Теория Хайма

Ким прикусила губу, ведя руку по животу вниз, чувствуя жар между ног. О, она очень давно не снимала напряжение подобным образом. Что говорить о сексе, который вообще бывал у нее по большим праздникам. Да, собственно, она никогда и не ставила его во главу угла своей жизни. Она ведь никогда не встречала мужчину, с которым бы хотелось проштудировать всю камасутру, перепробовать все, до мельчайших нюансов, от которых бы у приличных девушек того, другого мира, волосы встали дыбом.

И почему идеал не может быть достижим?

Прикосновение к себе отдалось неожиданно острым откликом. Все дело во времени, проведенном среди стресса и условий нон-стоп?

Стало жарко… по-настоящему жарко, как бывало лишь, когда на нее был обращен пристальный взгляд ярко-желтых глаз. Ах, как жаль, что его нет рядом, Ким бы даже не постеснялась попросить его помочь ей…

Звонок в дверь, яростный, требовательный, противный, разбил мечты и грезы, а медленное томление было грубо сброшено в пучину повседневности. Дверной звонок повторился, и снова, приказывая подняться.

Хотя стоп… кто мог звонить ей в такое время? Хотя причем тут время? Кто мог ей звонить вообще?!

Натягивая кофту чуть пониже бедер, Ким поплелась к двери, заглядывая в глазок. Постояв еще с полминуты, она все же со вздохом открыла дверь, пуская внутрь мужчину, которого не хотела видеть сейчас даже больше, чем квитанции от налоговой. И все же он прошел в ее квартиру, делая недовольный вид. Хотя почему делая? Он всегда был чем-то недоволен. И почему это стало так очевидно именно теперь?

— Боже, что за запах? Ты здесь вообще убиралась? — Пробормотал Лео, проходя в единственную комнату и включая свет. Лампочка вспыхнула, задрожала и погасла, а Ким думала над тем, как знаменательны его первые слова. Запах, ничего себе. Ему наплевать, где она была все это время? Что с ней произошло? Что она сто раз чуть не погибла, что была напугана до смерти и была погружена в пучину отчаянья, что ей нужна была поддержка, что ей она нужна сейчас… — Почему я должен оплачивать твои счета за штраф стоянку?

— О. Счета. — Пробормотала Ким, тихо усмехаясь.

— Я пригнал твою машину. Не понимаю, почему налоговая полезла именно ко мне. Дурацкие вопросы типа: когда вы ее видели последний раз. Как будто я не знаю, как ты любишь срываться с места и сломя голову куда-то лететь.

— Ты так заботлив. — Девушка обогнула высокое, но такое худое (Ри был его куда мощнее и больше) мужское тело. — Подожди здесь, я принесу деньги.

— То есть вот так просто, Ким? — Раздался его голос в коридоре. — Наши отношения не складывались, это стало ясно уже через месяц. Но… если честно, я думал, ты прислушаешься.

— К кому? К тебе? Твоим советам? — Девушка тихо рассмеялась, доставая из шкатулки несколько купюр. — За это время я многое поняла, Лео. В том числе, что ты — мелкий, блудливый, недоросший старшеклассник, возомнивший себя мачо. Прощай.

Она протянула ему деньги, указывая взглядом на дверь. Естественно, он бы не ушел так просто, считая подобное поражением.

— Ты что, пила? Тут пахнет так, словно здесь не твоя квартира, а притон для алкашей.

— У меня выдались… очень бурные выходные. Но это уже не твое дело. Если я скажу, что все было… ошибкой, тебе станет легче?

— Ошибкой? Ошибка ты и твоя работа. Твой дом, твоя машина, твои друзья, твоя чокнутая сестра. Да вся твоя жизнь одна сплошная ошибка. Не понимаю, почему так долго терпел все это…

— Ну так может ты уже уберешься отсюда? — Она слишком устала. Не хотелось растрачивать себя на скандалы. — Тебя ждет эта… как ее там звали? Наташечка?

— Нашла, что вспомнить. Это было сто лет назад.

— И все же это было. Прощай, Лео. Давай, убирайся отсюда. Или тебе этих денег мало?

— Я еще не закончил с тобой! — Повысил голос русый сероглазый парень, который был старше ее всего на пару лет. — Какого черта ты возомнила о себе? Я тебе не пес, чтобы выставлять меня за дверь.

— Я сказала: пошел вон. Живо. — Процедила девушка. — Мы, кажется, уже со всем разобрались. Ты меня ненавидишь, я тебя призираю. Две параллельные прямые не могут пересекаться.

— Знаешь, а ты меня всегда раздражала. Особенно эта твоя манера поведения. Всегда строишь из себя черт знает что. Считаешь себя умнее и выше других. Парни были правы насчет тебя. Черт, особенно если учесть, что в постели ты была никудышная.

— Да, тут ты прав. Я все время засыпала.

— Ах ты сучка…

— Только тронь меня, я тебе яйца оторву! — Прошипела девушка, замечая как мужская (какая тонкая, слабая) рука намеривается сжаться в кулак.

— Бешеная стерва. Стала похожа на свою сестренку. Хотя я всегда видел признаки повреждения ума в твоем взгляде. У вас это семейное.

— Ты мне противен.

— И потому у тебя большие проблемы. — Хмыкнул заносчиво Лео.

— До сих пор горд своими студенческими победами? Боже, какой же ты все-таки… — Ким вздохнула, печально улыбаясь. — Как мужчина может быть таким? Считаешь себя героем потому что парочка ветреных девиц согласились тебе дать.

— Ты была из их числа.

— Грешна. Каюсь. Но на самом деле… я была дурой. Зная то, что я знаю теперь, все кажется таким очевидным… А ты кажешься мне просто… ну, птенчиком, если честно. Ты даже рядом не стоял с настоящими мужчинами.

— Птенчиком? — Прошипел тихо парень.

— Угу. Таким маленьким и желтым. И этому птенчику всегда кажется, что он орел.

Он все-таки сделал это. Поднял руку со злостью, исказившей его лицо. А она… ну она никогда не смогла бы уклониться от удара, как делают это в боевиках. Она бы приняла удар, чтобы потом дать сдачу. Но для этого пришлось бы подняться…

Но его (какой мелкий) кулак не дошел до цели. Ким отшатнулась, охнув, когда руку ее бывшего остановила другая. И как эта другая сильная ладонь легким движением пихает молодого человека к двери, об которую тот приложился с порядочным стуком.

— Ри. — Вскрикнула Ким, не понимая, что именно звучало в этом слове. Радость? Шок? Страх? Благодарность? Недоумение? Растерянность?

Глаза Лео расширились, увеличиваясь до размеров большой монеты, он что-то хрипел, неразборчиво и тихо, так как его горло было придавлено чужой рукой, а огромное тело нависало над ним, отбрасывая черную тень.