Тени тянутся из прошлого

Что скрывает? И главное – на что рассчитывает?

– Ну, пугаться тебе было нечего, - заключил Телатки. – Из черноты ты выбрался в здравом уме и полной памяти. Чего в сторону заповедника удрал – неужели рассчитывал, что не поймаем? Ведь не бестолковая тварь – должен все понимать. Мы не можем себе позволить дракону шататься на свободе!

– Ага, - в рокочущем рыке зверя послышалась откровенная насмешка. – Людишки твоего хозяина не поймут. И журналюги.

– Само собой, - Телатки не разозлился – в отличие от Охитеки. – Так зачем тогда?

– Всю жизнь в ангаре, ошейнике, огнеупорном наморднике, - пророкотал негромко дракон. – А так – хоть есть теперь, о чем вспомнить! – он положил тяжелую голову на сложенные передние лапы, устроившись, как дремлющий кот. – Свобода. Уйди, двуногий. Ты меня утомил, - прикрыл глаза бронированными веками.

Усы встопорщились, широкие ноздри затрепетали. Он что, не выспался? Почти долю суток продрых – и снова улегся!

Интересно, эти твари, что якобы сидят целую жизнь на привязи, все так нахальны – или только дефектные, подготовленные к списанию?

– И все? – разочарованно протянула Алита, когда запись прервалась. – Это все кино? А что будет с драконом дальше?

– Все у этого дракона хорошо, малышка, - Охитека вздохнул.

– Но ему грустно! Он все время взаперти. В ошейнике, и вырвался на свободу всего один раз! И то ненадолго, - девочка нахмурилась. – И снова в неволе. Он еще попадет на свободу?

– Еще? – нэси с удивлением поглядел на дочь. – Не знаю. Это опасно – драконов на волю отпускать. За такое по головке не погладят. А если он с ума сойдет и где-нибудь разгром устроит?

– Тебе его совсем не жаль? – девочка нахмурилась.

Охитека глубоко вздохнул. У него разговор вызвал чувство чистейшего дежавю – точно так же он сам когда-то объяснял отцу, что держать людей в рабстве – антигуманно. Отец отмахнулся – и во что это вылилось? Во только какие слова подобрать, чтобы она поняла?

– Дочь, дракону и впрямь тяжело взаперти, - проговорил он. – Но его кормят, выгуливают, заботятся о нем. А вот на свободе он может наделать бед. Представь, если дракон нападет на людей! Если пострадает кто-нибудь из твоих друзей.

Дракону грустно – это ж надо придумать такое! Хотя ему, возможно, и правда грустно.

Вот только ему следовало бы радоваться, что его вообще не пустили в утиль! Как это обычно бывает с дефектными образцами.

Впрочем, дочери знать об этом необязательно.

Ничего! Через несколько долей – поездка на Белый берег Наваджибига. Там будет довольно впечатлений, чтобы Алита думать забыла про драконьи несчастья.

Глава 23

– Ты знал, - Ловелла обернулась к мужу. – Ты знал заранее, что она будет здесь! То-то ты так упорно хотел сюда попасть, - она зло сощурилась.

– Задница койота! – ругнулся в сердцах Охитека. – Я должен был предвидеть.

Ловелла моргнула. Видимо, не такой реакции ожидала.

– То есть – ты не предвидел?

– Говорю же – должен был! Это было слишком очевидно. Ожидаемо ведь, что Кэт с Чероки по сей день поддерживают общение. Но я как-то про нее даже не подумал, - он в растерянности запустил пятерню в волосы.

И ведь он не покривил душой! Как он исхитрился забыть, что Кэтери тоже может оказаться здесь?

Просторный фуршетный зал полнился людьми. В основном – расы нэси.

Чероки подошла к организации открытия с размахом. Пригласила всех, кого только могла. И многие приехали – все-таки дочка бессменного вот уже полтора десятка лет председателя Совета!

Изредка среди пернатых аристократов мелькали люди – разумеется, из самых богатых и именитых. Впрочем, не только – Охитека краем глаза приметил неподалеку от Кэтери и ее дядю – Хинто. Кажется, тот по-прежнему числится народным наблюдателем в Совете.

Присутствовали и другие – небогатые, но известные и уважаемые – граждане трех континентов.

С Хинто Охитеке приходилось иметь дело на заседаниях. Принципиальность и несгибаемость этого нэси из обедневших вызывала невольное уважение.

Уж само собой, и Кэт оказалась на открытии! Тем более, что она дружила с Чероки по-прежнему. Странно, что он не подумал о такой вероятности.

– Задница койота, - повторил он с досадой.

– Эк ты бывшую невесту обласкал, - Ловелла злорадно хихикнула.

– Ты мне до конца жизни припоминать будешь? Это было с десяток лет назад! – возмутился Охитека.

– Интересно, она знает, как ты ее называешь? Надо будет ей рассказать.

– Я так назвал не ее, а собственную глупость, - проворчал он. – Вэл, стыдно так злорадствовать! Да, не подумал. Прости, голова была забита другим!

– Вот и занимайся своим другим дальше, - ласково пропела она. – Ты же про нее не подумал? Ну, так и не думай – что тебе за разница, что я расскажу ей о том, что ты сейчас сказал.

Охитека хотел выругаться – но с досадой махнул рукой.

– Рассказывай кому хочешь и о чем угодно! – заявил в сердцах. В самом деле, мне-то что за дело!

– А ведь мне с самого начала не нравилась эта затея, - зашипела Вэл, не желая успокаиваться. – Лэнса – твой прямой конкурент!

– С каких пор?! – поразился Охитека.

– Он – твой прямой конкурент, - упрямо повторила она. – У вас одна и та же ниша рынка – и весьма тесная ниша, хочу заметить! А ты всячески демонстрируешь дружбу между вами – хотя это нелепость! Не может быть никакой дружбы – вы даже сотрудничать не можете, для вас обоих это невыгодно.

– Вэл, не шипи. На тебя скоро оглядываться начнут. Нелепость – это твое поведение.

– Все-таки прав отец, - она отвернулась. – Ты был перспективным парнем – но твое ослиное упрямство тебя потопит. И меня вместе с тобой. Может, нам развестись?!

Охитека недоуменно заморгал. Нет, ему самому приходила в последнее время такая мысль – и не единожды! Но услышать подобное от Ловеллы он не ожидал. Это звучало как-то даже оскорбительно: она не считает его хорошим мужем для себя?

– Помнится, несколько оборотов тому назад ты называла наш брак удачным.

– Все порой ошибаются. К слову, ты счел это оскорбительным. Судя по вытянутой физиономии – тебе и обратное мнение кажется оскорбительным. Спрашивается: откуда такая непоследовательность?