Теперь с тобою вместе я

— Знаешь, мой хороший, ты нарушил наш график, поэтому сейчас пойдёшь со мной на кухню и будешь резать для салата овощи.

Надеюсь, и впредь, это будет твоей мужской обязанностью, мой папа всегда помогает маме на кухне, особенно, когда дело касается лука.

— Пошли, пошли, тоже напугала, лук, это же не фруктовые деревья в пардесе (саду) пилить.

— А ты уже это делал?

— Что, деревья в пардесе пилил?

— Нет, мой хороший, лук резал?

— Нет, не приходилось, у нас ведь вокруг виллы огромный сад и иногда приходилось спиливать засохшие или переставшие плодоносить деревья, я тебе скажу, ещё та, тяжёлая работёнка, а мама, когда она бывала дома, нас на кухню не подпускала, ну, а сами мы, когда это было необходимо, обычно яичницу жарили или макароны варили.

— Ну, герой, пошли, покажешь своё мастерство, говоришь, лук резать, не деревья пилить.

На второй луковице Галь уже залился слезами и стенаниями, умоляя Веру пощадить его и освободить от этого наказания, но та была неуклонна.

— Привыкай, это будет твоя постоянная мужская обязанность, а то ты думал, что твоя мужская роль сводится только к тому, как отвлекать меня от кухни на всякие глупости в постели.

Галь мужественно дорезал, приготовленные Верой, показавшиеся ему очень большими луковицы, обмыл в кухонной раковине руки себе и девушке заодно, смыв со своего лица обильные слёзы и, плотно прижал к своему телу расторопную хозяйку, задрав ей до подмышек халатик.

Несмотря на угасающие, по мере его активности протесты, спустился одной рукой к низу живота и стал поглаживать пальцами шёлковый выступ, проскальзывая глубже и глубже в увлажняющуюся впадинку, дразня и возбуждая буквально наэлектризованный от прикосновений бугорочек, при этом, сковав ей губы, проникающим в глубины рта языком, чтобы она не могла возмущаться его действиям.

Девушка вначале мычала и пыталась вырваться, но вскоре сдалась на милость победителя, размякнув в его умелых шаловливых руках.

Парень неожиданно развернул её к себе спиной, мягко надавил ладонью на поясницу, задрал до лопаток халатик, и, когда она невольно выгнулась под натиском крепкой руки, то почувствовала, как возбуждённая твёрдая плоть Галя стала медленно погружаться, в воронку пылающего лавой кратера.

Вера ощущала, как никогда глубокое проникновение и это будто бы задело какие-то дополнительные возбуждающие импульсы, девушка непроизвольно быстро задвигалась навстречу, дарящему вожделение крепкому органу любимого парня.

Она крепко вцепилась руками за край столешницы кухонного стола, выгнув спину с грацией кошки.

Двигаясь в сумасшедшем ритме девушки, руки парня продолжали ласкать и доводить тело партнёрши до умопомрачительной истомы.

Держа её за обе пляшущие груди, гладя и лаская упругие окружности, сжимая и пощипывая пальцами окрепшие от страстного возбуждения соски, парень умело доводил сладостный процесс до кульминации.

Вера взорвалась в оргазме, земля поплыла из-под ног, голову заволокло туманом, а внизу живота закипела такая мощная волна, которую удержать было простаки невозможно, и она хлынула, обильно орошая плоть парня и даже выплёскиваясь наружу, на внутреннюю часть её бёдер.

Галь с трудом удержал девушку на ногах, потому что она, выплеснув в нескольких подряд, повторяющихся одни за другим оргазмах, мощный эмоциональный заряд, едва не потеряла сознание.

— Галь, миленький, что ты со мной делаешь, мне ужасно стыдно, я такая не сдержанная, от твоих ласк и напора, буквально, сгораю как свеча.

Парень, продолжая держать выпрямившуюся Веру за обе груди, нежно целовал её в затылок и за ушком.

Он, как и девушка, прерывисто дышал.

— Веруш, кто бы мог подумать, что ещё полтора месяца назад ты была девственница, а теперь в тебе проснулся такой вулкан страсти, что меня буквально засасывает в эту пылающую воронку.

— Галюш, мой хороший, мой любимый, я хоть и была до тебя девственницей, но совершенно не была фригидной, особенно, я это почувствовала, когда повстречала тебя.

Ты даже представить не можешь, как я, после того, как мы побывали на берегу моря в Ашкелоне, фантазировала нашу любовь с тобой.

— Веруш, я не оправдал твои фантазии?

— Ты их намного превзошёл, такое, что ты сейчас вытворил со мной, я бы никогда не смогла придумать, потому что даже не представляла, что так можно и, что это может быть так приятно.

Но хватит болтать и выпусти, пожалуйста, меня из своих нежных объятий, а иначе я скоро запрошу ещё, и твой друг останется голодным.

Для него это будет катастрофа, а для меня позор хозяйке, не оправдавшей чаянья гостей.

Через неделю в последний день августа, Вера успешно завершила обучение на подготовительных курсах и была принята в университет имени Бен-Гуриона в Беер-Шеве на специализацию инженер-электронщик.

Занятия начинались только в конце октября, и она приняла неожиданное даже для себя решение съездить на две-три недели в Беларусь проведать родителей, да, и просто, немного проветриться после напряжения последних месяцев, в которых тяжёлая учёба переплелась с бурными любовными отношениями с Галем.

Вера боялась себе признаться, но подсознательно она хотела проверить свои чувства к парню, а заодно и его к себе, потому что последние их встречи свелись к банальному сексу, а ей ужасно хотелось выходить на люди, посещать культурные заведения, поездить по стране и познакомиться с памятниками старины, истории и заповедными местами.

Смущал девушку и тот факт, что Галь не знакомил её со своими родными, а это наводило на всякие мрачные мысли и подозрения.

Подсознательно она понимала, что прошло очень мало времени со дня их знакомства и развития любовных отношений, но мнимая гордость заставляла совершить то, о чём она, возможно, в будущем ещё ни раз пожалеет.

Любимый принял её идею поехать на Родину не просто холодно, он был крайне удивлён, обескуражен и раздосадован.

— Веруш, что тебе там делать, ведь ты мне говорила, что твои родители вот-вот должны сами приехать в нашу страну на постоянное жительство?

— Галь, всё правильно, очень надеюсь, что так оно и будет, но я там им на месте смогу дать полную картину жизни в Израиле и массу полезных практических советов.

Ты, даже не представляешь, как я соскучилась по папе и с подругами хочется встретиться.

В конце концов, что такое три недели.

— Но, Веруш, ведь ты хочешь уехать накануне праздников, а я уверен, что в какие-нибудь дни, на Рош ха-Шана (еврейский Новый Год) или Суккот, вырвался бы в отпуск и мы могли бы поехать опять в Эйлат или на север пожить парочку дней в цимере (гостевой домик).

Представляешь, сколько было бы у нас там с тобой любви…

Голос Веры вдруг зазвенел натянутой струной:

— Галь, у нас с тобой любовь вся свелась к сексуальным утехам.

— А, чтобы ты хотела другого, разве это плохо, что-то я тебя не пойму, разве ты против этого?