Тени Персея или Не будите спящую ведьму. Дилогия

– Всё?!

Мы с Барри растерянно переглянулись. Что именно увидели крыланы в наших воспоминаниях? Голконду? "Саранчу"?.. Похоже, это интересовало и остальных.

– Имбри, колись, чем заинтересовал птичек?

– Да ничего особенного, – буркнул Барри. – Голконду вспомнили. И всё. Чего ворохнулись? Нет в нас чумовиков – вот главное! Уж и повспоминать нельзя.

Меня начала забавлять ситуация: птички-то продолжали летать над нами. Кажется, теперь я сам становлюсь повелителем оллфагов. Только подумал, как Батис, идущий к аэротакси, не глядя взмахнул рукой – и сверкающая воронка над нашими с Барри головами распалась. Крыланы разлетелись в обычном порядке: ручные – к своим хозяевам, остальные – впереди команды.

Майор задумчиво посмотрел на нас двоих и со вздохом пошёл к своему скутеру.

– Имбри, а что конкретно вы вспоминали? – с жадным любопытством спросила Бланш. Теперь уже не боясь, она подошла вплотную.

– Тренировки, – лаконично ответил я, заводя скутер. Надоело быть обстреливаемым вопросительными взглядами.

– Мы же собирались спуститься на Голконду, – обстоятельно принялся объяснять сириусец. – Вот и тренировались. Много работали. Тренировки были жуткими, но мы всё равно тренировались. И тренировались мы каждый день…

Так, кажется, слово "тренироваться" Барри решил повторять долго и упорно. Бланш поняла это через полминуты. Демонстративно плюнула нам под ноги и пошла к своему скутеру. Врубившись в ситуацию, заржал Винсон. Следом за ним, разворачивая машины, захохотали – впрочем, бесшумно (уметь надо) – Луис Гилл-Римлянин и Маккью.

Когда мы вновь оказались в хвосте кавалькады, Барри нетерпеливо спросил:

– Экспериментировать будем?

– Не понял.

– Ну ты чего? Не хочешь узнать, чего эти слетелись? Вспоминай давай, что последнее вспоминал.

– Но я и правда только тренировки вспоминал.

– Так они у нас разные были. Вспоминай!

– Блин, ты хуже Бланш! Экспериментатор…

Если честно, мне и самому стало любопытно. Снова попривыкнув к неспешному ходу нашей процессии, я попытался разобраться, что же последнее я видел.

– Так. О чём мы говорили?

– Я говорил. Помнишь, Милош нам показывал брачные танцы "саранчи"?

– А, вон что. Да, это я вспомнил перед тем, как ты заорал в ухо.

– Заорёшь тут. Я думал – они нас слопают и не подавятся. Вспоминай, а я буду следить за нашими птичками и за птичкой Винсона.

Винсон ехал перед нами, и в предложении Барри присутствовала логика.

Я стал снова представлять, как чудовищные, но прекрасные драконы свиваются в единое целое и разлетаются. Снова попытался восстановить то чувство опаски и восхищения… Крылан на затылке Винсона не шелохнулся. Судя по ощущениям, мой тоже не высказал никаких признаков, что их интересует кладовая моей памяти.

– Ничего. Пусто, – безнадёжно сказал я. – я довспоминал до момента, когда ты меня прервал. Никакой реакции.

– Ну ничего, – принялся утешать меня Барри. – Сам знаешь: эксперименты не всегда заканчиваются удачно.

Он, кажется, обрадовался возможности не молчать. Его рассуждения быстро ввели меня в дремоту, и держался я лишь благодаря тому, что приходилось следить за неровной, мягко говоря, дорогой. Вскоре я вошёл в полусонное состояние, машинально следя за спиной Винсона и бормоча время от времени: "Ага… Да… Точно…", чтобы Барри не обиделся, что я его не слушаю.

А ведь я не всё вспомнил. Хм… Но кому нужны сны о летающих драконах, которых пренебрежительно и опасливо обозвали "саранчой"? только мне. Я сохранил этот сон только для себя. Ну, может, когда-нибудь расскажу о нём Ате. Если она уже не узнала о нём… Только она может так, как я, прочувствовать драконов и полёт с ними. И понять меня, взлетающего вместе с драконами к светилу Голконды…

В наушники ахнул Барри – и зашипел то ли торжествующе, то ли перепуганно.

Оллфаговая стая бесновалась над нами уже не правильно организованной воронкой, а бушующим, беспорядочным извержением вулкана. Теперь вместе с Барри к рулю скутера пригнулся и я. И вдруг… Мой оллфаг снова остался со мной?! И он с необычной нежностью раскинул крылья и буквально обнял меня ими за шею.

Барри внезапно шипеть прекратил и заорал возмущённо:

– Брысь отсюда! Кыш! Кыш!! Кому говорят!

Команда снова вынужденно притормозила. Батис, беззвучно хохотавший (не по причине "спецназовского воспитания, как Винсон, – травма, напомню), снова легко рассеял странную бурю. А майор, постояв некоторое время и поглядев на нас уничижительно, изысканно попросил нас больше ничего не вспоминать. Не дай Бог, привлечём нежеланное внимание тварей пострашнее голкондских. Мы с Барри поклялись, что будем вспоминать только нужную нам дорогу.

– Ну?!

Барри аж кипел от любопытства. Тщательно подбирая слова, я сказал:

– После Милошевых кадров с летающими драконами я ещё на корабле увидел сон, в котором они снова летали.

– И всё?

– Всё.

Я ответил твёрдо, и сириусец, кажется, поверил.

Ласково обнимавший меня, оллфаг убрал крылья и затаился на затылке.

Чёрт, как мне хотелось повторить в воображении сон! Но пришлось с сожалением отложить новый эксперимент до времени, когда останусь один. Один на один со своим олффагом. Чтобы теперь конкретно убедиться: именно сон вызывает странную реакцию обычно невозмутимых птичек.

А пока мы вслед за Винсоном выехали на довольно просторную улицу, где негромкое урчание наших скутеров и двух аэротакси могло привлечь чумовиков всех мастей. Здесь, естественно, приходилось быть настороже.

Мы собрались у стены дома, в тени, и негромко обсуждали, как быстро и без потерь проехать улицу до следующего переулка, по прямой ведущей из города.

Оллфаги вдруг почти бесшумно слетели на землю и попрятались во всех расщелинах здания. Мы немедленно покинули скутеры и укрылись за кустами, буйно взламывающими дорогу и пешеходную тропку рядом с домом.

Из одного из переулков, выворачивающих на эту улицу, важно шествовала громадная "акула" в сопровождении оборотней. Под лапищами зверя так подрагивала земля, что её дрожь мы ощутили явственно даже на расстоянии. Наведя оптику, насчитали в "свите" пять оборотней. Все в обличии ящероподобных. Совсем не смешно болталось на них тряпьё, когда-то бывшее человеческой одеждой.

– Тощие какие, – пробормотал кто-то по общей связи. – Поэтому в человека не перекидываются. Силёнок на возвращение не хватает.