Тео. Теодор. Мистер Нотт

— Косой переулок! — храбро повторил Тео, кинув в огонь горсть порошка. Горшок с порошком был почти пуст, но на ещё несколько раз ему должно было хватить. Отца не было дома — он хлопал утром дверью, видимо, отправляясь в маггловский мир за снедью.

Сделав шаг, Тео оказался в водовороте всяческих образов, сменявших одно другим со скоростью гоночной метлы. Мгновение, которое продлился этот полёт, казалось ему счастливой вечностью — ведь эта вечность была наполнена волшебством, к которому он так стремился.

Наконец, полёт закончился — и он вылетел из камина, едва увернувшись от благообразного старичка в фиолетовой мантии и кубарем покатившись по грязной мостовой.

— Камину научили, а манерам не научили! — противным голосом сказала какая-то тётка, и Тео, мигом поднявшись и подхватив слетевший берет, ринулся прочь от публичного камина.

Впрочем, бежал он недалеко — его взгляду предстали красоты Косого переулка. Волшебные вывески, раскачивающиеся на ветру флюгеры, антиосадочные купола, скрывавшие крыльца домов, ведьмы и волшебники, спешащие всюду по своим делам… аура волшбы, творящейся повсюду, в воздухе… если бы Тео спросили, что он испытал — он, подумав, сказал бы, что это была эйфория.

Улыбаясь «как дурак», как говорила покойная бабушка, он шел вперёд, вернее, вперёд несли его ноги. Выйдя на площадь перед Гринготтсом, он ахнул от восторга — банк, фасад которого был выполнен в плывущем античном стиле, внушил ему глубокий трепет.

Вдруг его кто-то толкнул в локоть, и мгновение спустя Тео понял, что его едва не ограбили — платок в кармане плаща едва не выпрыгнул наружу, он едва успел его остановить. Обидчик, какой-то мальчишка, едва ли старше самого Тео, тут же нырнул в проулок, лишь его светловолосый затылок, мокрый от дождя, мелькнул в поле зрения Нотта.

И тогда он понял, что не знает, где же вход в Лютный переулок.

Тео занервничал.

Испугался.

Выдохнул.

Тётка бы наверняка сказала ему, что нужно «следить за людьми», ведь он наверняка не единственный, кому нужно в Лютный, место трущоб и неприятностей.

Первым делом он свернул за тот же угол, куда пошёл его обидчик, карманный вор. С опаской, готовый применить то немногое, что он извлёк из пьяных уроков отца и книг (прежде, чем каждая из них отправилась на продажу, Тео прочёл и изо всех сил запомнил, что там было написано). Фамильные заклинания в основном предполагали палочку, но он не сомневался, что, случись что, его магия в огненном шторме накажет обидчика.

Однако, в проулке никого не оказалось. Пройдя между домами по грязи, он оказался в параллельном переулке, где тут и там в окошках горел свет, из труб шёл дымок, а маги нет-нет, да колдовали без опаски, как дома. «Видимо, здесь живут обитатели Косого», — решил Тео.

— Ты чего? — спросил его вдруг озадаченный девчачий голос. Повернувшись, он встретился взглядом с девочкой чуть младше его самого, рыжеволосой и веснушчатой. Она тоже была одета не совсем присталым чистокровному волшебнику образом, хотя вид почти её не оставлял сомнений, кто именно говорит с ним.

— Я потерялся, — честно сказал Тео. — Мне нужен Лютный переулок, а это не он?

— Лютный? — ахнула девочка. — Мама меня пугает этим местом. Мои братья как-то были там, — добавила она невпопад.

— А где это место?

— Не знаю. Может, напротив мётел? Я видела, как страшный дядя шёл оттуда, — прошептала она, уперев взгляд в пол.

— Спасибо! — признательно сказал Тео. — Меня Тео зовут, — неожиданно добавил он, чуть смутившись.

— А меня — Джинни, — в ответ смутилась девочка. — Очень приятно.

— Пока, Джинни! — махнул он ей рукой, когда дверь домика, рядом с которым они стояли, скрипнула, и оттуда послышались голоса взрослых.

Не дожидаясь ответа, он спешно вернулся на Косой переулок и пошел в сторону магазина мётел. Действительно, напротив него меж домов была мощёная улочка, которая вела куда-то вглубь. Не миновало и квартала, когда юный Нотт почувствовал на себе взгляды. Они как будто бы оценивали его, и ему это совершенно не нравилось.

Отсчитывая проулки и повороты, он едва не пропустил нужный себе, когда споткнулся о какую-то груду тряпья на пути. Груда вдруг завыла страшным голосом, пугая его, и он едва не бросился бежать — но вместо того, благо, юркнул в правильную щель между домами, покрытую помоями и грязью.

Определённо, маги в Лютном не были особо пунктуальны относительно чистоты. Тут и там валялся мусор, видимо, выкидываемый чарами из домов — сила мага, согласно «Общей теории чар», была пропорциональна силе его магии, и если волшебники не могли отправить мусор в небытие… они просто перемещали его за стены.

Стараясь не запачкаться больше допустимого, он шёл, лавируя между лужами дождя и кучами мусора, пока, наконец, не увидел дверь, описанную в письме Э. Принца.

Подойдя вплотную, он неумело замахнулся, чтобы постучать — и понял, что не знает, как именно заставить отреагировать человека внутри, если он был. Наконец, решившись, он постучал в дверь, пытаясь унять волнение. Сердце бешено стучало, а кожа топорщилась мурашками. Казалось, ещё немного, и случится выброс, как описывали в книге «Взросление чистокровных волшебников 3-12 лет»…

Он уже почти отчаялся, как в двери вдруг съехала задвижка, и на него уставились два сердитых глаза.

— Что надо?

— Вы присылали п-письмо, неделю назад, — Тео захлопал по карманам, пытаясь найти злосчастное послание. Когда он понял, что письмо он как раз-таки и оставил дома, дверь открылась, и чья-то рука дёрнула его на себя, затаскивая внутрь тёмного помещения.

По всем органам чувств ударила жуткая духота, царившая в помещении, сырость и влага, смешанные с острым запахом пота и вонью какой-то гнили.

— Люмос! — воскликнул высоким, ломающимся голосом человек, втащивший Тео в помещение, и под потолком, где обычно висели магические светильники, вспыхнул светлый круг, осветивший помещение (маленькую комнатку, с одним-единственным окном за угол, дверью, ведром для помоев, спальным лежбищем, большим котлом по центру и множеством склянок на стеллаже за котлом).

Его визави (французское слово, машинально подметил Тео) представлял из себя худого, нескладного парня лет шестнадцати. Над губой у него виднелись мягкие тёмные волоски, короткие чёрные волосы неприятно блестели от пота, а рубаха с жёлтыми пятнами облепляла костлявое подростковое тело. Мелкие чёрные глаза, под которыми виднелись глубокие синюшные мешки, бегали взглядом по его лицу, будто силясь понять, что с Тео было не так.

— Ты Теодор Нотт, да? — спросил, наконец, хриплым высоким голосом юноша. — Я писал тебе письмо!

— Д-да, это я. А ты — Принц?

Юноша рассмеялся.

— Да, зови меня Эдуард, — он снова рассмеялся. — Эдуард Принц! Мне нравится такое имя.

Тео нервно сглотнул.

— Ты сказал, что знаешь, чем мне помочь?

— Да! Один мой… благодетель, — он зачем-то слегка коснулся своей спины, — недавно купил раненную мантикору. Её пытались поймать наёмники, в том числе какой-то Нотт, но не преуспели. Он дал мне рецепт мази против ей, мантикоры-то, ран, и я сварил ему. Кой-чего осталось… и я готов дать её тебе.