Тени Персея или Не будите спящую ведьму. Дилогия

– Есть ещё передачи?

– Не. Крутят по всем новостным каналам вот эту вот фиговину – и всё.

– И ни слова о глазах, – пробормотал я. – Только о башке. Кажется, учёные лбы решили, что "саранча" боится острого железа вообще, а не в частности… Глаза…

– А что с глазами?

– Барри, есть предположение, что уязвимы только глаза. Глянь сюда. Эта дура лезет через арматуру со свалки – вот её шваркнуло по башке. Смотри на реакцию – она даже не обратила внимания! Не вздрогнула! А здесь – уворачивается, потому что прут лезет прямо в глаза. Надо бы посмотреть все видео замедленном темпе.

Я отошёл от стены, присел на постель, пытаясь упорядочить мысли. Теперь к думам о "саранче" стоило прибавить и парочку фактов.

– Этот твой знакомец, водитель мусоровоза…

– Милош.

– Ага, Милош. Почему он именно сейчас ищет напарника?

Барри даже обиделся.

– Я же говорил! Не слушал, да? Последние двое у него совсем желторотики были. В рейс пошли – набрали кучу оружия и ничего ему не сказали. Он ведь как? Чтоб "саранча" не достала, на приличной высоте открывает контейнеры для сброса мусора и уходит. В тот раз всё как обычно: чин по чину снизился – только начал люки открывать, а от мусоровоза как сиганёт шлюпка – и вниз. Он – туда, сюда, а уже всё.

– И даже не попытался спасти?

– Кого? Их перехватили прямо в воздухе. Из таких, рослых. Сиганули, говорит, навстречу желторотикам. Шлюпку обкрутили собой и сдавили. Он, говорит, и опомниться не успел, как их из шлюпки буквально высосали. Желторотики, небось, и пискнуть не успели. Э-эх… Вот он и ищет. Серьёзных людей.

Он рассказывал и всё всматривался в мои глаза. Я знал, о чём он хочет спросить, но пока побаивается. Но и сказать ему напрямую тоже не мог. Допил кофе и решился.

– Барри, не знаю, что именно я нашёл. Может, зацепку. Может, пустышку. Чтобы знать точнее, нужно время. Точнее – много времени. Причём ещё нам понадобится настрой: мы (в основном ты) можем бешено потратиться – и получить пшик.

Сириусец ответил неожиданно ехидно:

– Ник, друг мой! Мы с тобой уже далеко не молоды, и критически глядеть на любые результаты авантюры – для нас это нормально. Главное – не забывать говорить себе: мы попытку всё-таки сделали, а не сидели, впустую чавкая слюной на всё золото мира. Эх, нам бы ещё парочку ребят из той компании, в которой я в последний раз видел тебя!.. Но… Мне всегда казалось, что для дельца, подобному Голконде, хватит двоих умных и энергичных парней.

Я по инерции чуть не спросил, а кто это – двое умных и энергичных парней, – так он заморочил мне голову своей проникновенной речугой. Но вовремя опомнился, тем более что сириусец уже деловито спросил:

– Что делать дальше? Не молчи. Я ведь уже понял, что ты что-то придумал. Говори.

– Пока делаем всё то, что ты предложил раньше: ещё неделя здесь, на лайнере. Изучаем зверьё далее. Может, ещё что в голову придёт. Затем Роща. Оформление документов, чтобы на корабле Милоша мы были на законных основаниях. Затем пара-тройка ездок на Голконду, да чтоб с оформлением документов уже и там и чтоб там о нас знали. Милош-то о твоих планах знает?

– Ха, я обещал ему привезти человека с гениальными мозгами!.. Конечно, знает. Думаешь, ему легко: возить дерьмо и сбрасывать его на землю, начинённую алмазами?

– Да? С гениальными? Ты, Барри, сегодня слишком добр – бросаться такими словами… Я-то чувствую себя так, словно мои мозги скручены колючей проволокой.

– Тебе придётся её размотать, – серьёзно сказал Барри. – И у тебя есть сильная причина, чтобы это сделать, – дети, оставшиеся без матери и отца.

Я резко оглянулся на него от видеоэкрана, оскалившись, наверное, не менее выразительно, чем "саранча".

– Будешь давить – сбегу к детям.

Толстяк поперхнулся. Он-то думал: напоминая о детях, заставляет меня лучше работать. Я – уже тосковал.

– Что тебе ещё нужно?

– Видеоигры с "саранчой". Есть на лайнере такие?

– Целая куча. Народ играет.

– Наверняка примитив, – пробормотал я. – Но оставим его на совести программиста. Меня больше волнует, что думает о "саранче" художник. И – в последний раз, Барри: ты правда не боишься, что денежки твои пропадут зазря?

– Ник, ты забыл, что мы летим устраиваться на работу. – Барри хихикнул, и его глазки заблестели: так, кажется, компания, заказывавшая мусоровозы, не скупится для водителей. Что ж, хоть с этой стороны конкретика.

Компьютерным играм я всегда предпочитал игры классические и на зримый интерес. Право же, играешь с большим азартом, если на кону лежит миникредитка или даже пуговица от куртки, чем тогда, когда тебе наваливают какие-то незримые "очки". Ну, пару игр я всё-таки освоил. Из тех, что попроще.

Но на лайнере мне пришлось освоить виртуальные игры. До игр Лекса Берёзы, который первым начал учить десант драке с тенями, корабельным игрушкам, конечно, было далеко. Но тогда я вообще впервые знакомился с виртуал-геймом, поэтому мне казалось достаточно сложным вникнуть в содержание и справиться с собственным телом, которое дёргалось, едва я поддавался иллюзии происходящего.

Играл я в игровом зале лайнера. Честно говоря, в первые два дня испсиховался страшно. Мало того что ещё ничего не понимал в самой игре, так и страху натерпелся. Художники-то отличными оказались. Псевдореальность рисовать не стали. Простенько так сделали – взяли, да и сунули нарисованную "саранчу" в настоящий мир одной из умирающих планет, благо о ней информации полно на тот момент было.

В общем, я то и дело сталкивался с "саранчой" лицом к лицу. И то и дело она меня жрала. Дело настолько плохо шло, что я однажды обозлился и едва не сбежал из зала. Но мне всё-таки повезло. Вместе со мной самой яростной фанаткой игр с "саранчой" оказалась одна…

– … А помнишь дамочку ту, с лайнера? – беспечно сказал Барри.

Я аж вздрогнул: так неожиданно он спросил. До сих пор он достаточно конспективно перебирал события нашего путешествия, и я как-то быстро под его оживлённый говорок сам перекинулся на воспоминания.

– Дамочку?

– Ну да… Ну, эту, которая с тобой играла. Я уж, грешным делом, думал, у вас сладится что-то полюбовно – хотя бы на время рейса, а вы только играли.

Дамочка… Лёгкое словечко по отношению к той девице – полной той полнотой, которая возникает у человека, долго занимавшегося тяжёлой атлетикой, а затем резко бросившего спорт. Ариадна. Она ещё до моего появления в игровом зале дневала и ночевала в нём. Красавица той тяжеловатой красотой, на которую обращаешь внимание, наверное, только после тридцати. Яркая брюнетка: огромные тёмные глаза под отчётливыми дугами бровей, прямой нос, ненакрашенный чувственный рот. Моя Зоя, наверное, рядом с ней выглядела бы совсем не приметной.