Тени исчезают в прошлом

Полина громко вздохнула. Старая родная квартира отозвалась еле слышным эхом, будто разделяя ее чувства. На кухне от сквозняка гулко стукнулась о стену приоткрытая утром форточка, и тут же по ногам прошелся прохладный ветерок. Ничего, все наладится. Весна.

Она должна сегодня же объясниться с Денисом. Несмотря на то, что Митька был категорически против того, чтобы Полина оставалась с ним один на один, она все же настояла на своем. Ей хотелось расстаться по-человечески. Пусть Денис не простит и не поймет, но она должна хотя бы попытаться все объяснить ему. Полина вытащила из кармана пальто выключенный еще утром телефон. Не спеша она ввела пароль, и аппарат тут же залился трелью.

— Алло. Привет, Денис!

— Полина! Боже мой, я чуть с ума не сошел! Где тебя носит?! У тебя на работе мне сказали, что у тебя давление подскочило, и ты уже давным-давно домой ушла, — послышался взволнованный голос Дениса.

Прижав трубку к уху плечом, она пристроила пальто на вешалку, нога об ногу сняла сапоги и прошла в комнату.

— Поля, ты меня слышишь? Как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке?

— Да, со мной все хорошо. Теперь точно все хорошо, — уверенно добавила она.

— Что ты имеешь в виду? — не понял он.

— Ты сейчас где? — ответила она вопросом на вопрос.

— Как это где? В Малом Харитоньевском, конечно. Стою на крыльце. У нас через пятнадцать минут регистрация. Поля, прошу тебя, поторопись, — теперь в голосе его явно послышалось привычное и такое знакомое недовольство.

Полина набрала воздуха, крепко зажмурилась и твердо произнесла:

— Денис, я не приеду. И я не выйду за тебя замуж. Прости.

В трубке воцарилось молчание. Но это было такое красноречивое молчание, что Полина почти физически ощущала то изумление и ступор, которое вызвали ее слова. Ей даже стало его жалко, но она не собиралась ему помогать и не прерывала паузу.

— Полина, я не ослышался? — послышался, наконец, его слегка охрипший голос.

— Нет, Денис. Ты все правильно расслышал. И еще. Нам надо серьезно поговорить. Приезжай, пожалуйста, ко мне. Сможешь?

— Хорошо, я приеду. Надеюсь, ты сможешь мне все объяснить, — после очередной паузы сухо и холодно отозвался он, и в ухо Полине невысказанным укором полетели длинные пронзительные гудки.

Она снова выключила телефон и стала ждать.

* * *

Денис с остервенением расслабил узел галстука и швырнул его на соседнее сидение. Из бардачка он достал початую бутылку минералки и припал к горлышку. Вода тут же выплеснулась на белоснежную рубашку, холодной склизкой пиявкой залилась за воротник.

— Черт, черт, черт!!!

От неконтролируемой злости и напряжения в голове на секунду помутилось, а рот наполнился горечью. Открыв окно, он вытащил сигареты и закурил. В соседней урне, как издевка судьбы, топорщился выброшенный им букет белоснежных лилий, обернутых в золотистую фольгу, и ветер бесцеремонно полоскал разноцветные ленточки и бантики.

Она оказалась права. Эта сучка передумала. А ведь он до последнего надеялся, что все получится. Какая идеальная картинка складывалась. Для всех они счастливая пара, молодожены, безумно любящие друг друга. Он изо всех сил старается уберечь ее, оградить от неприятностей, но вот проблема — слабое сердце, надорванное переживаниями и тревогами последних дней.

Он выбросил сигарету и тут же прикурил следующую. Однако не все еще потеряно. Необходимо ехать. Рука машинально нащупала в кармане гладкие стенки маленькой ампулы. Всего пара часов и все будет кончено. А что, собственно, случится? Ничего особенного, просто одной глупой дурой на земле станет меньше. А он, наконец, обретет счастье рядом с самой красивой женщиной на земле. Но почему же так страшно и противно?

Он вытряхнул на дрожащую ладонь несколько желтых мелких таблеток, заглотил их одним махом и поморщился от отвращения к самому себе. В кого он превратился? Пьет успокоительное горстями, как баба в глубоком климаксе. А может он всегда таким был? От этой мысли стало совсем тошно. Он должен доказать прежде всего самому себе, что он сильный человек, способный на поступок.

Через несколько минут черная машина, истерично взвизгнув тормозами, вылетела на шоссе.

* * *

— Привет, проходи, Денис, — Полина посторонилась, пропуская его в тесный коридор. — Раздевайся, я пока сварю кофе.

Он молча снял куртку и прошел на кухню.

— Ты как всегда? Черный, с тремя ложками сахара? — Полина обернулась и поставила на стол две чашки и сахарницу.

Денис кивнул. Он во все глаза смотрел на нее и ничего не понимал.

Что-то изменилось во всем ее облике. Она была совершенно спокойна и уверенна в себе. Куда подевался этот виноватый взгляд, желание угодить, покорность? Теперь это была совсем не та Полина, которую он знал и к которой привык так, что в последнее время воспринимал ее не иначе, как дополнительную опцию своей жизни, которая временами может быть очень даже полезна. Ну а когда она надоедает, можно ее просто отключить. Очень удобно.

И еще. Он вдруг увидел перед собой потрясающе красивую женщину. Ее глубокие, как озера, серые глаза лучились каким-то неземным светом, на щеках играл румянец, пепельные прядки волос обнимали тонкую изящную шею. Узкая джинсовая юбка, чуть приоткрывающая колени, плотно облегала ее стройные бедра, а легкая воздушная кофточка подчеркивала небольшую, но аккуратную грудь.

Но это была чужая женщина. И ее не было жалко… Что ж, тем лучше.

— Ты что, Денис? Ты хорошо себя чувствуешь? — она пристально взглянула на него, и от этого взгляда ему стало не по себе.

— Ты сегодня хорошо выглядишь, — проговорил он через силу.

Она улыбнулась. И опять это была не привычная виноватая улыбка робкой забитой девочки, а улыбка женщины, знающей себе цену. И цена эта много выше той, что готов был платить Денис. А еще в этой вежливой, казенной улыбке было такое откровенное равнодушие, такое безразличие и холод, что ему стало не по себе.

— Спасибо. Ты садись, нам надо поговорить.

Он шагнул к ней и притянул к себе.

— Не надо, Денис, не надо больше обманывать ни меня, ни тем более себя, — она мягко, но решительно отстранилась от него, — Теперь я знаю, что такое любовь. И это не имеет ничего общего с тем, что было между нами. Мы оба ошибались. Пришла пора исправлять ошибки.

Медленно подойдя к окну, он распахнул створку настежь и, не спрашивая разрешения, закурил.

— И кто же тебе помог это понять? — с неприкрытым сарказмом спросил он. — Твоя недобитая подружка? Или ты завела себе любовника?

Полина звонко и от души рассмеялась.

— Любовник у меня только один. Это ты. А человек, которым ты так интересуешься, мой любимый, а не любовник. Это два совершенно разных понятия, Денис.

Вот значит как! Эта сучка променяла его на кого-то другого?! Он до последнего отказывался верить в реальность этого предположения. Двуличная тварь! И тут он вдруг почувствовал какой-то неконтролируемый приступ бешенства. Руки сами собой сжались в кулаки так, что ногти до боли впились в ладони, виски застучали, а горло перехватило, словно кто-то затянул на шее крепкую узкую удавку. Избегая взгляда этих ненавистных презрительных глаз, он несколько раз глубоко затянулся, изо всех сил стараясь взять себя в руки.

— И кто он? — придушенным от ненависти голосом спросил он наконец.

— А разве это важно, Денис? Важно другое. Я хочу, чтобы ты просто исчез из моей жизни. Навсегда. Ты это умеешь, я знаю. И еще. Я хочу аннулировать наш договор. Теперь он не имеет никакого смысла. Мне от тебя ничего не нужно.

— Не думал, что ты способна на такое.

— На что именно?

— А ты не понимаешь?! — он взглянул в ее спокойное лицо, на котором играла едва заметная улыбка. — Ты меня предала! Ты крутила за моей спиной с другим, а мне говорила, что любишь. Знаешь, как это называется? Это мерзость и подлость, Полина.