову, с размаху всадил рога в серый камень, крокодил, широко распахнув пасть и повернув голову, вгрызся в угол башни.