Тени Лавуара

В груди разверзлась черная бездна отчаянья. Какой же дурой она была. Она должна была все понять раньше. Она всегда понимала Таира. По крайней мере, думала, что понимает.

Поджав губы, девушка запрокинула голову назад и, сложив ладони в молитвенном жесте, прижала их к груди.

Рада понимала, что если они переживут все это, то ничего уже не будет, как раньше. Она должна будет что-то сказать Таиру. И это пугало. Взглянув в окно, девушка отшатнулась назад, испугавшись мелькнувшей в голове малодушной мысли: стоит сделать один шаг и все закончится.

А может быть, эта мысль не так уж и плоха?

Сказать правду Таиру она не сможет, а обманывать его будет еще более невыносимым.

Глубоко вдохнув, девушка отпустила ручку окна, за которую уже взялась, чтобы отворить створку и оперлась спиной о стекло.

Жизнь, вдруг, со всеми пережитыми невзгодами, со всеми печалями и трагедиями представился таким простым и радушным, в контрасте с которым одно лишь слово «люблю», на которое нельзя было ответить взаимностью превратилось в петлю. В змею, готовую ужалить одного или второго. Ее или Таира.

— Творец мой, — в отчаянии прошептала цыганка, зажмурив глаза, прижимая ладони к груди, как прижимают ладанку или талисман. — Творец мой, помоги мне. Помоги ему… направь, боже, посоветуй.

Поднявшись с подоконника, девушка медленно направилась обратно по коридору и очень скоро очутилась во дворе. Солдат, следовавший за ней, как тень, снова был рядом.

Над Лавуаром сгущались тучи, пошел дождь. Капли воды бились о мостовые, крыши, стекла и умирали, чтобы дать снова возродиться туманом.

Обернувшись к солдату, Рада секунду пустым, ничего не выражающим взглядом смотрела на него, а затем шагнула на брусчатку и запрокинула голову вверх, подставляя лицо каплям дождя.

Дождя, который вместе с цыганкой оплакивал любовь. Прекрасный цветок, который расцвел вопреки всему, но вместо радости принес лишь горе.

Глава 9. Мастер Пикапа

Через несколько минут после того, как за Таиром закрылась дверь в нее снова постучали.

— Ваше преосвященство, — войдя, с порога коротко поклонился стражник, держа в руках какие-то бумаги. — Одна из девушек, беловолосая, она много писала и я подумал, что это может быть что-то важное.

Не медля, стражник протянул перфектума бумаги, исписанные аккуратным почерком с рисунками скелетов.

— Положи на стол, — коротко кивнул перфектум, обернувшись к стражнику.

Стоило ознакомиться с бумагами, но впервые в жизни не было желания делать ровным счетом ничего.

Равнодушно взглянув на листы, испещренные ровными рядками текста, Аделар лишь едва заметно нахмурился и подошел поближе, все же взяв в руки один из них, проверяя не ошибся ли. Пристально всмотревшись в ровные строчки незнакомых букв, мужчина резко положил бумагу обратно и вперил в стражника странный взгляд.

— Немедленно приведи ее сюда! — приказал он, перелистывая бумаги. — Сейчас же!

Приказ выполнили мгновенно, как и любые другие приказы. Буквально через несколько минут в кабинет втолкнули бледную испуганную Ингу. И без того еще не совсем поправившаяся после ран, девушка вовсе сравнялась цветом лица со стеной, не понимая, что случилось. Она писала допоздна и проснулась только недавно. Не успела даже одеться. Да что там, ей не дали даже набросить халат или обуться, так что перед перфектумом она предстала в чем спала. Босая и в тонкой ночной сорочке, с растрепанными белыми волосами, девушка тщетно пыталась взять себя в руки, не понимая, что случилось. В последний же раз ее вот так неожиданно приволокли в пыточную и воспоминания были не лучшими.

— Что… Что-то случилось?

Как ни старалась, но голос все же дрогнул.

Отложив бумаги в сторону, Аделар поднялся с кресла и взял со стола книгу.

— Сможешь вот это перевести?

Как только мужчина увидел странные буквы, которыми Инга исписала листы, в памяти тут же всплыл фолиант, которым перфектуму удалось завладеть много лет назад. Фолиант, написанный на том же языке, что и эти листы.

На миг даже растерявшись, девушка несколько озадаченно взглянула на книгу, чтобы удивленно приподнять бровь. Но еще больше изумилась девушка, когда открыла ее. Слова, бусинами нанизанные на ровные строчки, были однозначно русскими.

— Автор Григорий Лютый, забавно… — невольно усмехнулась она, вспоминая старый фильм.

Знакомые слова заставили взгляд голубых глаз оживиться. Еще больше заинтересовалась она, начав читать.

— Это похоже на какой-то отчет или дневник. Наверное кто-то писал здесь и… — девушка осеклась, пролистав книгу, чтобы задержаться на одной странице.

Лавуарец наверняка принял бы изображение карты Кастимонии за рисунок. Грязный рисунок с двумя темными полосами и странной бахромой темной рамки, но Инга прекрасно знала, что это.

— Это же… Это же ксерокопия! Значит тот, кто сюда попал, смог вернуться и сделать ксерокопию, здесь это сделать нереально! — оживилась она и быстро вернулась к началу.

В душе вспыхнула робкая надежда. Что, если в этой книге удастся отыскать разгадку секрета, как вернуться назад домой. Как убраться прочь из этого страшного места!

Изумленно приподняв бровь, Вделар только бесконечно терпеливо вздохнул.

— Ксеро-кто? — ненавязчиво уточнил он, сложив руки в замок за спиной.

— Ксерокопия, — повторила она и взглянула на мужчину.

Знакомые вещи помогли воспрянуть духом и даже на перфектума Инга взглянула без прежнего страха.

— Если коротко, в нашем мире есть техника, позволяющая за несколько минут сделать с одного печатного источника сколько угодно копий. Называется ксерокс и вот для нее и характерны вот эти вот темные пятна. — удобнее перехватив книгу одной рукой, девушка обвела пальцем черную неряшливую рамку.

— Это значит, что человек, который написал эту книгу был здесь или контактировал с кем-то, кто здесь бы и сумел вернуться.

Эта мысль вынудила девушку едва ли не хлопнуть в ладони от радости. Если сумел вернуться кто-то, смогут и они!

— В теории, подобную машину можно соорудить здесь? — поинтересовался мужчина, уже более внимательно взглянув на девушку. Если она была не так бесполезна, как казалась на первый взгляд, то он готов был даже отпустить ее домой.

Задумавшись, девушка закусила губу, но качнула головой.

— Нет, это слишком тонкая техника. Какой-то новаторский механизм с вашим уровнем развития техники — можно, даже я могла бы сделать что-то, тот же простенький микроскоп, дающий увеличение в несколько сотен раз, но не ксерокс.