Тени безумия

Кто-то рядом изощренно богохульствовал. Эдлар, верящий, как и отец, в Тварца, был вне пределов сотворенной шрайя реальности, остальные упыри поклонялись лишь Ночи, значит, святотатствовал, рискуя навлечь на себя ярость Гневных богинь, Ракура.

Иукене, впрочем, самой хотелось проклясть богов, умудрившихся сотворить подобное. Она – упырь, пускай и Перерожденная. Она – монстр, которого боится большинство смертных Западного Равалона. Она – порождение безумной изнанки Ночи, обладающее чудовищной силой. Вернее – силой чудовища. Так будет правильнее.

Но там, внутри пустоты, находился некто, от кого у чудовища Иукены волосы вставали дыбом. Татгем знала, что она ни за что не пережила бы удар Силы Крови Арка, не спасла бы ее и трансформа Гения Крови Татгем. А шрайя пережил. На его доспехе видны были трещины, заметны впадины, как от ударов плоской стороной боевого молота – но это весь урон, что смог нанести ему Взор Вечности Цуумхута.

«Во что ты втянул нас, Магистр? Я ожидала всякого – но не такого…»

Шрайя исчез. Нет. Он переместился – так быстро, что Иукена не заметила. Жрец Госпожи Мертвых приблизился к отделявшему его от упырей и боевого мага Дыханию Пустоты, поднял руку, надавил на барьер.

Невидимая стена, способная выдержать Великое боевое заклинание, разлетелась печально взвывшим ветром, пропуская убийцу.

И взвыл Дарион – шрайя напал на него первым, вновь переместившись с такой скоростью, что упыриное зрение Иукены не поспевало за ним. Шрайя, несомненно, знал, куда надо бить, чтобы одним ударом покончить с Живущим в Ночи. Стоит пробить костяной кокон вокруг упыриного сердца, стоит пронзить сердце – и Неугасимый Огонь навсегда заберет жизнь не-живого.

Железная рука погрузилась в грудь Нингоро.

Но не в левую часть. Удар пришелся по правой стороне. Ни Иукена, ни маг, ни Арк, ни сам Дарион не могли поспеть за шрайя. Могла Шрана. Выпад кастета изменил направление удара, ненамного, но достаточно, чтобы Дариона не окутал кокон холодного пламени.

Иукена не увидела и не ощутила, когда Дайкар прибегла к трансформе. Острые клыки выросли в сместившейся вниз челюсти, тело увеличилось, покрылось шипами, запястья скрылись за чешуей, на пальцах ног отросли мощные когти. Клинки Ночи упырицы сияли серебристым цветом, вокруг боковых лезвий кастетов кружили октариновые квадраты, внутри которых быстро сменяли друг друга символы магических начал: солнце Света скрылось за нисходящей звездой Сумрака, за ней последовал полумесяц Тьмы, на смену которому пришла восходящая звезда Тени.

Дайкар зарычала. Сорвавшийся с ударившего по руке шрайя кастета короткий эннеариновый вихрь с октариновыми сполохами плетью полоснул по жрецу Госпожи Мертвых. Шрайя вновь исчез, возник за спиной Шраны, ударил ей в затылок ладонью.

И опять Шрана успела встретить выпад убийцы кастетом.

Внутренний Взор клана Дайкар позволял Шране реагировать на невероятную быстроту атаки. А особая способность Гения Крови делала ее идеальным противником для сверхскорости шрайя.

Упырица снова послала в жреца Госпожи Мертвых поток закрученного эннеарина, и тут же бросилась к Магистру. Шрана успела остановить удар убийцы – железная длань застыла в нескольких сантиметрах от шеи волшебника. В этот раз кастет не выстрелил магической энергией. Золотистые вихри кружились вокруг изогнутых клинков, и лезвия, пробив пластины, вошли в руку шрайя.

– Дарион! – взревела Дайкар. И взвыл перемешанный с кровью ветер, отзываясь на крик Живущей в Ночи. На боках раненого Нингоро распахнулись багровые щели, неистово поглощая воздух, задрожали конусы на плечах упыря, извергая из себя темно-красное Дыхание Пустоты. Сжатый газ взмыл над Дарионом, видимый благодаря тоненьким алым ниточкам внутри, распался на десятки пузырей и осыпался на воина Клана Смерти.

Все произошло так быстро, что шрайя не сумел избежать атаки Дариона. Точнее, он бы ушел от пузырей, не помешай вцепившаяся в его железную конечность Шрана. Дайкар крепко держала шрайя, значительно ограничивая его скорость.

Пузыри коснулись жреца Госпожи Мертвых и лопнули, осыпав доспех алым порошком. Железо словно вскипело, шрайя окутало дымом. Его движения замедлились, и Шрана не преминула этим воспользоваться. Она толкнула шрайя, придав толчку мощности направленным назад выбросом магической энергии из кастета. Ее вместе с убийцей подбросило в воздух, чего Дайкар и добивалась. Там уже ждал подготовленный Дарионом «батут», оттолкнувшись от которого упырица выбросила себя со шрайя далеко за пределы рядов идущей в атаку нечисти. Апофисы хлынули к упырям и Магистру, еще когда убийца разрушил оба «ящика», пробив брешь в барьерах Нингоро. Дрожащую пустоту, сразу вырвавшуюся на волю, сдержал и направил на змееобразных существ Арк, уничтожив большую часть нечистого воинства. Он продолжал сдерживать напор оставшихся в живых тварей – то тут, то там над апофисами возникали кляксы, черные сгустки ничто, всасывающие в себя реальность. Нечисть будто закручивало и затаскивало в водоворот, втягивало в узкий тоннель, ведущий в никуда. Вернее, не в никуда, а в Эфирные Слои, только тоннель сжимался, прежде чем посланные по нему объекты добирались до места назначения.

Эту способность своего Взора Вечности Цуумхут мудрено называл непроходимыми червоточинами.

Тяжелое дыхание Дариона стало похоже на гудение доменной печи. Нингоро заполнил воздух новым десятком пузырей и метнул их в накатывающую нечисть. В полете пузыри раздулись, стали огромными, точно горный тролль. Алые шары упали на землю и покатились, давя и снося вместе с апофисами ни в чем не повинные деревья.

– Значит, ваша Сила Крови им не по зубам, – пробормотал маг. Бледность так и не покинула его. Но страх – страх исчез, будто его жизнь и не висела только что на волоске. На его место пришла угрюмая решимость, и это совершенно не понравилось Иукене.

Видела она однажды уже такую решимость. У Понтея перед отправлением в погоню за похитившими, как она первоначально думала, Рубиновое Ожерелье Керашата. Понтей же знал, в какую смертельно опасную дорогу отправляется собранная им группа, подозревал, что может погибнуть и он и его команда – и все же дерзнул погнаться за похитителями.

Вот и маг – с такой же серьезной рожей принял некое решение, о смысле которого Иукена ничего не знала, но оно ей уже заочно не нравилось. Просто потому, что хорошо помнила, чем завершилась угрюмая решимость Понтея.

Слишком хорошо.

– Арк! – крикнул Ракура. – Эти создания прут из одного источника! Ты можешь его найти?

Цуумхут обернулся, посмотрел на Магистра. По его напряженному лицу тек пот, из носа капала кровь. Ему приходилось нелегко без трансформы – но перевоплощение Арка – это последнее, что нужно было сейчас этому многострадальному лесу.

В конце концов, должны умереть только шрайя.

– Да, – отозвался Цуумхут, прежде чем Иукена успела его остановить. – Исток на юго-западе отсюда. Мощные колебания, трудно не заметить.

– Хорошо, – кивнул маг.

«Да чего ж хорошего?! – хотела закричать упырица. – Ты можешь объяснить, что происходит, маг?!»

Хотела – и не успела.

Ощутимо вздрогнула земля под ногами. На востоке, там, где светило ненастоящее солнце здешней фальшивой реальности и стояла озаренная золотистым светом чернокожая дроу с пламевидными лезвиями, вырастающими из плеч, взлетели под самое небо выдернутые с корнями деревья, тающие в расползшихся по небосводу серых клубах дыма. Три громадные змеиные головы, увенчанные щупальцами, поднялись над кронами, и Иукена поняла, что она уже ничего не понимает.