Тени Лавуара

Пожав плечами, она виновато улыбнулась, понимая, что вот так вот спокойно улыбаться осталось недолго.

— Извини… — негромко произнесла она.

Стиснув зубы, цыганка прикрыла глаза и опустила голову.

Она не могла выдать Таира, потому что любила его, любила, как брата. Но так же она не могла видеть, как из-за нее будет страдать кто-то другой. Инга понравилась Раде, возможно, они со временем, смогли бы стать друзьями. Но судьба в лице перфектума решила иначе. До крови закусив нижнюю губу, девушка сжала кулаки и открыла глаза, взглянув прямо на Аделара, который рассматривал ее, задумавшись о чем-то своем.

— Я убью тебя. — чеканя каждое слово, четко произнесла цыганка, вперив в мужчину горящий взгляд.

Встрепенувшись, будто ото сна, мужчина заинтересовано приподнял бровь.

— Даже так? С нетерпением буду ждать этого, — усмехнулся он, поворачиваясь спиной к Раде.

Смешная маленькая цыганка. В другой ситуации, он был бы очарован ее безрассудной смелостью, но сейчас это только раздражало. Точно так же, как раздражало показное спокойствие блондинки и ее острый язык. Воистину, пришедшие никогда не знали, когда следует замолчать.

Скрип дверных петель заставил перфектума обернуться. На пороге стоял, согнувшись в поклоне невысокий, коренастый мужчина, чье лицо, по обычаю, было скрыто черной бархатной маской с прорезями для глаз — это был палач.

— А, господин Орен, — сдержано улыбнувшись, перфектум отступил в сторону. — Нам нужна ваша помощь.

Коротко произнес Аделар, внимательно следя за реакцией обеих девушек.

Сжав ладони, Инга выпрямилась, напряженно замерев в кресле. Вид нового действующего лица окончательно отбил у девушки желание улыбаться. И пусть коренастая фигура палача не внушала такого страха, как высокая фигура перфектума, она стала последней точкой.

Коротко кивнув, получив указ приступить к работе, он первым делом приблизился к столу и, чуть поморщившись от беспорядка, подхватил какое-то железо, положив его на горячие угли.

Так же не двигаясь, Инга внимательно следила взглядом за каждым движением неприятного человека, едва заметно поморщившись, когда тот приблизился, стаскивая с нее сапоги.

Только когда нож распорол ткань юбки она невольно дернулась.

— Abi dierectus! — невольно бросила она.

Латынь, над которой она в институте билась дни и ночи, пришла на ум случайно, но к месту.

Впрочем, палач никак на это не отреагировал, только неспешно и уверенно затянул ремни на лодыжках девушки.

Вновь проводив мужчину взглядом, девушка прищурилась, ощущая, как страх поднимается к горлу, стоило заметить алеющее железо и спокойное, чуть уставшее выражение лица палача, снявшего маску. Для него это была просто работа.

Боль, пронзившая обнаженные ступни в первое мгновение просто оглушила, вынудив девушку выгнуться всем телом, до крови кусая губы, чувствуя, как что-то сдавливает горло. Боль оглушала, не оставляя ни на мгновение, вспыхивая с новой силой. К ней невозможно было привыкнуть.

Кусая губы, Инга держалась, сколько могла. Но надолго ее не хватило, слишком сильная боль сорвала приглушенный стон, полный отчаянной муки. Хотелось потерять сознание, умереть, но боль, словно в насмешку, обостряла чувства до предела.

Запах паленой кожи наполнил комнату, заглушая все остальные запахи.

Достав откуда-то из складок балахона надушенный платок, перфектум невозмутимо поднес его к лицу, вдыхая привычный травяной запах парфюма, которым пользовался всегда.

Он не любил пыток, но без них было не обойтись. Поэтому, Аделар приучил себя относиться к этому, как к стандартной процедуре, необходимой при допросе особо упрямых узников.

Взглянув на цыганку, мужчина недовольно нахмурился. Солдат удерживал девушке голову, не позволяя отвернуться, но Рада и не собиралась отворачиваться. Широко раскрытыми глазами, полными боли, будто не Ингу, а ее ступней касалось раскаленное железо и сострадания, смотрела цыганка на мучения девушки. Аделару показалась, что цыганка даже не дышит.

На какое-то мгновение он даже засомневался: выбрал ли он правильную тактику или цыганка окажется тверже, чем он думал и они лишь зря тратили время.

— Хватит! — едва из уст Инги вырвался второй стон, выкрикнула цыганка, рванувшись вперед. И в этот раз, повинуясь немому приказу перфектума, солдат позволил ей вырваться.

Потеряв опору, цыганка рухнула на каменный пол.

— Не трогайте ее, я все скажу…

Не поднимаясь с пола глухо произнесла Рада, опустив голову.

Решиться на предательство было тяжело, но девушка не рассчитала своих сил. Она думала, что ей будут безразличны мучения другого человека, но ошибалась. Каждая секунда, пока каленое железо касалось кожи Инги отдавалась острой болью в сердце, словно его рвут на клочья щипцами.

Закрыв глаза, Рада почувствовала, как по щеке скатилась слеза, услышала неторопливые шаги и шелест ткани.

— Говори, где скрывается Таир, — перфектум присел перед ней на корточки и девушка ощутила исходящий от него запах трав и крови. — И, если ты мне соврешь, — мужчина схватил девушку за подбородок и поднял ей голову, заставляя посмотреть на себя. — Они умрут в муках, а ты — будешь жить и на твоих глазах, цыганка, будут умирать те, кого ты любила.

Голос перфектума был тверд, но во взгляде уже не было ничего яростного. Серые глаза, словно, затянутые пеленой смотрели куда-то мимо нее.

— И ты ничего не сможешь сделать.

Ненависть, внезапно вспыхнувшая во взгляде мужчины, испугала и обожгла. Вздрогнув, цыганка отшатнулась, вырываясь из цепких пальцев перфектума.

— Верните пришедшую в ее камеру, — поднимаясь на ноги, приказал Аделар, сложив руки на груди. — Нам с цыганкой есть, о чем поговорить.

Глава 5. О, Лара, я совершенно обезумел…

Нервно сжимая руки, Таир раздраженно мерил шагами шатер. Все пошло совсем не так, как он планировал. И самым досадным, раздражающим и пугающим было то, что с четверкой наживки попалась Рада.

Резко остановившись, он медленно и шумно выдохнул. Нужно было что-то делать, спасать ее любой ценой!

В первое мгновение он сам хотел бежать за ней, но остановил Луи. Степенный громила более чем доходчиво объяснил, чем это может обернуться.

И если сознание прекрасно понимало весь идиотизм желания пробраться в тюрьму, душа рвалась на части. Рада… Его ртутная змейка, такая живая и вечно улыбающаяся Рада в застенках из-за того, что он допустил ошибку.

Зажмурившись, мужчина яростно зашипел.