Теперь и у меня есть босс!

И сейчас вся эта ярость оказалась обращена на меня:

–  Себя нужно любить, уважать и даже в шутку не принижать достоинства. Ты очень красивая молодая девчонка, умная, открытая и не алчная, будет желание - познакомлю с такими людьми, рядом с которыми Макс - бомж и старик.

Вот спасибо, вот это подарок! У меня же на лице написано, что ищу' себе богатого мужа или папика. И Жанна как-то упускает из виду', что образования у меня - девять классов и три курса медколледжа, внешность самая обычная, а из имущества - оставленные мамой золотые серьги и кольцо. Завидная невеста, которую не стыдно привести в дом. Не стыжусь этого и не горюю, но предпочитаю трезво себя оценивать. Особенно то, что замуж я не рвусь. Но пока нужно правильно сыграть роль.

–  Мне и с Максом хорошо, - специально откопала в памяти снимки шефа из спортзала и покраснела, надеюсь, вышло правдоподобно. С ним, в самом деле, хорошо. Уж начальников-то я повидала.

–  Боюсь, это ненадолго, - Жанна прислонилась плечом к стене, нависнув надо мной. Получит за это фирменную улыбочку, от которой глаза зажмуриваются.
– Над нами проклятие висит, не слышала? Об этом все болтают. Мол, семь лет назад мы втроем продали души дьяволу за то, чтобы стать успешными, красивыми и счастливыми. А теперь пришло время отдать долг. Первым погиб мой нерожденный ребенок, дальше - двоюродный брат Макса, которым тот вроде как откупился, затем - Витя, я пострадала от рухнувшего стекла и стала не такой красивой, - она задрала рукав блузки, открыв исполосованную шрамами кожу, - и Макс попал в аварию. Люди говорят, что у нас осталось меньше года, чтобы отказаться от всех нажитых ценностей, покаяться и уйти в скит, иначе все погибнем. Другие считают, что и это не поможет, и скоро мы умрем. Так что, Слава, готова пойти за Максом в землянку? Или надеешься успеть выйти замуж и остаться счастливой богатенькой вдовушкой?

Если честно, я запуталась в деталях ее монолога. Не было там ни логики, ни какого-то смысла. Но отыгрывать блаженную деревенскую девочку надо до конца. Поэтому я улыбнулась ещё шире, почти до судорога лицевых мышц, и ответила:

–  Да я давно Максюшу к нам, в деревню зову. Заведем двух коров, небольшую отару овец, пухового козлика, ещё десятка два кроликов и индостраусы лишними не будут. Распашем ещё один огород, там соток пятнадцать, засадим кукурузой и фасолью. Пасек)’ расширим семей на сорок. Откроем свой небольшой магазин эко-продуктов - "От Семеныча". Семеныч - это дед мой, он за чистотой и качеством следит лучше СЭС...

По мере того, как появлялись новые детали предстоящей счастливой жизни Максима Болдина, лицо Жанны вытягивались все сильнее. Вообще-то, план это не мой, а дедушкин. Составлен на случай, если в нашей семье появятся ещё одни сильно-могучие рабочие руки, готовые сдаться в сельскохозяйственное рабство. Жанна об этом не догадывалась, поэтому' бледнела все сильнее и украдкой почесала висок, что я восприняла как незавершённый фейспалм.

Надо будет выпить эликсир окаянства и рассказать деду, что я показывала его бизнес-план эксперт)’, и эксперт пришел в ужас. А то слишком часто на роль тех самых рук начинают пророчить меня.

Глава 14, в которой все спокойно

–  Чего грустим?
– Максим с медкартой на коленях подкатил к нам и уставился на Жанну. Та махнула рукой и отлепилась от стены.

Я же встала, обняла шефа и расцеловала его в обе щеки.

–  Максюся, что сказал доктор, все ли в порядке?

–  Ага, а то Жанка тут жути навела, ждём-с когда тебя проклятием жахнет, - Константин поднялся на ноги, взял ручки коляски и покатил шефа к выходу.
– И того, не вздумай окочурится на моем участке. Только убиенного магией друта мне не хватало!

–  Валя, - шеф повернул голову и пригрозил ей пальцем, - коли следующий ботокс прямо в язык. Морщины точно не самый твой серьезный недостаток.

Жанна фыркнула и унеслась вперёд по коридору. Зачем приходила, чего хотела - непонятно. Я чуть отстала от шефа и Константина, сделав вид, что застряла в толпе. Все равно без "лады-седан" они не уедут, а мне нужно пару минут, чтобы собраться с мыслями.

Люди вокруг также толкались и спорили, даже в тихом закутке под обдерганным гибискусом меня трижды спросили, кто последний к урологу. Но это не важно. Хуже то, что с каждой минутой я все сильнее влипала в непонятную историю с проклятиями, любовными треугольниками и борьбой за популярную сеть "Джон Кноу". Реальной девушке Максима Болдина полагалось бы уже бежать, не жалея пяток, но я не она, я - помощник частного детектива, профессионал. Пусть и начинающий. Надо просто прижать шефа к стене и потребовать рассказать все. Хотя бы объяснить, не угрожает ли мифическое проклятие и мне тоже.

Но это чуть позже, пока же я нашла больничную аптеку, купила там детский крем, ретро такой, с собачкой. И с ним наперевес поспешила к машине. "Джон" Константин стоял в стороне и меланхолично, прямо на весу, писал что-то в громоздком, вышедшем из тех же времён, что и крем с собачкой, журнале. Максим традиционно ругался с Жанной, будто они никогда и не были друзьями, а то и любовниками. Может именно поэтому так и ругались.

При моем появлении ссора стихла, Константин отложил журнал, а Жанна щёлкнула брелком от сигнализации, вытащила с заднего сидения картонную коробку и пихнула шефу в руки.

–  Сделай вид, что тебе интересны дела и попробуй блюда из нового меню, - после наклонилась прямо к его ухо и прошептала что-то. Я разобрала только "голову оторву".

–  Будешь ещё путать Бруню - вспомнишь, что и я не цветочек аленький.

Они с минуту выжигали друг друта взглядами, затем Жанна впорхну'ла в салон своего автомобиля и унеслась прочь. Я же оставила Константину запихивать шефа в машину, сама села на место водителя, завела мотор и, когда они уселись по местам, медленно поехала. Двадцать минут искала место и парковалась, теперь столько буду возвращаться на центральные улицы. Которые, кстати, уже встали в обеденных пробках. Во время одной такой я повернулась к Максу и прямо спросила:

–  Что за история с проклятием?

–  Глутюсть очередная, ее когда-то Витька ляпнут. Мол, мы трое заключили контракт с нечистой силой, что будем красивыми, счастливыми и богатыми, а через семь лет придет время все отдать и вернуться к прежней жизни. Иначе - смерть. Я уже и не помню точную дату’, не помню обстоятельств, вроде компания какая-то собралась, мы втроём уже не совсем трезвыми были, вот на очередной вопрос, за что нам такие блага, Витька и ляпнул. Не бери в голову.

–  А Жанна почему решила это вспомнить? Проверяла, не сбегу ли, когда узнаю, что женишок скоро обнищает?

–  Боится Жанка, - пожал голос Константин с заднего сидения, - и не мудрено. Кто-то вытащил на свет те Витькины слова, прилепил их к Жанкиному выкидышу и глупой гибели Борюсика, брата Макса, и решил под эту’ марку проредить число владельцев закусочных, чтобы одну Жанку оставить.

–  Не мели, Джон. Она тоже неслабо пострадала, - Максим нахмуфился, вытащил из пачки сигарету' и закурил. Правда, затушил после двух затяжек, то и дело поглядывая на меня.

–  Жанку' в худшем случае покалечить хотели, а вас с Витькой били наверняка. Ты и сам это понимаешь, раз месяц сидел молчком в больнице, изображал отдых на Бали. И девчонке своей зря не рассказываешь, такими вещами не шутят.

Шеф так и не ответил, просто пялился в окно и вертел в руках пачку сигарет. Константин тоже молчал, писал что-то и изредка пил воду' из своей бутылки. Я, окрыленная тем, что никто не советует под руку, не дрожит, уцепившись в дверь, и не командует: "Поворачивай налево!", через десять метров после перекрестка, ехала быстро и без особых сложностей. Также без проблем припарковалась и постояла рядом с умным видом, пока Константин вытаскивал шефа и помогал ему устроиться в коляске. Потом я пошла провожать их до квартиры. Точнее - это "Джон" Константин провожал нас с "женихом", чтобы проследить, как тот делает первые шаги после аварии. Несмотря на открытую улыбку и почти осязаемую доброжелательность, казалось, что он давно раскусил нашу с Максимом ложь. А в квартире она станет ещё заметнее.